Катя Риз - Почти любовь, почти падение

Катя в край стола вцепилась.

- Роман Дмитриевич, уйдите. Пожалуйста.

- Вы же не думаете, что это всё всерьёз?

Она глубоко вздохнула.

- Не думаю.

- Вот и отлично. Сейчас не время поддаваться эмоциям, Катя. От вас сейчас очень много зависит. - Рома внимательно наблюдал за ней и слова подбирал, очень старательно. - Андрей очень на вас надеется. Он... очень вам благодарен.

Катя на него посмотрела.

- Откуда вы знаете? Что он вам рассказывал?

Малиновский нервно побарабанил пальцами по дверному косяку.

- Он не рассказывал. Это я... ему посоветовал в своё время.

- Что... посоветовали?

Он вроде бы смущённо кашлянул в сторонку и несмелую улыбку с губ убрать попытался.

- Чтобы он... обратил на вас более пристальное внимание. На вас была слишком большая ответственность возложена, Катя. За огромную компанию, за будущее многих людей. Я посоветовал Андрею проводить с вами больше времени. Чтобы никаких дурных мыслей в вашей голове не возникло.

Пушкарёва смотрела на него во все глаза. Рот открыла, но что сказать, так и не нашлась. Потом головой помотала.

- Неправда.

- Да правда, Катя, правда. Вот только потом что-то пошло не так. Потом Андрей свихнулся. - Рома на Пушкарёву в упор смотрел. - Совесть у него взыграла, и ещё кое-что. Чем вы его взяли, Катя?

- Убирайтесь немедленно!

Роман кивнул.

- Да, ухожу. Я просто... - Он сделал шаг к ней. - Наверное, не нужно было вам всего этого говорить, но всё зашло слишком далеко. Завтра совет, нам всем нужно быть в форме и держаться вместе. Потому что если начнутся неприятности, то они будут у всех. Надеюсь, вы это понимаете? И у вас, и у нас, и даже у вашего Зорькина. И поэтому не нужно терять головы. А Андрей её потерял. Вот куда он вас сегодня возил? Я ведь знаю, что никакой встречи в банке не было. Куда, Катя?

Она совсем некстати покраснела, а в стол вцепилась с такой силой, что костяшки пальцев побелели. Малиновский это конечно же заметил, но только большее недовольство от подтверждения своей догадки испытал.

- Вот именно. Не теряйте голову, Катя, вы в первую очередь, хотя бы ради Жданова. Если он вам дорог, конечно, и у вас других мыслей на его счёт не приготовлено.

- Каких мыслей? - не поняла она.

- Я не знаю. Андрей всегда говорил, что вы патологически честный человек, вот и докажите это. Не подставляйте людей, которые вам самое дорогое доверили. Ему сейчас всеми правдами и неправдами надо на плаву удержаться.

Катя на стул опустилась.

- Даже... - Сглотнула. - Даже за счёт других?

Рома головой покачал, все её домыслы отвергая.

- А он ничего плохого вам не сделал. Если только, заигрался и зашёл слишком далеко. Но вы ведь его не отвергли? Вы сами этого хотели. Хотели ему помочь, вы хотели его, для себя...

- Замолчите!

Малиновский даже руки вскинул после её крика, давая понять, что отступает и продолжать не собирается. Потом плюшевого кота на полке шкафа по розовому носу щёлкнул.

- Забавный. Я купил, а не он. - Поправил узел галстука и с некоторой грустью добавил: - Это жизнь, Катя. У всего есть своя цена и за всё платить надо. Особенно за счастье. Счастье - штука дорогая. А уж если взаймы берёшь... Легче вовремя вернуть на место, пока плату не потребовали. Она, зачастую, бывает непомерно высока. Вы в состоянии заплатить?

Катя ему не ответила, вообще перестала понимать, что Малиновский ей говорит. Сидела в оцепенении и думала только о том, что это Роман Дмитрич предложил Жданову... Что же он там ему предложил? Ах да, поближе к ней быть. Поближе...

Малиновский вышел, Катя дождалась пока и дверь кабинета хлопнет, за ним закрываясь, и уже тогда совершенно по-детски всхлипнула и разревелась.

Всё ложь, как она и предполагала. Ложь и самообман.

7.

