Алиса Клевер - Четыре стороны света и одна женщина

– Ты просто чудо. – И он продолжил брать ее тело, но теперь он смотрел на нее, не отрывая взгляда от блестящей, влажной синевы ее глаз. Арина смотрела в его серые глаза, как зачарованная, ее груди отвечали на каждый сладкий удар, будто подпевали в ответ, в ритм, с каждым глубоким вздохом. На ее лбу выступили капли пота, но она не замечала этого, она помогала Максиму бедрами, стремясь сделать удары фаллоса еще более чувствительными, глубокими. Они двигались синхронно, приближаясь к кульминации.

Первой сдалась Арина. Она закричала, изгибаясь в пояснице, когда волна оргазма накрыла ее. Ее мышцы сокращались в хаотичном отсутствии ритма, сжимаясь и разжимаясь вокруг заполнившего ее члена, сводя этим Максима с ума. Удар, еще один, все быстрее и быстрее, и вот он издает грудной звук, стон или рычание и закрывает глаза, изливаясь семенем в ее тело.

– Ах, Белоснежка, что ты делаешь со мной! – простонал он, прижимая ее к себе. Они сползли по стене и легли на одеяло на полу, так и оставшись вместе, сцепившись и оставаясь друг в друге. Оба тяжело дышали, растраченные до последней капли и обессиленные. Они смотрели друг на друга и улыбались глупыми, счастливыми улыбками. Арина начала смеяться первой, и Максим рассмеялся вслед за ней. Он целовал ее лицо, шею, грудь и бормотал что-то ей неразборчиво.

– Я не могу без тебя, ты это понимаешь! – прошептал Максим ей на ушко. – Никто мне никогда не был нужен, а ты – нужна, как воздух. Я и не знал, что такое возможно. Ты попала, моя милая. Я сумасшедший, всегда им был. Ничего нормального.

– Ты не прав! – воскликнула Арина сквозь смех. – Ты самый лучший.

– Ничего ты не понимаешь! Значит, ты любишь меня? – усмехнулся он, прижимая ее еще крепче к себе. – Это хорошо, родная. Для тебя хорошо, потому что теперь я не отпущу тебя. Ты – моя девочка, и ничья больше. Ты это поняла?

– Да, – ответила Арина, боясь спугнуть бабочек в своем сердце, расправляющих прекрасные крылья.

– Ты будешь со мной всегда, только попробуй снова попытаться убежать. Я прикую тебя к себе самыми крепкими наручниками и стану кормить с руки и заставлять кончать каждые десять минут, чтобы у тебя не осталось времени думать. Ты – единственная девочка на всей земле, без которой я просто не могу жить.

Ни один из них не знал, сколько они пролежали, прижавшись друг к другу, прислушиваясь к биению сердец в кристальной тишине. Долго. Цветастое одеяло было коротким, из-под двери сарая тянуло ночной прохладой. У Арины затекли ноги и руки, она почти не чувствовала пальцев, но боялась пошевелиться, чтобы не спугнуть каким-нибудь неловким движением этот странный сон, которому нет названия.

Меньше, чем когда-либо, она понимала, что случилось.

Свернувшись калачиком в его объятиях, она не могла ни о чем думать. Да и нужно ли? Он тут, рядом, а это значит, что можно закрыть глаза и вдыхать его запах и чувствовать, как счастье горячим потоком струится по венам. Капрал мирно спал, и вороной жеребец тоже давно утратил интерес к ним и перестал коситься большим черным глазом и раздувать ноздри. Ночь. На другом конце деревни забрехала собака, и, вторя ей, лай подхватили другие. Перекличка – и снова все стихло. Максим прижимает ее к себе, тихонько целует ей волосы. Он никогда не был таким нежным. Не командует, не ставит никаких извращенных экспериментов, сводящих с ума ее тело.

Лишний аргумент в пользу того, что это – лишь сон. Кого нужно ущипнуть, чтобы проснуться?

– Холодно, да? – спросил Максим сонным голосом. – Тебе хорошо со мной?

– Да, – выдохнула она, улыбаясь. Максим приподнялся, достал из угла брошенную им рубашку цвета хаки и натянул ее на Аринины плечи.

– Утром мы уедем, – сказал он как бы между прочим и изучающе посмотрел на нее. – У тебя испуганное лицо. Почему?

– Меня пугает то, что будет утром, – призналась Арина.

– Тогда, может быть, стоит уехать прямо сейчас? – пожал плечами Максим, сделав вид, что не понимает, о чем она говорит. Разве дело в том, чтобы выбрать правильное время отъезда? Завтра Аринина жизнь изменится навсегда, но кто может сказать, что принесут ей эти перемены.

– Ты такой красивый. Ты знаешь об этом, да? – Арина поправила сбившуюся челку. Максим схватил ее за руку и сощурился.

– А ты совсем не знаешь, как ты хороша, да? – улыбнулся он и притянул ее к себе, нежно поцеловал в губы.

В этот момент протяжно и глухо заржала Дездемона. Затем раздался глухой звук, как будто мешок с чем-то тяжелым медленно завалился и упал на пол.

– Ах ты!.. – всполошилась Арина и вскочила. Выражение ее лица изменилось, она больше не смотрела на Максима, она оглядывалась вокруг в поисках своей одежды.

– Что случилось? – нахмурился он, Арина бросила ему рубашку и натянула на себя уже высохшее платье.

– Дездемона рожает, – отрывисто сообщила она и с удивлением отметила, как побледнел ее герой. Но времени наблюдать за ним не было, она пошла к стойлу. Дездемона действительно завалилась на землю, как и положено добропорядочной лошадке, которой пришел срок разродиться. Арина присела на корточки рядом с ней, поглаживая ее по теплому крупу. Схватки пока были слабыми, но Дездемона фыркала и визгливо ржала, повернув морду к Арине.

– Ты же не хочешь сказать, что это – Дездемона? – Оказывается, Максим натянул джинсы и теперь стоял напротив открытого входа в стойло и с ужасом смотрел на лежащую на опилках коняшку.

– Дездемона, познакомься, это Максим, – хмыкнула Арина. – Ну что ж, скоро мы узнаем, с кем ты согрешила, кто твой жеребец.

– О чем ты? – растерянно переспросил Максим. Арина рассказывала ему о конфликте интересов, связанном с правами собственности на жеребенка, если его отец благородный и ретивый Багет, а сама осматривала кобылу и прикидывала, что и как организовать. Дездемона, хвала небесам, каким-то образом умудрилась лечь, предварительно развернувшись в сторону, противоположную входу. Хоть это было хорошо, можно не перетаскивать ее, оставить на месте. Интересно. Почему она развернулась? Не хотела видеть, чем они с Максимом занимаются? Арина усмехнулась.

– Мне нужно сходить домой, – сказала она. – Тебе, наверное, лучше уйти отсюда.

– Я тебя тут одну не оставлю.

– Ты забыл, что я ветеринар.

– Я забыл? Мне иногда кажется, что я тебя совсем не знаю. Нет, я останусь, Белоснежка. Чем я могу тебе помочь?

– Для начала я бы попросила не называть меня так. И так вся деревня считает, что ты снимал меня в порнографии.

– Что? – оторопел Максим. – Вот почему твои родители так странно на меня смотрели.

– Я вообще удивляюсь, как они позволили тебе остаться.

– Я очень обаятельный, – без тени сомнений заявил Максим. – И, по-моему, твой отец очень хорошо относится к деньгам.