Aurelia - Ангел мести

Мои уши оглашаются криками умирающих мужчин. Их пронзенные тела рухнули под стремительной атакой мастеров меча. Я вижу их кровь, растекающуюся огромными лужами по пыльной земле. Словно в замедленном движении картина бойни разворачивается прямо передо мной. Лица, искаженные гневом и болью, запечатлелись в моем истерзанном рассудке. Я закрываю глаза, отгораживаясь от окружающего меня ужаса, но картины происходящего, как будто выжжены на моих веках, а предсмертные крики разжигают мое и без того пылкое воображение.

Мой юный капитан исхитряется выстрелить в одного из нападавших из своего пистолета прежде, чем его самого загоняют в угол. Как только он вытащил свой церемониальный меч, стало совершенно очевидно, что ни он, ни его меч не являются достойными противниками этим огромным воинам. Ему не пришлось долго ждать своей смерти - острая, как бритва сталь, отделила его голову от туловища одним стремительным движением. Мои глаза замерли на поверженном капитане, и я шокировано застыла при виде его безжизненного тела. Как так, ведь только что - несколькими минутами раньше - я говорила с ним?

Покончив с охраной, они обращают своё внимание на меня. Я, как и моя горничная, пячусь, отступая в поисках места, чтобы спрятаться. Проклятое платье! Связанная им, я вынуждена остаться на месте из-за обручей своей юбки. Два самурая приближаются ко мне, грубо хватают меня под руки и тащат по направлению к остальным убийцам.

Прежде, чем у меня появляется возможность закричать, меня связали и накинули мешок на голову. Я дезориентирована и сбита с толку. Сейчас я заложница.

*****************************

Всё потеряло всякий смысл для меня, когда меня пихали и гнали в каком-то направлении, которое я не могла видеть. Я бросила все попытки заговорить, так как всякий раз, когда я что-то говорила, то в ответ за доставленное беспокойство, меня награждали тычком в плечо. Предполагаю, что сейчас мы поблизости от доков, ибо я могу учуять запах моря. Свежий бриз треплет мешок по моей голове, и я на краткий миг радуюсь свежему ветру, приносящему свежесть в ограниченное пространство мешка.

Меня резко остановили и пихнули в сторону. Вот опять гневные крики, перепалка и шелест вытянутых из ножен мечей. Я стою, не смея шевельнуться. Шаг в любом направлении может подставить меня под случайный удар. Лязг металла по металлу резок и быстр, становясь с каждым разом немного тише до тех пор, пока - как мне кажется - не остается только два бойца. Стон достигает моих ушей, и я одинаково боюсь всех, в чей власти я бы сейчас ни оказалась. Большие ладони обхватывают мои запястья и подтаскивают меня к неизвестному человеку.

"Идем".

Я вслепую смотрю на звук голоса. Это первое слово, что было сказано мне с тех пор, как меня схватили. Кто это, один из тех головорезов, что схватили меня на площади или же кто-то другой? Хватка жесткая, но не грубая, дающая надежду, что возможно это мой спаситель. Меня куда-то направляют, грубый матерчатый мешок по-прежнему на моей голове. Мы следуем вдоль каких-то узких переулков, я ощущаю: как моё платье задевает стены строений.

Спустя некоторое время меня мягко направили вверх по ступеням и провели через дверь. Секунды идут, я нервничаю в ожидании развязки. Наконец, с моей головы сдернули мешок, и мои глаза заявили протест на яркий дневной свет. Инстинктивно я закрываю глаза на несколько секунд, прежде чем медленно открываю их снова. Вижу перед собой стену - сплошную, но тонкую. Прежде я никогда не видела дом, похожий на этот. Хрупкий, как крыло бабочки, но достаточно прочный, чтобы выстоять под ударами стихии. Просто невероятно.

Мои руки наконец-то свободны, и я отступаю от похитителя, стоящего позади меня. Развернувшись лицом к моему захватчику, я вынуждена поднять голову, чтобы увидеть его лицо. Длинные пальцы поднимаются, убирая плетеную шляпу и обнажая лицо, спрятанное под ней. Время замирает, когда в полной тишине мы смотрим друг на друга. От увиденного у меня замирает дыхание. Это женщина. Мой спаситель - женщина - европейка.

Я быстро изучаю ее лицо и вижу, как она смущенно поеживается под моим пристальным взором. Я не осознаю - насколько откровенно рассматриваю её, скользя глазами по длинному телу. Длинные темные волосы завязаны в пучок на затылке, как у большинства японских мужчин, а её грудь, по-видимому, перетянута - все это несомненно придает ей вид мужчины.

Отвернувшись, она снимает меч, почтительно помещая его на близлежащую подставку, затем становится на колени и кланяется, при этом бормоча нечто вроде молитвы, которую я не могу расслышать. Закончив свои мольбы, она вновь обращает свое внимание на меня.

“Как твое имя?"

"Её голос низкий и хриплый, гармония звуков, звучащая в нем, подобно которой я никогда не ощущала раньше, поражает меня, вызывая дрожь.

На секунду мне приходиться задуматься, так как я не могу вспомнить свое собственное имя.

"Кларисса. Кларисса Хьюз".

"Ну, Кларисса Хьюз, тебе придется побыть здесь какое-то время. Для тебя все еще небезопасно вернуться домой".

"А как же мой отец?"

"Прости, но ему ещё какое-то время придется поволноваться".

"Я тут в качестве пленницы?"

"Нет, но я бы настойчиво посоветовала тебе не покидать этого места".

"Почему?"

"Потому что те shishi были наняты, чтобы захватить тебя, возможно с целью получения выкупа. Здесь же ты в безопасности".

"Shishi?"

"Самураи".

Эта женщина немногословна.

"Кто ты?"

"Друг".

В этом глубоком мрачном голосе чувствуется потаенная угроза. Энергия, исходящая от нее, несется по моей коже, вынуждая встать дыбом мои тонкие волосы на коже. Я смотрю в светло голубые озера - её глаза - и не вижу ни малейшей угрозы, направленной на меня. Более того мне кажется, что там присутствует некоторое смятение.

"Ты голодна?"

"Вообще-то, да".

"Хорошо. Жди здесь".

Она почему-то верит в то, что я не захочу выйти отсюда через парадную дверь. Мысль об этом на мгновение приходит в мою голову, и так же быстро рассеивается. Меня заинтриговала эта женщина. Кто же она?

********************************

Мне скучно. Комната не особо заставлена - можно сказать, что пуста, так что по меньшей мере раз десять я уже просмотрела всё вокруг. Ну разве что, исключая меч. Так или иначе, но я чувствую, что, если я прикоснусь к нему, в этом случае у меня несомненно возникнут неприятности. Некоторое время я грущу, вспоминая свою павшую охрану, и ощущаю горькое сожаление о такой трате человеческих жизней. Те shishi, как моя спасительница назвала их, даже не потребовали от меня сдаться, а сразу убили всех, кто стоял на их пути, а затем схватили меня. Судьба тех бедных дух уже была предрешена из-за того, что они находились рядом со мной, и я знаю, что ещё очень долгое время буду испытывать чувство вины за это.