Странно, но слёзы очень быстро закончились. Наверное, всё от того же шока. Поверить Малиновскому было выше её сил. Но из президентского кабинета Катя ушла, подсознательно боясь возвращения Андрея. В данный момент не могла представить, что с ней будет, встреться она с ним. Истерика, приступ бешенства и негодования? Или снова слёзы? Бесконечным потоком, и жалость к самой себе. Хотя, почему к себе? Жданова тоже можно пожалеть, он ведь на такие жертвы пошёл, наверняка, далеко не сразу решился, даже просто поцеловать её. Воспоминания как-то разом накрыли, вспомнилось и смятение Андрея, и его путанные и оттого ещё более удивительные признания в любви, от которых она замирала, как громом поражённая, и не верила в происходящее. Правильно, что не верила, как выясняется. Не бывает на свете чудес, а то ведь она уже сомневаться начала.

А, на самом деле, всё очень пошло и банально, и главное слово в их с Андреем отношениях, это не любовь и даже не страсть. Главное, деньги. Он их Кате доверил, а потом, видимо, испугался. И раскаялся. Но всё равно, додуматься до такого!.. Изобразить влюблённость, в неё...

А она ведь поверила. И пусть вера её жила недолго, но она верила Андрею, и в глаза ему смотрела, когда он ей признавался в своих чувствах, и поначалу притворства не замечала. Его пьяные речи слушала, а от всех его важных слов у неё сердце замирало. Глупое, наивное сердце Кати Пушкарёвой. У которой всё не как у людей.

Дошла до курилки, порадовалась, что та пуста, и забилась в угол, вжавшись в диван. Где-то капала вода, мерно отстукивая уходящее время. За дверью приглушённый гул, это в демонстрационном зале по-прежнему музыка и аплодисменты не смолкают, а она вот здесь сидит, одна и разбитая, как тяжёлая хрустальная ваза. Её сначала уронили, потом попытались склеить, но трещины и неровные края уже нельзя замаскировать. Она испорчена, раз и навсегда. Разбита и испорчена.

Малиновский сказал, что с Андреем что-то случилось, даже обвинил Катю, мол, она Жданова приворожила. Интересно, он всерьёз это предположил или просто к слову пришлось? Сама Пушкарёва не до конца понимала, что означает из уст Малиновского - приворожить? По его домыслам, она в еду что-то Жданову подсыпала и в воду? Или в виски. Иначе как Роману Дмитриевичу объяснить поведение Андрея?

А на самом деле - как? Самой себе как объяснить? Их тягу друг к другу, темноту, его безумный шёпот в этой самой темноте. И те слова, которые он однажды обронил, полные непонимания и удивления на самого себя и на то, что с ними происходит: "Да что же это такое?". Вот сейчас бы задать ему этот вопрос, напрямую, глядя в глаза, и ответ бы получить, желательно простой и понятный. Ведь это же Жданов, в конце концов, он-то должен во всём этом разбираться. У него ведь такой опыт. А если уж он не понимает, что с ними происходит, то куда ей?

И как дальше жить, тоже непонятно. Как всё это сложить воедино и в то же время разделить? Где провести границу? Нужно ведь отделить ту мерзость и предательство, о которых ей Малиновский рассказал, и с чего-то начать другую историю, их собственную, странную и оттого ещё более удивительную, пусть никому из них и ненужную. А Катя была уверена, что история эта есть. Может, не до конца правдивая, но только их. И в этом же главная проблема заключалась: в какой-то момент Жданов перестал ей врать, и с этим, можно сказать, что счастьем, Катя совершенно не знала, что делать. Запутавшийся в себе Жданов, который смотрел на неё и говорил пускай не то, что ей в мечтах представлялось, но что-то безусловно очень важное, для него в первую очередь, Катю откровенно пугал. Она чувствовала себя ответственной за него и его поступки, а на фоне того, что с собственными чувствами разобраться до конца не могла, это попросту выбивало её из колеи. Нужно было найти в себе силы принять Андрея таким, какой он есть, с его обязательной бутылкой виски, перед первыми попытками её поцеловать, с его враньём и страхами, и с сегодняшним бегством с показа, от родителей и невесты, и всё ради того, чтобы с ней помириться. Вот зачем он пришёл сегодня? Зачем вообще последняя пара недель их встреч, его поцелуи, обещания, которые он никогда не исполнит, и Катя это всегда знала, прикосновения Андрея, его настойчивые попытки перебороть её комплексы? Ведь для "Зималетто" это всё не имело ровным счётом никакого значения. Значит, и в этом Малиновский прав? Андрей заигрался? И её втянул в свою игру. Незаметно перетянул из игры, которую придумал Роман Дмитрич, в свою. А Катя даже не заметила этого перемещения, она с первых шагов шла за Андреем Ждановым и только за ним, беспомощная под его натиском и обаянием.