Эмма Чейз - Все запутано

Потер руками лицо.

— Ладно, слушай, это уже ни в какие ворота. Нас с тобой поимели. Нам обоим нужен Андерсен, но заполучить мы его можем, только если как-то начнем работать вместе. У нас с тобой… на все про все тридцать часов. Ты в игре или нет?

Она сжала губы с явной решимостью.

— Ты прав. Я в игре.

— Встречаемся в моем кабинете через двадцать минут, и приступаем к работе.

Я жду, что она начнет спорить. Жду, что она спросит, почему мы должны встречаться в моем кабинете — почему нам нельзя поработать в ее кабинете — как ворчливая домохозяйка. Но она молчит.

Говорит только «окей» и уходит из комнаты за своими вещами.

Я удивлен.

Может все сложится не так плохо, как я думал.

— Это самая идиотская идея, которую я когда-либо слышал!

Нет, это намного хуже.

— Я изучала Андерсена. Он старомоден. Вряд ли он захочет действовать вслепую, просто глядя в монитор ноутбука всю ночь. Он явно захочет чего-то конкретного, реального. Чего-то, что захочет взять с собой. Этого я ему и дам.

Уже за полночь. В моем кабинете мы чуть больше двенадцати часов. И за исключением последних нескольких минут мы обсуждали детали, каждый аспект наших презентаций и находили компромисс.

Такое чувство, что я подписал чертов мирный договор.

Кейт уже распустила волосы и скинула свои туфли. Я снял галстук, первые две пуговицы рубашки расстегнуты. По нашему внешнему виду можно сказать, что все у нас дружелюбно — прям закадычные друзья, которые всю ночь готовятся к сессии в колледже.

Если бы сейчас мы не пытались перегрызть друг другу глотки, конечно.

— И мне плевать согласен ты или нет. Я права. И я приношу доску для постера.

Я сдаюсь. Я просто устал ругаться из-за бумаги.

— Ладно, просто…

Несколько часов назад мы заказывали еду и работали во время ужина. У меня была паста с курицей, а Кейт предпочла сэндвичи с индейкой и картошку фри. Ужасно это признавать, но я под впечатлением! Очевидно, что она не подписывалась под правилом «Я питаюсь только салатом в присутствии противоположного пола!», которому, я клянусь, следуют многие цыпочки. С чего они это взяли? Можно подумать парни говорят своим друзьям:

— Знаешь, чувак, она была такой страшилкой, но когда я увидел, как она пожирает салат-ромен, то тут же решил ее отыметь!

Ни один мужик не хочет трахать скелет — никому не хочется грызть крекеры и запивать их водой на ужин, как узник войны. Это заставляет задуматься в какую злобную сучку она может превратиться позже от голода. А если парень на тебя запал? Отличный чизбургер его не испугает! А если не запал? Поглощение зелени на ферме ничего не изменит, поверьте мне.

Вернемся к великому сражению.

— Я делаю доклад, — говорю ей решительно.

— Не может быть и речи!

— Кейт…

— Это мои идеи, и представлять их буду я!

Нет, она специально выносит мне мозг! Специально доводит меня до безумия. Она, наверно, надеется, что я выброшусь из окна, только чтобы не терпеть ее раздражение. Тогда она получит Андерсена целиком!

Что ж, ее маленькая злобная афера не сработает! Я собираюсь оставаться спокойным. Считаю до десяти. Не позволю ей одолеть меня.

— Сол Андерсен, — говорю я, — бизнесмен старой закалки — ты сама только что сказала, что он старомоден. И он захочет вести переговоры с другим предприимчивым мужчиной , а не с тем, в ком он увидит расфуфыренную секретаршу.

— Это самая настоящая дискриминация по полову признаку. Ты омерзителен!

Мое спокойствие тут же вываливается из окна и летит вниз с сорокового этажа!

— Я не говорил, что я так думаю. Я сказал, что он так считает! Гребаный ты пи***ц!

И это правда. Мне плевать, что у вас в штанах и как вы там совокупляетесь. Член, влагалище, или все вместе. Пока вы добросовестно выполняете свою работу, это все что меня волнует. Но, Кейт, кажется, обвиняет меня во всех грехах!

Провожу руками по волосам, в попытке выразить свое отчаяние, от которого мне хочется просто выбить нахрен из нее всю дурь.

— Слушай, это так, как оно есть. И попытка представить, что определенных предрассудков не существует, не заставит их исчезнуть совсем. Если вести переговоры буду я, то у нас больше шансов подписаться с Андерсеном.

— Я сказала нет! Мне плевать, что ты там думаешь! Абсолютно наплевать!

— Боже, ты такая упрямая, просто пи***ц! Ведешь себя как ослица во время климакса.

— Я упрямая! Я упрямая??? Ну, знаешь, может я бы не была такой, если бы ты не был помешан на контроле!

Вообще то, она права насчет контроля. Что здесь скажешь? Я люблю, чтобы все было правильно — по-моему. И не собираюсь за это извиняться. Особенно перед Мисс Неудовлетворенная Стерва!

— Я хотя бы знаю, когда отступить, в отличие от некоторых. Ты же ведешь себя, как озлобленная заучка под наркотой.

К этому моменту мы уже оба на ногах, на расстоянии меньше фута друг от друга. У меня значительное преимущество в росте, потому что она без каблуков, и ее это, кажется, не пугает.

Кейт тычет мне пальцем в грудь и ругается:

— Ты меня даже не знаешь. Ничего я не озлобленная.

— Ой, да ладно! Я еще никогда не видел такой недотраханной особы. Не знаю, что делает твой жених, но что-то он, явно, делает не так!

Ее рот открывается, губы образуют «О» на мое маленькое замечание в адрес ее суженного. Боковым зрением вижу, как она поднимает свою руку вверх, готовая залепить мне пощечину.

Это не первый раз, когда женщина пытается меня ударить. Вы же не удивлены, правда?

Как профи, перехватываю ее за запястье, прежде чем она успевает коснуться моей щеки, опускаю ее руку вниз:

— Уууу, Кейт! Для женщины, что утверждает, что не хочет меня, ты определенно желаешь физического контакта.

Она поднимает вторую руку, чтобы ударить меня с другой стороны, и я опять блокирую ее и сейчас надежно удерживаю обе ее руки. Я ухмыляюсь:

— Если хочешь получить кусочек меня, стоит вести себя получше!

— Я тебя ненавижу! — орет она мне в лицо.

— А я ненавижу тебя сильнее! — кричу я.

Признаюсь, не очень умно, но это лучшее, что я мог сделать в таких условиях.

— Отлично!

Это последнее, что она выдала.

До того, как мой рот опускается на ее.

И мы впиваемся в губы друг другу.

Я целовал сотни девушек. Нет — тысячи. Но можно пересчитать на пальцах тех, кого я действительно помню. А этот поцелуй? Его я забуду не скоро.

На вкус она… господи, я никогда не принимал наркотики, но думаю, что первая доза кокаина дарит такие чувства, или первый укол героина. Черт, на такое можно подсесть.

Наши губы схлестнулись в яростном влажном поцелуе.

Не могу перестать касаться ее. Мои руки везде: на ее лице, в ее волосах, потом спускаются вниз по ее спине, сжимаются на ее бедрах. Притягиваю ее ближе, безрассудно желая чувствовать ее сильнее, желая, чтобы и она почувствовала, что делает со мной.