Полина Раневская - Влюблена и очень опасна

Но и этого судьбе злодейке показалось мало. Иначе как объяснить следующий ее финт?

– О, да, – весело проворковала Ольга, явно продолжая начатый ранее телефонный разговор, – извини, но я не могла говорить при Олеге, пришлось спрятаться в туалете. Я так рада, что ты позвонила, мне о стольком тебе нужно рассказать. И самое главное – мы снова вместе! Оказалось, что все эти годы… Вся эта история с Юрой была досадной ошибкой. Я все еще люблю его, и он меня тоже… Разумеется, признался. Более того! Пока это секрет, но, я знаю – на тебя можно положиться. В общем, мы с ним женимся!

Я вовремя успела сдержать рвавшийся наружу крик, затолкав кулак в рот и едва ли не до крови укусив руку. Ну почему? Почему из всех ресторанов, кафе и забегаловок, они выбрали именно эту? И именно сейчас? Подозреваю, ответ на этот вопрос мне не узнать.

Что было дальше, помню с трудом. Даже не знаю, сколько прошло времени после того, как Ольга покинула дамскую комнату и до того, как в нее вошла Ангелина, сообщившая, что я могу выходить.

Стоит ли говорить, что кусок не полез мне в горло?

– Не хочешь рассказать, что произошло? – спросила Геля, когда мы вновь сели в машину. Я отрицательно помотала головой. Больше всего сейчас мне хотелось навсегда стереть из памяти услышанное и уж тем более, я не могла и думать о том, чтобы его повторить. Обладая редким чувством такта, Ангелина от дальнейших расспросов предпочла воздержаться, за что я была ей безмерно благодарна.

Погрузившись в свои, не слишком радостные мысли, я не сразу заметила, что мы покинули пределы города и только, когда за окном машины замелькали белоствольные березки, догадалась поинтересоваться у своего компаньона, куда мы едем.

– Навстречу приключениям, – весело воскликнула она, а я застонала, словно от зубной боли.

– Короче, слушай. Пока ты там в туалете отсиживалась, я времени даром не теряла. Сделала звоночек одному высокопоставленному субъекту из органов – о нашем с Вовой разрыве пока еще официально не объявлено, так что я по-прежнему жена весьма влиятельного человека. Дядька мой, как и положено, лишних вопросов задавать не стал, просьбу выполнил – навел справки о старике Макарове. А тот, я тебе скажу, личность простая, незасекреченная. Да и биография у него не так чтобы событиями насыщена. В общем, представляешь, до переезда в наш город он служил всего в одной больнице – здесь не так далеко. Так что, если нам где и искать следы его романа, то только там. Я считаю, это хороший знак.

– Это да, – согласилась я, – интересно, чтобы мы делали, если бы выяснилось, что для поиска таинственной наследницы нам нужно отправляться на Камчатку?

– Купили бы билет на самолет, – беспечно пожала плечами Ангелина.

Наградив ее восхищенно-удивленным взглядом, я отвернулась к окну, делая вид, будто интересуюсь окружающими красотами, а на самом деле, снова погрузившись в свои не слишком радостные мысли.

Представшее нашему взору здание психиатрической больницы, подозреваю, и во времена своей юности не претендовало на звание архитектурного шедевра, теперь же и вовсе являло жалкое зрелище. Осыпающееся крыльцо, окна, чью измененную геометрию не скрывали даже ржавые решетки, разве что отвлекающие на себя внимание стороннего наблюдателя. С первого взгляда и не поймешь, что оконные створки держатся едва-едва и, скорее всего, закрываются с большим трудом, оставляя достаточно свободного пространства для доступа в помещение пыли, холоду и сквознякам. Не лучше выглядел и фасад – облезлый, серый и унылый. И в этом здании больных лечат от депрессии! Хотя, наверное, тут есть определенный смысл – достаточно постоять рядом с домом пять минут, чтобы осознать собственную удачливость. Помести же меня сюда на день, другой, а затем выпусти, думаю, счастью и радости не было бы предела. Разбитое сердце, маячащее впереди перспектива тюремного заключения, отсутствие работы и безденежье – все это сущая ерунда, по сравнению с незавидной участью тех, кто вынужден проводить дни, недели, а то и годы в столь мрачном заведении.

Видимо, нечто подобное испытала и Ангелина, которая поежившись, словно от холодного ветра, произнесла:

– Да уж… Глядя на такое, отчетливо понимаешь, как же тебе в жизни повезло все-таки!

Возразить на это было нечего.

Высокопоставленный дядька из органов, как выяснилось, не только снабдил Ангелину необходимой информацией, но и оказал практическое содействие, договорившись о встрече с главврачом больницы, в которой некогда служил ныне покойный старик Макаров. Стоит ли говорить, насколько это облегчало нашу задачу? Правда, как выяснилось, скоро только сказка сказывается. Дело делается куда медленнее.

– Даже не знаю, чем могу вам помочь, – любезно принявший нас розовощекий гражданин больше походил на прожженного чиновника, чем на достойного представителя одной из самых интеллигентных и благородных профессий. Бегающие глазки, пухлые пальцы, будто созданные для приема мзды, подобострастность, сквозящая в каждом движении – не так, ох не так представляла я себе человека, возглавляющего столь печальное заведение. Мне казалось, что здесь можно работать исключительно по призванию, в то время как сидевший перед нами человек отнюдь не производил впечатления врача от Бога. По крайне мере, как я себе их представляю. Если кто и отличался здесь интеллигентностью, то разве что старые обои: дав единожды кому-то честное слово держаться на стенах, они из последних сил исполняли обещание. А вот потолок давно сдался в нелегкой борьбе со временем, перестав быть надлежащей преградой для дождевой воды – многочисленные подтеки свидетельствовали о том, что всякая непогода превращается для помещения в испытание. Легкое дуновение даже летнего ветерка вызывало у оконных створок недовольный стон. Представляю, какие «серенады» они пели осенью и зимой. Так что, если сидевший перед нами главврач со смешной фамилией Колобков и извлекал какую-то выгоду из своего положения, полагаю, догадаться о ней не смогли бы даже самые проницательные умы. Передо мной же такая задача не стояла вовсе, поэтому я предпочла не ломать голову о том, как такой человек оказался на подобном месте.

– А я думаю, что вы просто не можете нам не помочь, – тоном лисы Алисы, разводящего Буратино на пять золотых, промурлыкала Ангелина. Я с удивлением взглянула на подругу, которая, оказывается, может быть разной.

Колобков был явно польщен, о чем сообщил яркий румянец, разлившийся по щекам, и загоревшиеся похотливым огнем глазки. Фу, мерзость какая, меня едва не стошнило при виде этого зрелища. А Геля ничего – держится молодцом. Кажется, мне следует присмотреться к подруге лучше, во всяком случае, она точно обладает определенными актерскими талантами. Осталось только выяснить, когда она играет, а когда – настоящая. Не подозревая о моих мыслях, женщина продолжила обольщение главврача, рассыпаясь в комплиментах и дифирамбах. Наконец, когда с церемониальными действиями было покончено, она перешла к сути, попросив у доктора доступ к личным делам служащих, работавших в больнице тридцать-сорок лет назад.