Крис Манби - Лиза готова на все

А я? В каком виде я предстала перед ним? Я немного вытянула шею, чтобы взглянуть на себя в зеркало заднего вида, но оно сильно увеличивало изображение, и с такого близкого расстояния я увидела только собственный лоб, перечеркнутый двумя тревожными морщинками. Рассматривая эти морщинки, я чуть не съехала с обочины.

– Лиза, очнись! – воскликнула Эльспет.

Я вывела машину обратно на дорогу.

– Ты так возбуждена сегодня! – заметила Эльспет наконец. – Что случилось?

– Ничего, – сказала я и тут же взмолилась про себя: только бы она не задавала больше вопросов.

Я чувствовала – стоит ей только спросить меня о чем-то еще, и я выложу все как на духу. Ричард. Боль опять была невыносимой. Словно с раны, которая только-только стала заживать, содрали тонкую корочку и она снова кровоточит. Вдох – выдох, вдох – выдох, повторяла я про себя. Главное – успокоиться. Может быть, тот мужчина в галерее вовсе не был Ричардом. Просто галлюцинация. Я обозналась, как случалось уже много раз. Да Ричард ни за что на свете и не разоделся бы как педик! Нет, это был не он. Это был не он. Это был не он.

– Кстати, Алекс рассказал мне об одном новом английском художнике, подающем большие надежды, – начала Эльспет…

Бум!!!

Все, приехали. Я въехала в зад какому-то «порше».

Слава богу, никто не пострадал. Но Эльспет настояла на том, чтобы мы поехали в клинику Святого Экспедитора и прошли осмотр. Доктор, который осматривал меня, решил, что у меня легкий шок: глаза блуждают, дыхание прерывистое, вид безумный.

– Похоже, вы здорово испугались, – сказал он.

Эльспет отправили на рентген. Она жаловалась на боль в ключице. Когда ее уложили на каталку и повезли в лабораторию, я жестом остановила врача.

– Знаете, она уже числится в вашей клинике как амбулаторная пациентка.

Врач изумленно поднял брови:

– Вы уверены? У меня нет никаких записей о ней.

– Посмотрите в файле онкологии. У нее рак.

– Что вы говорите? – сказал врач с той же интонацией, что и Скотт.

– Да, только я, правда, не знаю, рак чего.

– Хорошо, я проверю, – кивнул врач и направился вслед за каталкой Эльспет в лабораторию.

Меня трясло. Я толком даже не понимала, из-за чего: из-за аварии или из-за того, что я, как мне показалось, видела Ричарда. Я решила, что, если я выйду и немного пройдусь, мне станет легче. Эльспет еще какое-то время продержат в лаборатории. Может, я успею сбегать к Брэнди?

– Уже поздно, – сказала медсестра на входе, – прием посетителей закончен. Вы родственница?

– Почти.

– «Почти» недостаточно для этого времени суток.

Я поняла, что она меня не пустит.

– Все в порядке, Габриелла, – раздалось у меня за спиной. – Это моя знакомая.

Скотт вышел из своего кабинета и подошел к нам.

– Что с вами? – обратился он ко мне. Меня трясло так, что это было заметно.

– Я попала в аварию.

– Вы ранены?

– Нет, думаю, у меня просто шок. А у Эльспет, возможно, сломана ключица.

Скотт неожиданно обнял меня и повел в кабинет. Там он снял со стула пачку папок с медкартами пациентов и усадил меня на свое место за столом. Как только я села, слезы брызнули сами собой. Я тут же рассказала ему о привидении, которое увидела в галерее.

– Вам показалось, потому что в последнее время вы часто о нем думали, – резонно заметил Скотт. – Эльспет назвала вам его имя?

– Нет, но она как раз собиралась это сделать, когда мы попали в аварию. Собственно, именно поэтому я и налетела на машину.

– Лиза, вы даже не знаете, что собиралась сказать вам Эльспет. Вы перевозбуждены и расстроены.

Он посмотрел на меня более внимательно. В кабинете был полумрак, горела только одна настольная лампа. Мне это напомнило один фильм, «Буги и Бэколл»: там девушка приходит в гости среди ночи, ища спасения, а юноша так скован и эмоционально зажат, что не может сказать ей о своих чувствах.

