Никки Логан - Любовь до полуночи

В конечном счете разве не все так поступали?

– Только дай шанс хранителю стрекоз, и он прожужжит тебе все уши о последних разработках и новинках в условиях содержания беспозвоночных.

Его тон заставил Одри отвести взгляд от террариума и повернуться обратно к столу.

– Я думала, ты прилетел только на один день. Когда ты успел встретиться с хранителем стрекоз «Цинтина»?

– В прошлое Рождество. У меня неожиданно появилось свободное время.

Потому что она не пришла.

Стыд снова накрыл ее.

– Это было… слишком рано. Я не могла уехать из Австралии. И Блейка не стало.

Он уставился на нее. Созерцая.

– В какое из этих объяснений ты хочешь чтобы я поверил?

Одри вспыхнула:

– Все это чистая правда. – Его молчание только подчеркнуло ее ложь. Она сделала глубокий вдох. – Я сожалею, что не пришла в прошлом году, Оливер. Если бы у меня было больше мужества…

– Мужества?

– Сказать тебе, что это наша последняя встреча.

Он откинулся на диван:

– И сегодня ты пришла, чтобы сказать это?

Да. Хотя произнести это вслух показалось ей вдруг невозможным. Поэтому Одри только кивнула.

– Ты могла бы сделать это по телефону. Так было бы дешевле для тебя. Но я хочу знать, почему ты не приедешь в будущем.

Внутри у нее все сжалось.

– Я не могу продолжать бесконечно и необоснованно летать сюда, Оливер. Разве мы не можем просто сказать «Это было здорово, проехали»?

Несколько мгновений он обрабатывал сказанное ею.

– Ты со всеми друзьями устраиваешь прощальные свидания?

– Так, значит, вот кто мы? Друзья? – прошептала она.

– Разве нет? – Его глаза сузились. – У меня никогда не возникало ощущения, что ты была здесь против воли. И казалось, что ты с удовольствием помогала мне тратить деньги.

– Оливер…

– Что происходит на самом деле, Одри? В чем проблема?

– Блейка больше нет, – выдохнула она. – Если я продолжу прилетать и встречаться с тобой… Для чего?

– Чтобы поболтать, рассказать, что произошло у каждого в жизни. Чтобы увидеть друг друга.

– Зачем нам это делать?

– Потому что друзья поддерживают отношения.

– Наши отношения построены на ком-то, кого больше нет.

Он моргнул два раза, и его прекрасные губы открылись.

– Возможно, это началось именно так, но сейчас уже все по-другому. – Правда, в его взгляде промелькнуло сомнение. – Если помнишь, я познакомился с тобой за шесть минут до Блейка. Это означает, что формально наша дружба предваряет твои отношения с Блейком.

Это были мучительные шесть минут, которые ей пришлось пережить рядом с самым сексуальным мужчиной, которого она когда-либо встречала, пока его намного более заурядный друг не появился в сиднейском баре – Блейк со своими узкими плечами, безобидной улыбкой и неувлекательными историями. Но она практически задушила его своим вниманием, пытаясь вырваться из-под микроскопа Оливера, от которого у нее по коже бегали мурашки.

Она знала, когда замахивалась выше своих возможностей, и тридцать секунд в компании Оливера Хармера подсказали ей, что тот был в высшей лиге. Чрезвычайно привлекательный, чрезвычайно умный и чрезвычайно скучавший, если он стал развлекаться, заигрывая с нею.

– Это не в счет. Ты болтал со мной, чтобы скоротать время, пока не появится Блейк.

Он что-то взвешивал.

– А что, если я заложил фундамент будущих отношений?

– С Блейком?

Его громкое фырканье привлекло несколько взглядов гостей, сидящих в другом конце зала.

– Со мной. Блейк всегда самостоятельно справлялся со своими грязными делишками… – Оливер тут же осекся, словно вспомнив, что они говорят о покойнике. – Во всяком случае, как только он вошел в комнату, ты сразу была им очарована. Я понял, что меня обошли.

Что бы сказал Оливер, если бы знал, что она уцепилась за разговор с Блейком специально, чтобы избежать общения с его более красивым другом? Или если бы она призналась, что фиксировала каждое движение Оливера до момента, когда наконец оставила Блейку свой номер телефона и с облегчением ускользнула в австралийскую ночь.

Он, вероятно, посмеялся бы над ней.

– Я уверена, что это не имело необратимых негативных последствий для твоей самооценки, – едко заметила она.

– Мне пришлось терпеть его злорадство в течение недели. Не каждый день ему удавалось увести у меня из-под носа женщину, которую я… – Он осекся.

– Женщину, которую ты что?..

– Вообще любую женщину на самом деле. Ты была первой.

Одри покачала головой:

– Это просто невыносимо. Вот почему я оставила свой номер телефона ему, а не тебе.

Да. И еще потому, что всегда была трусихой.

Оливер откинулся на спинку дивана:

– Представь себе, как по-другому все сложилось бы, предпочти ты меня ему.

– О, умоляю тебя. Я бы наскучила тебе через несколько часов.

– Кто это сказал?

– Для тебя это просто спорт, Оливер.

– Опять. Кто это сказал?

– Это говорит твой послужной список. И Блейк.

Говорил.

Он подался вперед:

– Что он говорил?

Достаточно, чтобы она задавалась вопросом, не пошло ли что-то не так между двумя друзьями. Одри пожала плечами:

– Он переживал за тебя. Хотел, чтобы у тебя было то же, что и у него.

Коричневые крапинки на зеленой радужной оболочке его глаз, казалось, пришли в движение.

– А что у него было?

– Стабильные отношения. Постоянство. Семья.

Интересно, он заметил, что она не сказала «любовь»?

– Услышать такое из его уст особенно ценно.

– Что ты имеешь в виду?

Его язвительное выражение лица сменилось наигранно скучающей гримасой.

– Не важно, что я имею в виду. Давняя история. Я не осознавал, что старина Блейк был такой страстной натурой.

– Прости, что?

– Такой собственнический инстинкт. У меня сложилось впечатление, что ваш брак был таким же соглашением сторон, как и все остальное.

Одри бросило в жар. «Что, Оливер, не представляешь себе, что я могу вызывать страсть в мужчине?»

– Ты не видел нас вместе много лет, – процедила она сквозь зубы.

Зачем он это сказал?

– Мой бизнес зависит от умения видеть людей насквозь и понимать их, Одри. В те годы до вашей свадьбы я много общался с вами. Прежде чем переехать в Шанхай. Трое амигос, помнишь? Достаточно долго, чтобы сформировать свое мнение.

Помнит ли она?..

Она помнила неторопливые обеды, блестящие беседы на троих. Она помнила, как однажды Оливер встал между ней и какими-то пьяными идиотами на улице, в то время как Блейк прикрывал ее с безопасной стороны. Она помнила, как у нее перехватило дыхание, когда Оливер вышел к ним из сумеречной тени, и какой опустошенной она почувствовала себя, когда он ушел.

Конечно. Она помнила.

– Тогда ты должен помнить, как часто Блейк проявлял свою страсть и чувства на публике. – Оливеру нередко бывало неловко за них, и он смотрел в сторону, чувствуя себя пятым колесом, каковым и был. Трудно представить себе, чтобы этого уверенного в себе мужчину можно было смутить. – Разве этого недостаточно?