Эмма Чейз - Все закручено

— К вашему сведению? Вам двоим нужна конкретная терапия, как вчера. Поверьте мне, я могу распознать дисфункциональный синдром, когда вижу его.

Я киваю.

— Мы подумаем об этом.

Дрю фыркает.

— Как угодно.

Долорес встает рядом с Билли и обращается к Дрю.

— Я буду с удовольствием наблюдать за тем, как ты будешь пытаться выбираться из ямы полной дерьма, в которую ты сам себя загнал. Это будет намного лучше того, что я сама могла бы для тебя придумать. — А потом добавляет свою запоздалую мысль. — А если нет… мне придется, действительно, покреативить.

Только слишком не расстраивайтесь насчет того, что Ди-Ди не собирается мстить. Она, как настоящая подруга, уважает мой выбор, даже если она с ним не согласна. Она знает, когда отступить и позволить мне справиться со всем самой.

Или… просто выжидает удобного момента.

Ди притягивает меня в объятия и говорит мне в ухо:

— Не позволяй ему выбраться сухим из воды. Множественные оргазмы это всего лишь повязка, а не лечение.

Я усмехаюсь.

— Спасибо, Ди.

Она поворачивается к Билли.

— Пошли. Посмотрим, может ли Амелия прекратить заниматься пакостями с Шерифом Митчеллом, чтобы приготовить нам поесть.

Билли морщится.

— Еще слишком рано шутить об этом.

Они выходят через дверь, оставляя меня и Дрю одних.

Я глажу его по руке.

— Джордж не единственный, кто рад тебя видеть. Если я не сказала об этом раньше… я, правда, счастлива, что ты здесь.

Дрю с нежностью улыбается и прикасается к моей щеке.

— Я знаю.

Мы поднимаемся наверх в мою комнату, и я закрываю за собой дверь. Обхожу вокруг кровати и снимаю обувь, запихивая ее под кровать. В комнате мрачно и я включаю лампу на прикроватной тумбочке, которая заливает комнату теплым тусклым светом.

— Моей маме может потребоваться время, чтобы все понять. Скорее всего, она будет не слишком любезна с тобой какой-то время.

Дрю садится на край кровати и пожимает плечами.

— Я не переживаю насчет твоей мамы.

— Нет?

— Она любит тебя. Все пройдет, когда она поймет, что я то, что ты хочешь. Что я делаю тебя счастливой. Теперь, именно этим я и собираюсь заняться.

Мы молчим несколько секунд. Я сажусь рядом с ним на кровать, подгибая под себя ноги. Дрю трет ладони о ноги. Размышляя.

А потом говорит, что, очевидно, его беспокоило.

— Так… Уоррен был здесь все время?

Хотя Дрю разговаривал с Билли до того, как встретил меня в парке, думаю, до настоящего момента он не особо осознавал его присутствие.

— Билли приехал сюда в гости к Амелии. Он зашел в ресторан через несколько дней после моего приезда домой.

— И вы вдвоем… вместе проводили время?

Я знаю, к чему он ведет. Как опытный адвокат, устраивающий перекрестный допрос со свидетелем, которого он пытается запутать. Создает предпосылки, составляет вопросы, которые помогут спутать карты.

Я смотрю вниз на свою кровать, не в силах встретиться со взглядом Дрю. Чувствую себя виноватой, хотя технически, не должна.

Не только привычки Дрю сложно искоренить. Как обычно, промедление — мой друг.

— Ты, действительно, хочешь прямо сейчас об этом поговорить, — спрашиваю его.

Он грубо усмехается.

— Что б ты знала? Я не хочу говорить об этом никогда. Но лучше бы сразу избавиться от всего дерьма. — Он тихонько качает головой. — Что ты сделала, Кейт?

Я резко вздергиваю голову. Чувствую себя оскорбленной — настороже — его предполагаемым обвинением.

— Что сделала я ? Тебе бы яйца оторвать за такую наглость.

Он пожимает плечами.

— Мы сейчас говорим не о моих яйцах, но спасибо, что вспомнила. Ты с ним спала?

— А ты спал со стриптизершей?

— Я первый спросил.

У меня пропал дар речи. И я, возможно, рассмеялась бы, если это все не было таким печальным.

Смиренным голосом я говорю ему:

— Нет. Нет, я не спала с Билли.

Дрю делает выдох. И его голос смягчается.

— Я тоже. Ну, то есть… не с Уорреном… я тоже не спал с той стриптизершей.

Я встаю с кровати.

— А хотел?

Учитывая прошлые предпочтения Дрю, думаю, это справедливый вопрос. Как я это вижу, это был его шанс снова вернуться в те дни, когда разнообразие было для него нормой.

— Нисколечко.

Он цепляется пальцем за ремень моих джинсов и подтягивает меня к себе, ставя у себя между коленями. Кладет руки мне на бедра, когда смотрит на меня вверх.

— Помнишь ту ужасную мелодраму, которую ты заставила меня смотреть в прошлом году? Ту самую, с парнем из Офиса?

Он говорит про Эту дурацкую-любовь. Я киваю.

Дрю продолжает.

— И в конце, как он сказал «Даже когда я тебя ненавидел, я любил тебя».

Я снова киваю.

— Вот и у меня было также. Никогда я думал о том, чего хочу — дело было в том, что я думал, что должен был делать. Всегда думал только о тебе. Ты была в моей голове, в моем сердце… даже когда тебя там больше не было…. ты все еще там была.

Походящий момент, чтобы это сказать, никогда не наступит. Солгать ему или умолчать — не вариант.

— Билли и я поцеловались.

Руки его сильнее сжимаются на моих бедрах. Слова зависают в воздухе, словно густой смрад.

Когда он не отвечает, я настойчиво говорю:

— Это ничего не значило.

Дрю горько улыбается.

— Конечно, не значило.

— Я страдала. Была в замешательстве. Поцелуй длился всего несколько секунд. И дело было не в желании и притяжении. Это было просто, как… утешение.

Дрю отодвигает меня в сторону и поднимается. Потом начинает делать резкие шаги по комнате. Каждый мускул его тела натянут и сжат.

— Я же говорил, что это случится. Все это время, я, нахрен, говорил тебе. Этот придурок просто ждал подходящей возможности, чтобы опять залезть к тебе в штаны.

— Все не так, Дрю. Все было невинно.

Образ грязного поцелуя Дрю со стриптизершей врывается на первый план моих мыслей. А прям за ним и моя злость.

— Это даже близко не стояло с тем, что сделал ты. На что м не пришлось смотреть.

— И от этого я должен чувствовать себя лучше?

— Я не пытаюсь заставить тебя чувствовать себя лучше! Я пытаюсь объяснить, что произошло. Чтобы мы могли пройти через это и двигаться дальше. Ты ведь этого хочешь, не так ли? Не так ли?

Должно быть, отчаяние в моем голосе проняло его. Потому что он прекращая метаться по комнате и какое-то время просто смотрит на меня.

В его голубых глазах обеспокоенные эмоции негодования и некоторого понимания. Смешанного с желанием выплеснуть всю ярость, которая ни к чему не приведет — ярость, которую Дрю не имеет права испытывать и он об этом знает.

Он делает выдох и снова садится на кровать.

— Да, этого я и хочу.

Я печально улыбаюсь.

— И я.

Он не смотрит на меня, а пялится прямо на дверь в мою спальню.