Эмма Чейз - Все запутано

— Слушай, это мои условия. Если тебе это не подходит, мы можем просто об этом забыть.

— Подожди, подожди. Давай не будем торопиться. Хорошо. Можешь заехать ко мне. В семь. Точка.

— Ладно.

— Но у меня тоже есть условия.

Она резко начинает возражать:

— Я не буду с тобой заниматься сексом!

Заставляю себя сделать удивленный вид:

— Я поражен. Правда. Кто говорил о сексе? Никогда бы не стал рассматривать секс, как часть нашего договора.

А потом улыбаюсь.

— Это на выбор. Форма одежды — тоже.

Она закатывает глаза.

— Это все?

— Нееет.

— Что еще ты хочешь?

О, малыш. Если бы ты только знала. Хотя, может даже лучше, что не знает. Не хочу ее спугнуть.

— Мне надо четыре часа. Хотя бы. Беспрерывно. Хочу поговорить с тобой, поужинать — закуски, холодные, горячие, десерт — вино, танцы…

Она поднимает руку вверх:

— Никаких танцев.

— Один танец. Это не обсуждается.

Она смотрит в потолок, обдумывая свои возможности:

— Ладно. Один танец.

Грозит мне пальцем:

— Но если твои руки приблизятся к моей заднице, я уйду.

Теперь моя очередь задуматься.

— Ну… хорошо. Но если ты нарушишь хоть одно из моих условий, я сохраняю за собой право начать все сначала.

Она выжидает момент. Ее глаза сужаются.

— И ты оставишь меня в покое, полностью, до субботы? Никаких священников, что захотят со мной поздороваться? Никаких ледяных фигур, тающих у моей двери?

Я широко улыбаюсь.

— Все будет так, будто мы никогда не встречались. Как будто я даже не работаю здесь.

Шансы такие, что меня даже не будет здесь. Я буду очень занятым мальчиков.

Кейт кивает:

— Хорошо.

Протягиваю ей руку. Она пожимает ее и говорит:

— По рукам.

Нежно переворачиваю ее руку и целую ее, как сделал это в тот вечер, когда мы только встретились.

— Это свидание.

У вас бывало такое, что вы зачем то входите в комнату, но уже не помните зачем? Хорошо. Тогда вы поймете, почему я разворачиваюсь и иду на выход из кабинета.

Пока голос Кейт меня не останавливает:

— Дрю?

Смотрю назад на нее:

— Да?

Ее лицо опущено:

— Мне не… мне не нравится причинять людям боль. Так что… не питай больших надежд насчет субботы.

Прежде чем я успеваю хоть что-то сказать, взглядом цепляюсь за движения за окном. И не могу поверить, что я почти забыл. Молча, я прохожу вперед и беру Кейт за руку. Подвожу ее к окну, а сам встаю позади нее, кладя свои руки ей на плечи.

Склоняю лицо к ее уху. По ней бегут мурашки от моего голоса. В хорошем смысле.

— Слишком поздно.

Я хотел, чтобы это было по-простому. Что-нибудь такое, что можно было бы вырезать на дереве, или написать на стене, если бы мы были детьми. Но, чтобы это было ясно. Провозглашение. Говорящее Кейт и любой другой женщине, что я, Дрю Эванс, все, удален с поля игры.

Кейт ахает, когда видит это.

Там вверху, в небе, огромными белыми буквами, чтобы весь город мог видеть:

Дрю Эванс

+

Кейт Брукс

НАВСЕГДА

Всегда будьте на шаг впереди женщин. Я вам говорил про это?

Нет? Ну, что ж, говорю сейчас.

Мне все равно, бизнесмен вы, певец или работаете в высоко-рейтинговом телешоу — оставляйте их желать большего. Не раскрывайте свои карты до конца. Вы всегда можете вернуться назад, чтобы повторить, но как только вы им наскучите, ничего уже будет не вернуть.

Целую ее в макушку.

— Увидимся в субботу, Кейт.

И когда я ухожу, она все еще пристально смотрит в окно.

Не волнуйтесь, шоу еще не закончено. У меня есть еще несколько приемчиков в запасе. И вам, действительно, не захочется их пропустить.

Направляюсь прямо к столу Эрин:

— Свяжи меня по телефону с флористом. И с поставщиком реквизита. И организуй мне встречу — сегодня — с дизайнером интерьера, про которого мы говорили вчера.

Она поднимает трубку и набирает номер:

— Сейчас сделаю.

Да, я сказал дизайнер интерьера. Вы ведь не догадываетесь, зачем он?

Это большой финал. Мой ход козырем.

Вот увидите.

В субботу вечером.

Видите того по-щегольски привлекательного парня в угольно-черных штанах и черной рубашке с закатанными до локтя рукавами? Того самого, что сервирует китайский сервиз на столе?

Это я. Дрю Эванс.

Ну, не совсем я. Не тот, что был раньше. Я — другой. Я — лучше.

В данный момент половина женщин готовы пожертвовать своей левой грудью, чтобы заполучить меня такого. Готового оказаться у их ног. Одержимого.

Влюбленного.

Но есть только одна женщина, которая довела меня до такого. И сейчас мне надо доказать ей, что я таким и хочу остаться. Я не видел ее два дня. Два долгих мучительных дня. Было не так ужасно, как те семь дней, но близко к этому.

Ладно, оглянитесь вокруг. Как вам? Я ничего не забыл?

Свежие букеты стоят везде, где только можно. Белые ромашки. Раньше мне казалось, что они будут напоминать мне о Уоррене, но сейчас я не волнуюсь на этот счет. Это ее любимые цветы, поэтому здесь только они. В колонках играет нежная музыка Бочелли. Освещают комнату свечи. Сотни свечей — в стеклянных подсвечниках.

Свечи — это то, что нужно. Они заставят любого выглядеть лучше. Что угодно пахнуть лучше.

Тук-тук.

Должно быть это Кейт. Как раз вовремя. Еще раз окидываю взглядом комнату. Вот и все. Мой Суперкубок. Седьмая игра. [29] Седьмая игра — самая захватывающая, финальная игра, часто в бейсболе, баскетболе или хоккее. Делаю выдох и открываю дверь.

И тут я замираю. Не могу двигаться. Не могу думать. Дышать? Без вариантов.

Темные волосы Кейт забраны вверх. Элегантные прядки слегка касаются ее шеи, лаская то самое место, которое я мог целовать часами, и это было так давно. На ней темно-красное, блестящее, скорее всего сатиновое платье. Оно свисает с ее плеч на тоненьких лямках и ниспадает по спине. По длине оно чуть выше колена, оголяет ее прекрасные ноги.

А туфли… Матерь Божья … высоченные шпильки с затейливой черной лентой вокруг ее щиколотки.

Когда я, наконец, снова обретаю дар речи, мой голос довольно резок:

— Может, мы как-нибудь пересмотрим пункт, запрещающий лапать тебя за зад? Потому что должен тебе сказать, в этом платье это будет сделать сложно.

И не только это, если вы понимаете, о чем я.

Она улыбается и качает головой:

— Все условия остаются прежними.

Отступаю назад, когда она входит внутрь, оглядывая меня краем глаза. Присмотритесь к ее лицу. Видите, как темнеют ее глаза? Как она облизывает губы, сама того не осознавая? Прям как львица, которая заприметила газель в высокой траве.

Ей нравится то, что она видит. Она хочет похвалить меня. Хочет, но не будет. Это Кейт, о ком мы сейчас говорим. Держащая рот на конкретном замке Кейт. И, не смотря на мой недавний прогресс, она все еще настороженна. Недоверчива. Начеку.