Берт Хэршфельд - Акапулько

— Вы и вправду так думаете? — спросил Форман.

— Верь мне, Пол. У меня действительно появилось такое ощущение.

Заведение «El Grillo» — «Сверчок» по-английски — представляло собой тускло освещенный бар, постоянными и почти единственными клиентами которого стала небольшая группка иностранцев, проживающих в Хикилиско. Выпивка здесь всегда была дешевой, закуска — время от времени съедобной; кроме того, это было единственное место в городе, где предлагали огромный выбор сразу из трех приправ к салату.

Форман подвел Бристола и Шелли к круглому столу, стоящему перед камином в задней комнате бара. Рядом со столиком возник официант.

— Что будешь пить? — спросил Бристол.

— Скотч, — сказал Форман. — Он дорогой в Мексике.

— Слушай, я не скуплюсь и не собираюсь экономить каждый цент. Потому что я намерен заработать — и эти деньги принесешь мне ты. — Он заказал «Screwdri ver» [19] «Screwdri ver» — название коктейля, в который входит водка, апельсиновый сок и лед (англ.). для Шелли и serveza obscura [20] Serveza obscura — темное пиво (исп.). для себя.

Ожидая, пока принесут выпивку, Бристол нетерпеливо барабанил пальцами по столу.

— Что бы там ни думал, Пол, это твой шанс вступить в большой мир. — Он сделал рукой жест, который, казалось, охватывал не только «Сверчок», но и весь Хикилиско. — Ты ведь не особенно процветаешь в этом захолустном городишке.

Из-под нахмуренных бровей Форман внимательно посмотрел на Шелли.

— В вашем лице есть нечто особенное, оно идеально для кинокамеры.

— Тоже твоя будет забота, кстати, — сказал Бристол. — Будешь работать вместе с Шелли. Насколько я в этом разбираюсь, вы друг другу подходите.

— Что вы думаете об этом? — спросил Форман у Шелли.

— Я думаю, что вы мне нравитесь, мистер Форман.

— Я думаю, вы мне тоже нравитесь.

Официант доставил напитки, и Форман по-испански попросил мексиканца принести себе еще порцию, как только его стакан опустеет.

— Дай мне какой-нибудь ответ, — попросил Бристол.

— Расскажите мне подробней? — ответил Форман. — Кто вы такой? Зачем вы здесь ищете себе режиссера, у которого за плечами всего-навсего один фильм? Начинайте смелее, я — весь внимание.

— Я запустил свой фильм в производство неделю тому назад в Акапулько [21] Акапулько — город, курорт в Мексике (штат Герреро) на берегу Тихого океана к юго-западу от Мехико. , — приступил Бристол к рассказу. — Все было в порядке до тех пор, пока не начались съемки. Этот идиот, которого я нанял режиссером, Харрисон его зовут, он проработал два дня и завалил все дело. Каждый кадр передержан, не в фокусе, ужасный материал. Я вышвырнул негодяя вместе с оператором, которого он заставил меня нанять на работу…

— …Потом я засел за телефон и вернулся в Штаты, чтобы найти там замену этим работничкам. Я нашел оператора, его зовут Макклинток. Не Джеймс Вонг Хай, конечно, но специалист он хороший. Ну а с режиссером все не так просто. Я должен быть в нем абсолютно уверен, правда? Мне нужен был парень с определенной репутацией. Один знакомый в Лос-Анджелесе сообщил мне твое имя, и через Сэма Уиттстайна в Нью-Йорке я нашел тебя здесь.

— Мой агент все еще меня любит, — сказал Форман. Он допил свой скотч и приподнял стакан. Официант принес бутылку.

— Да, — продолжал Бристол. — Он сказал, что ты первоклассный режиссер, и сообщил, где ты живешь. Ради чего ты намерен похоронить себя в таком забытом Богом городишке, как этот?

— Ладно. Сэм сказал вам, что я был неплох? Но что еще можно услышать от агента? Может, он лучший агент, чем я режиссер… — Форман предназначил Бристолу одну из своих ужасных улыбок, больше похожую на гримасу: губы растянуты, зубы обнажены до самых десен.

— Я знаю, что делаю. Я слетал в Лос-Анджелес, смотрел там кое-какие отрывки из картины, которую ты сделал…

— «Самый последний мужчина», — отозвался Форман. — Удачное название.

— Мне она очень понравилась, — сказала Шелли.

— Вы, наверное, единственная из всех. Это один из не вышедших на экран кинематографических шедевров нашего времени.

— Нормальное кино, — рассудил Бристол. — На мой вкус немного, правда, причудливое, но нормальное. Я посмотрел и некоторые из твоих рекламных роликов. Вот что по-настоящему здорово сделано. Именно они убедили меня, особенно та серия про мыло «Бьюти Бар»…

— У вас хорошее художественное восприятие, Бристол.

— У задницы моей хорошее художественное восприятие!

— Я спрашивал людей. Мне сказали, что твои телевизионные ролики продали целую тонну мыла. «Бьюти Бар» хотела, чтобы ты поставил им еще одну серию. А это значит, что ты сделал то, что они хотели. И ты можешь сделать то же для меня.

— Вы продаете мыло, Бристол?

— Очень смешно. Я имею в виду, ты можешь сделать такую картину, какую я хочу. Ты будешь моим режиссером и сделаешь мне «Любовь, любовь».

— Это так вы назвали свой фильм?

— Моя собственная идея. Никто не пройдет мимо, Форман. Я готов сделать тебе солидное предложение. Три недели съемок и неделя на предварительный монтаж. Пятьсот монет в неделю. Должно звучать заманчиво для тебя.

— Я все еще слушаю, — сказал Форман. Он посмотрел на свой стакан — тот был пуст. — Если вы все еще покупаете…

— Ну, конечно…

Официант с бутылкой снова подошел к их столику.

— Расскажите мне все о вас, Харри Бристол, — попросил Форман.

— Да что рассказывать! Всю свою жизнь я продавал и покупал. Пару лет назад, когда люди прекратили тратить деньги, у меня возникли неприятности.

— Вы разорились.

— Разорение — чепуха. Я разорялся десятки раз с тех пор, как за чаевые стал открывать дверцы экипажей на вокзале Пенн Стейшн. Мне тогда было пятнадцать, и с тех пор я кручусь как белка в колесе. Дело в том, что когда я решаю сменить занятие, то сначала определяю, где сейчас разворачиваются события, и потом на ходу впрыгиваю в дело.

— Харри пошел в киноиндустрию, — объяснила Шелли.

— Я делал «клубничку», — вызывающе бросил Бристол. — А почему бы и нет? Верховный Суд разрешил чуть ли не все на свете. Я просмотрел дюжины две этих паршивых кинишек, а потом понял, что такую же дрянь могу снимать и сам. Нашел несколько придурков с камерой, пару прожекторов и одну-две девицы. За пятьдесят монет в день согласится любая девица. Просто скажи такой, что ее покажут в кино, и дело в шляпе.

— Грязное кино, — ухмыльнулся Форман.

— Мои картины были хорошими! Я делал их правильно. У меня были настоящие драматурги и настоящий сценарий, все! Каждая последующая картина была лучше предыдущей. Я даже сделал два цветных фильма!

— Надеюсь, вы проделали весь этот путь сюда не для того, чтобы предложить мне место режиссера в короткометражках для холостяков?