Алиса Клевер - Два месяца и три дня

Это было необъяснимо и поэтому так страшно. Арина сидела, застывшая, словно заколдованная, в этой машине и вдруг вспомнила Хари, несчастную призрачную инопланетянку из «Соляриса» Тарковского, необъяснимыми и невидимыми нитями привязанную к человеку, чья память ее породила. Чем дальше от Кельвина уходила Хари, тем непереносимее становилась боль – до судорог, до потери сознания, до почти что смерти. Почти – потому что Хари обладала призрачной жизнью и призрачным бессмертием. Она погибала и возрождалась снова, наутро, в той же самой постели, подле того же самого мужчины. Они могли ненавидеть друг друга, они могли кричать, кидаться посудой, метаться в бессилии – но они не могли расстаться, связанные чем-то неуправляемым и могущественным.

Может быть, это и есть любовь? Если так – это самое жестокое чувство на свете.

Никогда в жизни Арина не чувствовала такого отчаяния и боли, как в ту минуту, когда такси увозило ее прочь от Максима Коршуна. Что бы ни стало с нею теперь – это было лучше, чем лишиться его навсегда. Что ж, если лето – значит, лето. Глупая мысль, что за лето что-то может измениться, тешила Арину, но она не верила в это до конца. Слишком уж спокойным и уверенным в себе был этот человек, ласково улыбающийся ей.

Два месяца и три дня – подсчитала Арина. У нее не было выбора, она должна была остановить машину.

Это оказалось не в ее власти – проявить мудрость. Она просто рассыпалась бы на части, и к концу поездки на такси из него просто было бы некому выходить. Она бы ни за что не смогла потом жить своей старой жизнью, ходить на работу, мечтать о чем-то расплывчатом, слегка волнующем, но совершенно безопасном. Она не была бы прежней.

– Ну и что? – выкрикнул Максим чуть громче, чем разговаривал прежде. Он повернулся и пристально взглянул на Арину. – У меня тут образовались срочные и очень важные дела. Да. Возможно, что и на три дня. Задержусь настолько, насколько будет нужно.

И вдруг он склонился к ней ближе и нежно провел пальцами по ее лицу, убрал выбившуюся прядь волос.

– Белоснежка, у вас паспорт есть? – тихо спросил он. Арина вздрогнула от его прикосновения – первого с того момента, как она села к нему в машину. Она горела, как в лихорадке, боясь того, что будет. Паспорт? Какой паспорт? Она потянулась к рюкзаку, достала оттуда свой паспорт и протянула его Максиму. Он усмехнулся, дьявол, и покачал головой. Моя, моя.

– Заграничного, конечно, нету, – добавил он. Арина только кивнула. Тогда он отвернулся и сосредоточенно заговорил с невидимым собеседником, раздавая команды тоном человека, не сомневающегося в их выполнении. Он велел кому-то приезжать с утра, сказал, что расходы не имеют значения, что-то про контракт. Арина почувствовала, что у нее кружится голова. Она почти ничего не ела сегодня, просто кусок в горло не лез от переживаний. Она никогда не заедала стресс.

У нее никогда и не было настоящего стресса. До этого дня.

Максим сфотографировал паспорт Арины своим телефоном и отправил фотографию кому-то по электронной почте. Так просто и рутинно происходило что-то, что наверняка изменит всю ее жизнь – и вряд ли в лучшую сторону. Что она сделала? Кажется, она продала себя. А еще вчера она смела думать что-то плохое о Нелли!

Часы на дисплее панели приборов показали почти три часа ночи, когда машина остановилась напротив ярко освещенного входа в отель. Стильное, выполненное «под роскошную старину» здание, выходившее фасадом прямо на набережную Москвы-реки, подсвечивалось нежными огоньками. Швейцар у входа дремал, опираясь на мраморный поручень.

– Это правда ваш отель? – спросила Арина с восхищением. Максим только покачал головой и помог ей выйти из машины. Она вложила руку в его горячую ладонь, и вдруг сердце отчетливо стукнуло в груди. Что будет дальше? Что он с нею сделает? Он будет нежен или он сделает ей больно? Будет ли он груб?

– Максим Константинович! – Швейцар у входа разлетелся к Максиму, а тот только мельком кивнул ему и прошел мимо, увлекая ее за собой. Он пересек холл, не обратив внимания на выпрямившихся и замерших в его присутствии клерков у стойки приема, словно их тут не было. Словно они не были живыми людьми.

– Ты проголодалась? – спросил Максим, остановившись у лифтов. Приступ паники вдруг залил Арину по самое горло, и она утратила способность шевелиться, думать, говорить. Она замотала головой, хотя проголодалась – это значило ничего не сказать о ее чувстве голода. Максим нахмурился и всмотрелся в ее лицо.

– Дорогая Белоснежка, еще не поздно убежать, – объявил он. – Вы ведете себя так, словно я веду вас в преисподнюю, где вас черти будут пытать на сковородках.

Лифт открылся, и появившееся перед Ариной отражение их двоих поразило ее. Максим, высокий, неотразимо красивый и взрослый, чуть уставший, одетый небрежно, но так к лицу, смотрелся так странно рядом с нелепой, перепуганной и растрепанной девочкой в майке-топе и шортах.

– А что делать, если я примерно это и чувствую? – прошептала Арина, делая шаг вперед.

– Серьезно? – рассмеялся Максим, нажимая на последнюю кнопку в колонке этажей. – Никогда не думал, что произвожу такое впечатление на женщин. А мне казалось, что вы тоже этого хотите.

– Я? – повернулась к нему Арина. – Чего?

– Остаться со мной, – и Максим снова улыбнулся своей дьявольской, обольстительной улыбкой, при которой в глазах у него появлялся огонь, опасность. Хотелось бы знать Арине, о чем он думает, когда вот так улыбается!

Но нет… Она хотела бы убежать или, еще лучше, оказаться в прошлом, перелететь на три дня назад, когда она и понятия не имела о существовании Максима Коршуна.

Не было бы этого сумасшествия.

Уж точно она не хочет оказаться в его номере вот так, на его условиях – случайная связь, странная фантазия богатого мужчины. Разве можно такого хотеть? Как Аль Пачино из «Адвоката дьявола», Максим уже смеется и сверкает своими шальными глазами, зная заранее, какую беду несет Арине, и веселясь со всей беспечностью бессовестного распутника.

…Двери лифта распахнулись на верхнем этаже. Обитый шелком холл мирно спал, персонажи на картинах по стенам переглядывались друг с другом. Арина помедлила, стоя в застывшем лифте. Она идет в номер к мужчине. Странным образом, помимо страха Арина почувствовала жгучий интерес. Что будет дальше, что он будет делать с нею?

Номер был великолепен, но Арина почти не замечала ничего вокруг. Максим ввел ее в апартаменты, поддерживая за локоть, включил свет. Арина пыталась представить себе, как все это будет. Набросится ли он на нее прямо сразу, в прихожей этого номера, который, кажется, больше любой из квартир, в которых она когда-либо бывала. В такси Максим вел себя очень сдержанно. Он и пальцем к ней не прикоснулся, а только когда смотрел на нее с прищуром, изучающе – долгим взглядом заговорщика, мышцы внизу живота сжимались так сильно, что становилось почти больно.