Рина Зелиева - Купаясь в солнечных лучах. Часть 2

Глава 9.

Заложники любви.

А мы заложники хмельной любви,

Плывём в фарватере её реки,

И невозможно “плот” остановить,

И кто тому виной?

А мы заложники хмельной любви,

А оба берега так далеки,

И стелют запах от дурман-травы

Туманы над водой.

Стихи.

Меня долго вели по темным лабиринтам: естественного ли они были происхождения или же тактическая мелочь, сооруженная долгим и упорным трудом страдальцев, задумываться было недосуг.

В конце одного из коридоров мою кусающуюся, выкручивающуюся и отчаянно сопротивляющуюся тушку втолкнули в какой-то проем, точно специально выдолбленный в скале и отгороженный железной решеткой, основательно закрепленной в камне.

Я, круто развернувшись, принялась трясти прутья и долбить по заграждению ногами, как будто смогла бы выломать. Без пользы, конечно. Но страсти во мне не унимались. Сказать, что я была в ярости - нет, это слово не достаточно ярко выражало мое состояние. Я была в исступлении. Это таким варварским способом Риз решил призвать меня к повиновению? Ни разу не угадал. Еще больше только выбесил. Да что с ним вообще такое? Что я ему: какая-то дикая аборигенка из местных, которая даже имя свое писать не умеет? Или же он сам одичал?

Я - взрослая самодостаточная женщина с двумя вышками, смею заверить, не глупая и здравомыслящая. Ну, возможно, не очень здравомыслящая. Но от этого не менее злая. Я что, перлась в эту тмутаракань к черту на кулички, рискуя своей задницей и не только ей, ради того, чтобы он меня отправил обратно ни с чем? Вот так, как товар, бандеролью? А я-то думала, что мчалась навстречу своему счастью…

- Успокойся, - послышался сзади меня голос, - отсюда не выбраться. Только разозлишь их. В наказание еды и воды лишат на сутки.

Я вздрогнула. Нет, не от испуга. От удивления. Голос был женским, и что самое поразительное, говорил на родном мне языке. Развернувшись, обнаружила сидящую у стены сжавшуюся в комочек девушку, страшно исхудавшую, с застывшим взглядом, молоденькую, как смогла разглядеть в свете оставленных там ламп. Как мило с их стороны оставить нам свет! Без него бы было намного интересней…

- Ты кто? - обескуражено поинтересовалась я у нее.

- Такая же пленница, как и ты, - был мне ответ. - Я сразу поняла, что ты русская. Такой темперамент!

У нее еще хватает мужества прикалываться в этом мерзопакостном положении, в котором мы оказались. Точнее, оказалась я. Она, судя по всему, в нем уже давно пребывала.

Я металась по клетке, как голодная тигрица, изыскивая, кого бы порвать на куски и вкусить крови. Схватив с пола железный кувшин, я в своем бешенстве запустила им в решетку. Он, жалобно звякнув, с шумом покатился по полу.

- Ну вот, последнюю воду разлила, - бесстрастно заметила моя соседка, вновь погрузившись в свою меланхолию, заторможенность, в которой находилась до этого.

Она сидела тихо, едва дыша. С бледным грязным лицом, в одежде, настолько изорванной и испачканной, что определить ее цвет и фасон не представлялось возможным. Сливаясь во мраке со стеной. Поэтому, я ее сразу и не заметила.

- Теперь до завтрашнего дня пить будет нечего. Воды только утром принесут, - простое сообщение, безразличие, пассивность.

Устав метаться, опустилась на кучу тряпья, служившего постелью. Запал кончился, но сдаваться я все равно не собиралась. Если зависла, то все - ни один антивирусник не поможет.

- Как тебя зовут? - спросила я у пленницы Ризвана и его банды.

Нужно познакомиться, что ли. Неизвестно, сколько нам тут с ней сидеть вместе. Ризвана, похоже, тоже не хило закоротило. Он что, реально хочет превратить меня вот в такое же существо, не имеющее ни сил, не желания бороться? Полностью атрофированное от жизни, у которого уже нет ни чувств, ни желаний? Тогда ему не нужно было меня с того света вытаскивать, потому как теперь, когда он рядом, я не сдамся. Так и будем с ним бодаться до второго пришествия.

- Инга, - вяло ответила мне она.

Подумать только, как тесен мир!

- Сестра Юли?

- Ты знаешь Юльку? Где она? Что с ней? - снова оживилась девушка.

В голосе ее прозвучaло что-то, похожее нa мольбу. Я с горечью всмaтривaлaсь в ее глaзa. Вернее, в смертельную, непосильную устaлость, стонущую из ее глaз. Нет, все-таки какие-то чувства и мысли в ней есть. Остались. Наверно, еще не все потеряно. Она не сломалась. У нее еще есть шанс вернуться к прежней жизни.

- Я была прикреплена к их съемочной группе. Геру убили, Митю ранили - не знаю, что с ним. Юля и Юра попали в плен вместе со мной. Юрика потом отпустили, правда. Он вызвался собрать выкуп за жену, - скупо излагала я факты. - А почему за тебя ничего не требовали?

- Я сказала, что у меня никого нет. Знала, что родители останутся умирать в нищете на улице, если наскребут требуемую сумму для моего освобождения. У остальных ребят, которых схватили из моей группы, быстро нашлись деньги. А со мной не знали, что делать и привезли сюда, - в свою очередь пояснила Инга.

- А я здесь, потому что была ранена, и они думали, что уже не выживу. - Не рассказывать же ей все, как есть. Не поймет. - У Юльки все хорошо будет. Уверена.

На самом деле ни в чем уверена не была. Надо спросить у Ризвана о судьбе пленных. Когда появиться возможность. Хотя, стоит признать, это меня мало волновало. Меня волновал он. Точнее, мы.

Я вновь погрузилась в свои мысли. Это уже не мой Риз - тот, что был прежде, такой знакомый и родной. Кто он теперь? Благородный бандит? Робин Гуд? История Робина - это детская сказка. Вымысел. В реале жизнь - сложная штука. В ней нет черного и белого. Все серое. Добро и зло смешались. И уже трудно понять, кто прав, а кто виноват.

С тобой поступают бесчестно, и ты отвечаешь тем же. Априори могу заявить: вот это больше всего удивляет людей, когда им платят той же монетой. Сделал подлость - чувствуешь себя круто. А в ответ: с тобой также. Вот тут возникает ступор. Как могли со мной так поступить? Это же низко, несправедливо. Параномия, одним словом.

Благородство и чистоту помыслов никто не ценит. В наше время такая святая простота считается верхом идиотизма. Волчий мир - волчьи законы. Нет рыцарей. Нет дам. Миром правят деньги. И людские судьбы, поломанные из-за них, никого не трогают. Ради денег идут по головам, по трупам. Тут кто сильнее, тот и прав.

Что-то я в лирику ударилась. Совсем расклеилась и раскуксилась. Надо встряхнуться.

- А за тебя привезут выкуп? - едва слышно спросила меня Инга.

Ее реплика вывела меня из прострации.

- Да. Привезут. Я попрошу, чтобы и за тебя привезли. У меня много денег, не переживай. Намного больше, чем нужно, чтобы просто выжить, - оборвала поток ее возражений. - Я не из тех, кто ценит зеленые купюры выше человеческих жизней. Я бы отдала все, что имею, до последнего гроша, если бы…