Джессика Вуд - Забвение (ЛП)

Внезапно, прежде чем я осознала, что происходит, он приблизил свое лицо и поцеловал меня. Я почувствовала волну счастья, прокатившуюся по моему телу, и пошевелила губами, целуя его в ответ. Он исследовал мой рот своими мягкими губами, такими сладкими и нежными, и мое сердце парило, ликуя от способа, при помощи которого он решил ответить на мой вопрос.

Он был прав — это место было особенным и сделало меня счастливой. Здесь я впервые поцеловалась.

Почувствовав траву под ногами, я вернулась обратно в настоящее. Моргнула, пытаясь осознать свое последнее воспоминание и дотронулась до губ, наслаждаясь ощущением от двух поцелуев, которые только что получила.

— Тебе было весело? — Итан бежал ко мне, а Карлос отстегивал ремни от своего снаряжения.

Я кивнула, все еще неспособная говорить. Я не могла забыть сладость нашего посреди-свободного-падения поцелуя и украдкой бросила взгляд на его полные губы.

— Итак, ты выжила, — Итан притянул меня в свои объятия, и я с удовольствием позволила себе прильнуть к его теплой, твердой и такой манящей груди. Его руки, казалось, окутали меня полностью.

— Надо запечатлеть этот момент, — сказал он, отстраняясь. — Карлос, ты не против нас сфотографировать? — он вытащил свой телефон и передал его инструктору, собиравшему снаряжение.

— Без проблем.

— Дурашливое или серьезное фото? — спросил он у меня.

Я рассмеялась:

— Дурашливое.

— Отличный выбор.

Карлос сфотографировал наши смешные рожицы, вручил телефон Итану и подобрал свои вещи.

— Если буду нужен, то я — внутри, — сказал он, уходя.

— Спасибо, Карлос, — произнесли мы с Итаном в унисон, наблюдая за его уходом.

— Ну и как тебе эти пять минут твоей жизни? — спросил Итан, улыбаясь.

— Полет длился всего пять минут?

Он кивнул и засмеялся:

— Ага. Примерно шестьдесят секунд свободного полета и четыре минуты в воздухе, как только раскрылся парашют.

— Это было совершенно изумительно. Не знаю чувствовала ли я себя когда-нибудь такой же живой, как во время свободно падения, — я просияла в ответ и почувствовала, как слегка сжался мой желудок.

— До или после того, как ты меня поцеловала? — он хитро мне улыбнулся.

— Для протокола, это ты меня поцеловал. А не наоборот, — я наморщила нос и состроила ему рожицу.

Он усмехнулся:

— Если это поможет тебе лучше спать по ночам, то, так уж и быть, будем считать так.

Я закатила глаза и покачала головой:

— Давай не будем воевать в наш день рождения.

Он обхватил меня рукой за плечи и наклонился, чтобы чмокнуть в лоб. Я посмотрела на него и улыбнулась, на секунду подумав, что он снова поцелует меня в губы.

Но вместо этого он просто посмотрел на меня с сияющей улыбкой.

— Ты голодна? Я отвезу тебя в один из моих любимых ресторанов в Филадельфии.

— Хорошо. Звучит здорово.

Я встретилась с его проникновенным взглядом и поняла, что больше не могу отрицать серьезность своих чувств к этому мужчине. Меня затопило счастье. Мы пошли на стоянку к его мотоциклу. Он положил руку на мое плечо, а я прижалась ближе к его груди, приобнимая его за спину.

Между нами несомненно существовало притяжение. Я ощущала, как с каждой проведенной с ним минутой, мои чувства становились все более глубокими и сильными. Я улыбнулась при мысли, каким интимным для нас был этот обычный момент и задалась вопросом, чувствовал ли он то же самое. Украдкой на него посмотрев, я осознала, что ничего так не хочу больше, только, чтобы он чувствовал себя так же.

***

— Готовься попробовать лучшую пиццу, которую ты когда-либо ела.

Официантка принесла для нас пиццу «Аспарагус», и в глазах Итана загорелся азартный блеск.

Я с любопытством посмотрела на свежевыпеченную тонкую пиццу, которую только что вынули из дровяной печи.

Почувствовав мои сомнения, Итан сказал:

— Это место известно именно этой пиццей. В нее входят: белый соус, сделанный по секретному рецепту, стружка спаржи, вяленая свинина, моцарелла и приправленные трюфелями яйца. Зимой и ранней весной меню меняется, и они предлагают пиццу «Вово», точно такую же, но с брюссельской капустой вместо спаржи.

Пока я на него смотрела, поражаясь, как много он знает об этом блюде, мне на ум пришло одно необычное совпадение.

— Так какие отношения у тебя с яйцами? — поинтересовалась я, пытаясь задушить в себе хихиканье.

— Что ты имеешь в виду? — спросил он с мальчишеской улыбкой.

— Ну ты возил меня к «У Пайсано», где бредил бутербродом с говяжьей грудинкой и яйцом. А теперь мы здесь, в «Барбуццо», и в твоей любимой пицце снова присутствуют яйца.

Его улыбка превратилась в смех.

— Это довольно забавно. Я никогда не проводил такую параллель. Полагаю, ты намекаешь на то, что я неравнодушен к яйцам, да?

Я приподняла бровь, глядя на его нарочито невозмутимое лицо, но в ту же секунду, как наши глаза встретились, мы разразились бурным хохотом.

— Знаешь что? Мое впечатление о тебе очень сильно поменялась с нашей первой встречи.

— Правда? — в его голосе мелькнуло веселье. — Что же во мне изменилось?

— Ну, во-первых, ты больше меня не раздражаешь, — не могла угомониться я.

— Ой! — он притворился, что я сделала ему больно.

— Я пошутила. Но если серьезно, когда я тебя встретила, ты был довольно самоуверенным и агрессивным. Даже когда я тебе сообщила, что у меня есть жених, оказалось, что тебе наплевать на это. Поэтому вначале я думала, что ты эдакий скользкий парень, только и выискивающий благоприятную возможность, которой можно было бы воспользоваться.

Он медленно кивнул, словно соглашаясь с моим наблюдением:

— А теперь?

Я улыбнулась и откусила кусочек пиццы, пытаясь выиграть время. Я знала, что Итан начинает мне нравиться, но не была уверена до какой степени могу открыть ему свои чувства. А еще я не понимала, относился ли он ко мне серьезно. Покинув парашютную школу, мы оба не заводили речь о том спонтанном, страстном поцелуе в воздухе. Мне даже начало казаться, что то, что произошло в небе, там же и осталось.

Но вторая причина, по которой я колебалась — это боязнь открыться в своих чувствах первой. Я взглянула вниз на обручальное кольцо, которое будто оттягивало мой безымянный палец на левой руке, и желудок скрутило от чувства вины. Я обманула Коннора. Не стоило отрицать этот факт. Решив провести сегодняшний день с Итаном, я в глубине души понимала, что в наших отношениях нет ничего платонического. Пусть я не была инициатором поцелуя, но я ведь не остановила его. Вместо этого я наслаждалась и целовала его в ответ. А самое ужасное, что мне хотелось большего, чем простого поцелуя.

Я понимала, что отношения с Коннором двигались в неправильном направлении, и также была почти уверена, что разорву нашу помолвку, как только у меня появится возможность поговорить с ним один на один. Но проблема состояла в том, что я этого еще не сделала. Я все еще была его невестой и позволила себе связаться с Итаном прежде, чем рассталась с Коннором.