Скотт открыл рот, и я подумала уже, что вот сейчас он скажет мне что-то такое, что спасет меня. Но он передумал. Вместо этого Скотт предложил:

– Идемте. Я провожу вас к Брэнди.

Мы шли по темным коридорам. Потом Скотт тихонько приоткрыл дверь в палату Брэнди и впустил меня внутрь.

– Днем она приходила в себя, но сейчас снова спит, – прошептал он.

Голова Брэнди покоилась на высоких белоснежных подушках. С проводом капельницы, тянущимся от забинтованного запястья к штативу, с небольшим мигающим монитором у изголовья она была похожа на космонавта, погруженного в сон на время перелета Земля – Марс.

В кресле у окна громко храпел Джо. Из его рук выпал и лежал на полу очередной букет.

– Ей будут делать химиотерапию? – тихонько спросила я.

– Пока нет. Я только что получил результаты анализов из лаборатории.

Мы вышли в коридор, и Скотт прикрыл дверь.

– Лимфатические узлы у Брэнди в порядке, так что мы начнем курс тамоксифена, и будем надеяться, что как пациентка она больше сюда не вернется. Это лучший исход операции, на который только можно рассчитывать. Пока шов не заживет, будет больно, но в целом, я надеюсь, Брэнди вылечится.

– Вот Джо обрадуется, когда узнает!

– Они близкие друзья, как я заметил… Заботятся друг о друге.

Я не удержалась и вновь расплакалась. Они заботятся друг о друге. Я забочусь об Эльспет. А обо мне кто-нибудь когда-нибудь позаботится?

– Я отвезу вас в Малибу, – сказал Скотт. – Мне так и так надо кое-что обсудить с Эльспет. Вот заодно и поговорим.

Мы пошли обратно по темным коридорам. Скотт снова обнял меня, моя голова склонилась к нему на плечо. Я вдохнула его запах и снова вспомнила, как мы танцевали вальс. Раз-два-три…

Эльспет в аварии не пострадала. Рентген не показал никаких повреждений. Ни одна, даже самая маленькая, косточка не треснула. Тем не менее, учитывая ее «состояние», я была уверена, что врачи не отпустят ее домой в тот же вечер. Отпустили! Скотт отвез нас домой на своей машине. У него был «вольво». По-моему, здравый выбор для врача – машина, внушающая уверенность в своей надежности. Когда мы наконец добрались до Малибу, я сразу же пошла к себе и легла спать. Скотт заверил меня, что побудет с Эльспет, пока ее не станет клонить в сон. До меня еще некоторое время доносились их приглушенные голоса, но вскоре я отключилась.

Уж не знаю, сколько времени они просидели вечером, но Эльспет проснулась, как обычно, в шесть утра. Кроме того, ей явно не терпелось заняться делом, и о том, чтобы провести день в тишине и покое, не дергая окружающих, не могло быть и речи. Впрочем, к тому моменту, когда прозвонил ее колокольчик, возвещая новый день моей каторги, я и сама уже полчаса как не спала.

Как ни странно, вчерашние события отступили куда-то на задний план и казались теперь чем-то далеким, словно они не имели ко мне отношения. Операция Брэнди, художественная галерея, авария… Я лежала в постели, тупо уставившись на херувимчиков по углам потолка, и чувствовала себя на удивление спокойно. У Брэнди все будет хорошо. Машина? Ну, это не проблема. Починят – и будет как новенькая. Что же касается призрака в галерее… Может быть, Скотт и прав: вполне возможно, Ричард мне просто почудился – с меня станется. Что уж скрывать, когда я узнала о его помолвке, то чуть с ума не сошла, постоянно думала о нем, вспоминала. Так что нет ничего удивительного в том, что галерея оказалась самым подходящим местом для того, чтобы подсознательные страхи и переживания выплеснулись наружу в виде галлюцинации. Надо же было нарисовать себе Ричарда в таком виде! Да он сроду не станет так одеваться! Скорее всего, это был кто-то из местных лос-анджелесских художников в прикиде от Донны Каран. Вот я озадачила беднягу, могу себе представить! Не часто, наверное, встречаясь взглядом с незнакомой девушкой, он видит, как она меняется в лице и с визгом убегает прочь.