Эмма Чейз - Все закручено

Когда ты один в практически бездвижимом транспорте, на самом деле мало чем можно заняться.

Кроме как подумать.

Можете догадаться, о чем я сейчас думаю? Даже самая крепкая плотина может со временем дать трещину.

Скарлетт О’Хара покинула свой дом.

Вы когда-нибудь слышали историю об отце Долорес? Это что-то с чем-то!

Когда мы были моложе, Амелия сказала Долорес, что ее отец просто не мог жить с ними. Вот так вот просто. Но когда она стала постарше, Долорес получила полную историю.

Амелия выросла в Калифорнии. Вы можете себе это представить? Амелия — девушка с серфом — молодая и загорелая, худая и непринужденная.

Когда ей было семнадцать, она встретила парня в Санта-Монике Пьер — темные волосы, накаченные руки и глаза цвета нефрита. Его имя было Джои Мартино. У них была мгновенная «связь», и также как Джульетта до нее, Амелия влюбилась быстро и сильно.

Потом пришло время Джои уезжать, и он попросил Амелию поехать с ним. Ее мать сказала ей, что если она выйдет за дверь, то пути назад для нее не будет.

Никогда.

Амелия обняла на прощание свою маленькую сестру и прыгнула на заднее сиденье Харлея Джои. Примерно шесть недель спустя, они проезжали через Гринвиль Огайо. И Амелия поняла, что беременна.

Джои воспринял новость хорошо, и Амелия прыгала от восторга. Тогда они могли стать настоящей семьей.

Но на следующее утро, все, что она обнаружила рядом с собой — это записку. В ней было:

Было весело.

Прости.

Больше Амелия его никогда не видела.

Некоторым детям надо обжечься несколько раз, прежде чем они перестанут играть со спичками. Но Амелия никогда не была таким ребенком. Ей достаточно одного урока, чтобы научиться. С тех пор она только встречалась с некоторым типом мужчин — скромные, простые — никаких льстивых или эффектных или высокомерных. Парни, которые были совсем не похожи на Джои.

Которые совсем не похожи на Дрю.

Вот почему она его не любит.

Нет, не совсем так. Вот почему Амелия ему не доверяет.

Она отвела меня в сторону в то первое Рождество, когда она приехала вместе с моей мамой к нам. Она сказала мне не торопиться, посмотреть, как у нас будет с Дрю.

Потому что она встречала таких раньше.

Ладно, время историй закончилось.

Мы приехали.

Офисное здание Боби милое — похоже на жилой особняк с настоящей оживленной стоянкой. Сейчас тяжело передвигаться по городу, если вы вдруг не знали. Это загруженная стоянка, которая относится также к соседнему зданию. Машины приезжают и уезжают, и ищут свободное место.

Я глушу мотор и крепко вцепляюсь в руль. И делаю глубокий вдох.

Я могу это сделать.

То есть, правда — это только следующие восемнадцать лет моей жизни, правильно?

Я выбираюсь из машины и пристально смотрю на вывеску в окне здания.

РОБЕРТА ЧАНГ

АКУШЕР-ГИНЕКОЛОГ

Когда я заставляю свои ноги тронуться с места, две большие руки, появившиеся из-за моей спины, накрывают мои глаза. Знакомый голос шепчет мне в ухо:

— Угадай кто?

Я разворачиваюсь кругом, треща по швам. Проживание с кем-то, особенно во время учебы в колледже, создает связь, рожденную в совместном опыте и драгоценных воспоминаниях.

— Даниэль!

Даниэль Уолкер — это человек размером с мамонта. Он и Арнольд Шварценеггер могли запросто быть братьями. Но не позволяйте этому себя одурачить. Он как одна из тех карамелек — твердый снаружи, но с мягкой и сладкой начинкой.

Он ласковый. Щедрый. Сочувствующий.

На третьем курсе, в наш разваливающийся дом решила переехать мышка. Каждый из нас проголосовал за то, чтобы ее убить, кроме Даниэля. Он смастерил ловушку из проволоки, картона и палочек, которая заставила бы гордиться Маленьких Негодяев. [13] Американская кинокомедия.

И он, на самом деле, поймал этого мерзавца. И мы его оставили. В клетке, как талисман. Мы назвали его Бадом, в честь нашего любимого пива.

Даниэль заключил меня в медвежье объятие, поднял меня, и покрутил кругом. Потом поставил на ноги и поцеловал в щеку.

— Я так рад тебя видеть, Кейт. Выглядишь отлично!

Я так широко улыбаюсь, что даже лицу больно.

— Спасибо, Даниэль. Ты тоже. Ты нисколько не изменился. Как дела?

— Не жалуюсь. Все хорошо, дел много. Все еще прохожу собеседования в больницах.

Даниэль — анестезиолог. Когда есть возможность, они с Боб работают вместе. Как я и Дрю.

Он продолжает.

— Но практика Боби сейчас процветает, так что я сейчас мальчик на побегушках.

Он поднимает вверх пакет с китайской едой.

От запаха у меня в животе все сворачивается, что не очень приятно. Я тяжело сглатываю.

Он обнимает меня за плечо, и мы болтаем несколько минут. Об их переезде, о Долорес и Билли. Я рассказываю ему о Дрю и, как мне хочется встретиться всем вчетвером как-нибудь за ужином.

И тут я слышу громкий звук тормозов по асфальту.

Мы оба поворачиваемся и смотрим, как задние огни скоростной машины исчезают за стоянкой.

Дэниэль качает головой.

— А я думал, что это в Филадельфии водители ненормальные.

Я усмехаюсь.

— О, нет. У Нью-Йоркцев монополия на ненормальное вождение. И сумасшедших бейсбольных фанатов. Не носи здесь свою футболку с командой Филли, это может закончиться кровопролитием.

Даниэль смеется, и мы заходим в здание.

Что ж, теперь это официально.

Жизнь, которую я знала, кончена.

Я беременна. Залетела. Обрюхателась. Я не слишком удивилась. Просто надеялась, что ошибалась.

По словам Боби, виноваты мои антибиотики. Они стал причиной уменьшения эффективности противозачаточных таблеток.

Так что теперь вы понимаете, что я имела в виду, когда говорила о тех брошюрах? Читайте их. Изучайте их. Живите по ним.

Сейчас еще рано делать ультразвук, так что мне надо вернуться сюда через две недели. И каждый день мне нужно принимать витамины для беременных, которые такие здоровые, что ими может подавиться сам слон.

Везет мне.

Я паркую свою машину в гараже, но я не поднимаюсь в квартиру. Одна из лучших сторон жизни в большом городе — это то, что всегда поблизости есть место, которое открыто, чтобы пойти куда-нибудь, где есть люди.

Я вышла на тротуар и прошла несколько домов, пытаясь прочистить голову. Пытаясь решить, какого хрена я сейчас должна делать.

Если вам интересно, почему я не выгляжу счастливой, это потому что я не счастлива. Вы должны понять, я никогда не была такой девочкой. Я не играла в куколки, я играла с кассовым аппаратом своих родителей. Когда другие дети рвались в детский магазин? Я хотела пойти в магазин офисных товаров.

Даже до того, как я начала жаждать финансовой независимости, мои мечты крутились вокруг офисных зданий и столов, а не колыбелек и колясок. Не то чтобы я не хотела детей. Я просто не хочу их сейчас. Сейчас не было частью плана.