Эмма Чейз - Все запутано

— Всегда готово!

Потом она щелкает пальцами.

— О, а вот это я принесла для вас.

Дает мне коробку среднего размера, полную DVD. На самом верху лежат Унесенные Ветром, Скажи Что-Нибудь, Красавица и Чудовище, Касабланка, Титаник и … Дневник Памяти.

— Что это?

— Научный анализ. Для тебя. Я подумала, тебе это пригодится.

Я улыбаюсь.

— И чтобы я без тебя делал, Эрин?

— Был бы несчастным и одиноким всю свою оставшуюся жизнь.

Она не далека от истины.

— Возьми себе еще неделю отпуска, ладно?

Забираю с собой коробку в кабинет и готовлюсь ко второй фазе.

Цветы. Многие женщины утверждают, что они им не нужны. Но каждая женщина счастлива получать их в подарок.

Именно поэтому я организовал доставку цветов в кабинет Кейт каждый час. Семь дюжин за раз. Это дюжина за каждый день, что мы были врозь.

Романтично, правда? Тоже так думаю.

И хотя я знаю, что любимые цветы Кейт это белые ромашки, я специально попросил флориста их исключить. Вместо этого я выбрал экзотику — букеты яркого цвета и необычной формы. Кейт, возможно, в жизни не видела таких цветов, из мест, в которых она никогда не была.

Места, куда мне так хочется ее свозить.

Сначала я прикладывал обычные карточки к букетам. Вот, посмотрите:

Кейт,

Прости меня.

Дрю.

Кейт,

Позволь мне все исправить.

Дрю.

Кейт,

Я скучаю по тебе. Пожалуйста, извини меня.

Дрю.

Но спустя несколько часов я понял, что мне пора выходить на новый уровень. Стать креативнее, что ли. Как думаете?

Кейт,

Ты превращаешь меня в преследователя.

Дрю.

Кейт,

Давай сходим куда-нибудь в субботу, и я отдам

тебе всех своих клиентов.

Каж-до-го.

Дрю.

Кейт,

Если я брошусь под автобус,

ты придешь в больницу навестить меня?

Дрю.

P.S. Только не надо себя винить, если я не выживу. Правда.

Последняя партия была доставлена 45 минут назад. Сейчас я просто сижу у себя за столом, в ожидании. В ожидании чего, спросите вы? Вы увидите, Кейт может быть упрямой, но она не из камня.

Дверь в мой кабинет распахивается с такой силой, что оставляет вмятину у меня в стене.

Началось.

— Ты сводишь меня с ума.

Щеки ее раскраснелись, дыхание учащено, а глаза, как у убийцы.

Красавица.

С надеждой поднимаю на нее глаза.

— Свожу с ума? Хочешь опять разорвать на мне рубашку?

— Нет, сводишь с ума, как зуд от молочницы, которая никак не уходит.

Я морщусь. Не могу сдержаться.

Ну, правда — Господи.

Кейт шагает к моему столу.

— Я пытаюсь работать. Мне нужно сосредоточиться. А ты приставил к моей двери Мэнни, Мо и Джека, которые играют наверно самые слащавые песни восьмидесятых.

— Слащавые? Точно? Хм. А я относил тебя к типу девочки из восьмидесятых.

Что ж, век живи, век учись.

— Я серьезно, Дрю. Это — работа. Вряд ли этот шум мешает только мне одной.

Хорошо. Я снова Дрю. Прогресс!

А насчет того, чтобы мешать остальному персоналу? Я думал об этом. И поговорил со многими людьми на этаже и предупредил их о развлечении дня. Они вроде не возражали.

— Я тоже серьезно, Кейт. И не надо работать, лучше послушай. Я сам подбирал плей-лист. Это такой поступок, чтобы показать тебе, что я чувствую.

— Мне наплевать на то, что ты чувствуешь.

— Как грубо.

Она складывает руки у себя на груди и стучит ножкой по полу.

— Ты знаешь, я не хотела этого делать, но ты не оставил мне выбора. Очевидно, что ты не слишком-то созрел, что бы вести себя, как взрослый человек. Так что … мне придется поговорить с твоим отцом.

Точно.

Это она собирается нажаловаться папочке, а я не слишком зрелый.

Конечно.

И я это уже продумал.

— Мой отец уехал в Калифорнию на две недели. Я не слишком-то переживаю о том, что он может мне сделать через телефон.

Она открывает рот, чтобы попытаться снова, но я продолжаю:

— Ты могла бы поговорить с Фрэнком, но он в Хэмптоне, на своем ежегодном турнире по гольфу, который только что открылся. Джордж у себя в офисе.

Она разворачивается, но мои следующие слова заставляют ее остановиться.

— Правда, я должен предупредить тебя… романтика — его слабое место. На твоем месте я бы не слишком надеялся. И он мой крестный.

С минуту она пристально смотрит на меня. Пытается найти путь для отступления. А я просто рад, что убрал все тяжелые предметы со своего стола.

Ну, знаете, вдруг ей захочется запустить мне что-нибудь в голову прямо сейчас.

— Ты не можешь так вести себя. Это сексуальное домогательство.

Я поднимаюсь и облокачиваюсь о свой стол.

— Подай на меня в суд.

Она раскрывает свой рот, я уверен, намереваясь извергнуть на меня тираду размером с вулкан. Но я обрываю ее. А мой голос спокойный. Рациональный.

— Или ты можешь избавить себя от лишних проблем и пойти со мной куда-нибудь в субботу. Одно свидание. Один вечер, и все это исчезнет. После этого, если ты все равно не захочешь иметь со мной ничего общего, я оставлю тебя в покое. Слово Скаута.

Технически, это не ложь. Мы же уже определились, что вся эта бойскаутовская фигня — не мое.

Уловки, помните?

Ее лицо искажает маска отвращения.

— Ни за что. Ты не заставишь меня шантажом пойти с тобой.

Опять сажусь.

— Сильное решение. Решение феминистки, решение я-женщина-слушайте-как-я-ору. Я горжусь тобой Кейт.

Она подозрительно сужает глаза.

Умница, девочка.

— Плюс я не могу дождаться, когда ты увидишь, что я запланировал на завтра. Я не стал бы включать в расписание какие-нибудь встречи. Может быть слишком громко.

С каждым словом ее голос нарастает. Как гром в надвигающуюся грозу.

— Ты манипулирующий, инфантильный, мстительный кретин.

— Я это не специально.

Она обходит вокруг стола, а я поднимаюсь навстречу ей.

— Эгоистичный, зацикленный на себе сукин сын.

— Я знаю.

Она стучит мне двумя кулачками в грудь.

— Как мне хочется, чтобы я никогда не встречала тебя в том чертовом клубе!

Удар!

— Хочу, чтоб никогда не устраивалась сюда работать!

Удар!

— Хочу, чтоб никогда не встречала тебя!

Хватаю ее за запястье и притягиваю к себе.

И вот, в такой момент мы обычно начинаем целоваться.

Вы ведь этого ждали? Простите. Но этого не будет. Потому что сейчас речь не обо мне и не о моем жутком стояке. Теперь не в этом дело. И мне надо доказать это Кейт.

Так что я сдерживаюсь. Но не думайте, что это легко, потому что это не так. Больше всего мне сейчас хочется прижаться к ней губами и напомнить ей, как это было прекрасно. Как прекрасно это все еще может быть.