Рина Зелиева - Купаясь в солнечных лучах. Часть 1.

Мне тогда казалось, что Павлик меня любил. И так хотелось сделать хоть кого-то счастливым. Это так приятно: осознавать, что ты любима. И я была уверена, что тоже буду любить его. Ну, может, не так, как Арсена...

И вот, с твердым решением создать свой домашний уютный семейный мир, за что готова была бороться до последнего, я приехала с Павлом в свою квартиру на подселение. Начались постоянные ссоры. Чего и следовало ожидать. Как там говорят? Вас не ждали, а вы приперлись. Мы сильно мешали "молодой семье с ребенком". А когда я тоже забеременела - стало только хуже.

Я рассказываю об этом в прошлом времени, потому, что я закрыла этот эпизод. Этот жуткий эпизод моей жизни. Нет. Не совсем жуткий. Есть в нем один яркий момент. За который я благодарна судьбе и Богу.

У меня родился сын. С белокурыми волосами, кудрявый, голубоглазый, он был так похож на отца. Хорошенький, как херувимчик. Такой маленький и беззащитный. Он так нуждался в моей любви и заботе. Ребенок, в котором я души не чаяла. Это было единственное, настолько близкое мне существо, что я молилась на него. Я целовала его, пухлые щеки, ножки, попку... Я так над ним тряслась, что даже муж ревновать начал. Это было глупо... Хотя, может, и нет...

Мне было двадцать два года. Это много. И так мало. Какой же наивной я была тогда. Не возраст делает людей умнее. Не возраст, а жизненный опыт. А попросту говоря, жизнь. Она нас учит. Учит сурово, жестоко, беспощадно. И чем жестче она бьет нас, тем мы становимся мудрее.

Мать квартиру разменивать нам с сестрой категорически запретила, аргументируя тем, что нас обманут, обворуют, и мы все окажемся на улице. Но, тем не менее, устраивала практически каждый день скандалы, причем один грандиознее другого. После каждого такого сольного выступления меня трясло крупной дрожью, и я молила лишь об одном: чтобы мой ребенок все таки родился живым и здоровым. Хотелось убежать куда-нибудь подальше, но в том-то и дело, что бежать было некуда. Родители мужа меня невзлюбили, и к ним переезжать я даже в мыслях не держала.

Никита родился на две недели раньше положенного срока. Но все обошлось, и я, прижимая к груди драгоценный кулечек, вернулась из больницы домой. Хотя, можно ли называть это домом? Какая, впрочем, разница. Другого все равно у меня не было.

После рождения нашего с Павлом сына двумя семьями стало жить совсем невыносимо. Квартиру все-таки разменяли, наскребли по сусекам еще денег, набрали долгов, и мы с мужем стали обладатели своей собственной жилплощади. Хоть и маленькой, но своей.

Вот тогда я в очередной раз решила, что врут все люди - счастье есть. У меня свой домашний очаг, муж и крохотный сынишка, мой самый любимый Никитка. И опять я ошиблась. В который раз. Может, правы мужики, когда говорят, что все бабы дуры?

Глава 2.

Павлик.

Нужда, голод настает;

Стрекоза уж не поет:

И кому же в ум пойдет

На желудок петь голодный!

Злой тоской удручена,

К Муравью ползет она:

"Не оставь меня, кум милой!..."

Крылов.

Большинство мужчин никогда не вырастают, даже на закате жизни оставаясь в душе маленькими мальчиками. Им не нужна жена. Им нужна мама, которая будет любить, ласкать их, ухаживать и лелеять. Потакать всем капризам, поддерживать увлечения и лишь слегка бранить за шалости, придерживаясь стереотипа любой матери: "Чтобы он не натворил, он - мой ребенок, и я люблю его таким, какой он есть".

У нас было все: квартира - пусть недостаточно просторная, но своя; машина - пусть недорогая, но наши родители в свое время могли лишь мечтать о собственном средстве передвижения, и наш маленький сынуля, похожий на ангелочка.

Но даже это не смогло заставить Павла почувствовать себя мужем, отцом, главой семейства, ответственным за судьбу жены и ребенка. Он продолжал гулять, как холостой парень: компании, бесконечные друзья, выпивка. Зачастую возвращался в середине ночи в животном состоянии, а потом полдня мучился от похмелья. А я работала, работала, работала...

Однажды, возвращаясь поздно вечером из командировки, я увидела Никитку на краю глубокого котлована. Ремонт труб проводился в обычном порядке: разрыть, оставить на недельку, потом кое-как починить и закидать землицей. С верха насыпи, на которой стоял ребенок, до этих самых пресловутых труб лететь было метра три. Со слезами я схватила сынишку и прижала к груди, благословляя небо, что все обошлось. Мужа я нашла неподалеку в гаражах, открывающего бутылку портвейна в обществе праздных и пьяных мужиков.

Никитка болел. А меня вызвали на работу. Пришлось оставить его с отцом, который работал по сменам. Наварив с вечера борща, я отправилась в офис и погрузилась в обычную рутину из бумаг, факсов, телефонных звонков и споров с начальством. По возвращению домой меня поразил устойчивый запах гари, который я ясно ощутила еще при входе. Позже, я узнала, в чем дело.

К мужу пришли друзья. Они распили бутылку, и Павел, поставив на плиту разогревать суп для сына, сладко заснул на диване. Бог, видимо, хранил моего ребенка. Ни плачь, ни крики Никитки не разбудили его папу. Даже вопли соседей и их настойчивые звонки в дверь не пробудили пьяного отца. Одна из соседок вспомнила номер бабушки. Она и догадалась вызвать пожарников. Те приехали оперативно. Им, не удалось спасти борщ, но ребенка и мужа от удушения гарью и смерти в огне уже занимавшихся занавесок они избавили.

Скажете, сколько можно терпеть такое? Женщины вообще очень терпеливые существа. Сколько всего они терпят. Высокие каблуки и узкая неудобная одежда - это мелочи жизни. Нападки и хамство агрессивного и жадного начальника-самодура, злобной стервы - начальницы, страдающей от хронического недо .. (ну, вы поняли), свекровь и золовку, засранца-кота, любителя нагадить у двери, но такого любимого ребенком или какую-нибудь зверушку, которую все домашние обожают, но ухаживать за ней никто не хочет. А дома - дрыхнущего на диване мужа, "уставшего" после работы и издающего амбре из смеси запахов пота, алкоголя и прочих, застоявшихся с рабочего дня (или бензина, или краски, или ка... - ну у кого как, в зависимости от рода деятельности). А боли в пояснице и опухшие лицо и конечности во время беременности, а боли при родах... Ну, да ладно. Тут можно перечислять до второго пришествия.

Это я в лирику опять ударилась. Вернемся к нашим баранам. Точнее к барану. Итак, любому терпению приходит конец. Отчетный период. Пришлось задержаться на работе допоздна. Телефонный звонок. Моя мама ревет в трубку. Она зашла к нам вечером, но дверь никто не открывал. В квартире были слышны крики и плачь ребенка. Ни трель звонка, ни стук не вызывали никакой ответной реакции. Мама уже по привычке вызвала пожарных. К слову - квартира находилась на пятом этаже. Бравые ребята, разбив окно, обнаружили в квартире заплаканного мокрого ребенка. Никитке было четыре года. Он опрокинул на себя чайник с плиты в попытке напиться. Благодарение Господу, вода в чайнике оказалась холодной. Павлик валялся на полу посреди комнаты сладко дыхнувший в пьяном угаре, не обращая внимания на шум.