Эмма Чейз - Все закручено

Но он был моим орущим общипанным цыпленком, он все равно был самым красивым на свете.

Это нереально. Обожание. Почитание, которое просто переполняет, на него смотреть даже больно. Я люблю Кейт, больше жизни. Но на это потребовалось время. Я постепенно в нее влюблялся.

Это же… было мгновенным. Как только я его увидел, я тут же понял, что ради него могу прыгнуть голозадым в бассейн с аккумуляторной кислотой. Сумасшествие, правда? И я не могу дождаться, когда смогу учить его разным вещам. Показать ему… все. Как, например, менять колесо автомобиля, и подлизываться к девчонке, как бить по бейсбольному мячу, и как делать хук справа. И не обязательно в этом порядке.

Я привык смеяться над теми парнями в парке. Папашки со своими колясками и глупыми улыбками и барсетками.

Но теперь… теперь я их понимаю.

Голос Кейт отвлекает меня от созерцания моего малыша.

— Эй.

Голос у нее уставший. И я ее не виню.

— Как ты себя чувствуешь?

Она сонно улыбается.

— Ну… представь себе, это как помочиться дыней.

Я морщусь.

— Ой.

— Угу.

Ее взгляд падает на бледно-голубой сверток в моих руках

— Как там маленький парень?

— Хорошо. Мы тут просто общаемся. Лясы точим. Я рассказываю ему о важных вещах в жизни, как, например, девчонках и машинах, и… девчонках.

— Даже так?

— Да.

Я смотрю на нашего сына. А мой голос блаженный.

— Ты проделала такую большую работу, Кейт. У него твои глаза. Я люблю твои глаза — я когда-нибудь говорил тебе про это? Это было первое в тебе, на что я обратил внимание.

Она выгибает одну бровь.

— Я думала, что первое, что ты во мне заметил — была моя задница?

Я смеюсь, вспоминая.

— О, да, точно. Но потом ты повернулась и просто… сразила меня наповал.

Малыш издает пронзительный крик, завладевая нашим вниманием.

— Думаю, он хочет есть.

Кейт кивает, и я передаю его ей. Она расстёгивает свою пижаму, оголяя одну налитую грудь. Подносит малыша ближе, и он присасывается к ее соску, прям как знаток.

А вы ожидали меньшего? Это же мой сын как-никак.

Какое-то время я наблюдаю за ними. Потом опускаю руку вниз, чтобы поправить свой стояк в моих штанах.

Ненормальный. Да — я знаю.

Кейт улыбается и смотрит на мой пах.

— У Вас проблема там, мистер Эванс?

Я пожимаю плечами.

— Нет. Никаких проблем. Просто жду своей очереди.

Знаете, в этом мире есть два типа женщин: одни, которые пытаются понять, смогут ли они выдержать шесть недель без секса после рождения ребенка, также как и их парни. И есть вторая группа. Те, которые в предвкушении ждут ласк руками, губами, да еще каком предвкушении! Потому что они знают, что потом им отплатят тем же, когда запреты будут сняты.

Кейт определенно относится ко второй группе. Я это знаю, и это знает мой член.

— После кровавой бойни, свидетелем которой ты стал в родовой? Не думала, что ты когда-нибудь снова захочешь со мной секса.

У меня отвисает челюсть. От шока.

— Ты что, шутишь? Знаешь, я и до этого знал, что у тебя удивительное влагалище, но теперь, когда я увидел, на что оно способно? Для меня оно достигло статуса супергероя. На самом деле, я думаю вот как мы и должны его называть. — Я поднимаю руки вверх, изображая огромную вывеску. — Невероятная Киска.

Она качает головой. И улыбается, глядя вниз на малыша.

— Кстати, об именах… наверно, нам следует что-то придумать и ему, не думаешь?

Кейт и я решили подождать с именем, пока малыш не родится — чтобы убедиться, что оно хорошо ему подходит. Имя — это важно. Они создают первое впечатление о вас в мире. Именно поэтому я никогда не понимал, почему люди нарекают своих детей ярлыками, типа Эдмунд, или Альберт, или Монинг Дью. [41] Утренняя роса.

Почему бы уже совсем не церемонится и не назвать своего ребенка Болван?

Я наклоняюсь на стуле.

— Хорошо — можешь начинать первая.

Она водит взглядом по лицу ребенка.

— Коннор.

Я качаю головой.

— Коннор — это не имя.

— Конечно, имя.

— Нет, это больше фамилия. — И своим самым лучшим Терминаторским голосом я говорю, — Сара Коннор.

Кейт закатывает глаза. Потом говорит.

— Мне всегда нравилось имя Дальтон.

— Я даже не собираюсь что-то отвечать по этому поводу.

— Ла-дно. Колин.

Я фыркаю.

— Ну, уж нет. Звучит, как колония. И его прозовут Козел, как только он ступит на детскую площадку.

Кейт смотрит на меня с изумлением.

— Ты точно ходил в Католическую Школу? Звучит так, будто бы ты рос в колонии для несовершеннолетних.

Жизнь — это одна большая игровая площадка. Помните об этом.

Менталитет уличной стаи. Вам надо учиться с раннего возраста, как не быть слабым звеном. Это их сжирают. Заживо.

— Раз уж ты не одобряешь мои варианты, что предложишь сам? — спрашивает она.

Я смотрю на сонное личико нашего сына. На его идеальные губки, его длинные черные ресницы.

— Майкл.

— Не-а. В третьем классе Майкл Роллинс блеванул на мои ботинки. И как только я слышу это имя, я тут же вспоминаю об изрыганных хот-догах.

Справедливо. Пробую снова.

— Джеймс. Не Джим или Джимми — и уж точно не такая хрень, как Джейми. А просто Джеймс.

Кейт приподнимает брови. И пробует имя на языке.

— Джеймс. Джеймс. Мне нравится.

— Да?

Она опять смотрит вниз на малыша.

— Да. Пусть будет Джеймс.

Я лезу в свой задний карман и вытаскиваю оттуда свернутый листок бумаги.

— Здорово. Теперь фамилия.

Кейт смущена.

— Фамилия?

Мы обсуждали насчет Брукс, как второго имени. Но давайте будем честны — единственные, кто пользуются своим вторым именем — это серийные убийцы и обозленные родители. Так что я придумал кое-что получше.

Я положил развернутую бумажку на колени Кейт.

Взгляни.

БРУКС-ЭВАНС

Она поднимает взгляд, ее глаза широко раскрыты от удивления.

— Ты хочешь сделать двойную фамилию?

Я довольно старомоден. Я считаю, что женщины должны брать фамилию своих мужей. Конечно, это относится к тому, что женщина — это чья-то собственность. И нет, я с этим не согласен. В будущем, когда появится какой-нибудь оболтус, и скажет, что ему принадлежит моя племянница — я куплю ему лопату.

Чтобы он смог вырыть себе могилу, перед тем, как я его туда зарою.

Но технически говоря, Кейт последняя из Брукс. Имена в честь кого-то больше не значат так много, но у меня такое чувство, что это много значит для нее.

— Ну… он же наш. И ты проделал большую работу. Должна получить свою половину.

Ее взгляд смягчается, и она мне напоминает:

— Ты же ненавидишь делиться, Дрю.

Я заправляю выбившуюся прядь волос ей за ухо.

— Ради тебя, я рад сделать исключение.

Плюс, я возлагаю надежды, что в скором времени, фамилия Кейт будет совпадать с фамилией нашего сына.