Татьяна Королева - Все могут короли

Она выскользнула из-за ширмы и состроила отражению забавную гримасу — втянула щеки, нахмурила брови, поджала губы и слегка выставила вперед подбородок, совершенно как старшая фрейлина. Мария стала тихонько прохаживаться за спиной у чопорной дамы, подражая ее манере и любуясь отражением. Получалось очень похоже, только белая ночная сорочка забавно контрастировала с неизменным темным и строгим костюмом старой аристократки.

Принцесса с трудом сдержала смешок и едва успела упорхнуть за ширму, когда на пороге появилась еще одна служанка. Она внесла на серебряном подносе высокий молочник с непременной королевской монограммой, стакан из сверкающего хрусталя — тоже высокий и тонкий, и накрытое овальной крышкой блюдо.

Девушка посмотрела на ужин с любопытством и надеждой. Может быть, в поездке ее рацион изменят, и она, наконец, попробует что-нибудь самое обыкновенное — картошку фри или большой бутерброд с сыром — то, что так часто рекламируют по телевизору и подают в симпатичных уличных ресторанчиках. Они так похожи один на другой и по-английски называются «фаст-фуд»! Еще прабабушка называла ей подходящее русское слово — кажется «бистро»…

Нетерпеливо облизнувшись, так, чтобы не заметили присутствующие, Мария приблизилась к подносу, пробормотала:

— Как же я хочу обычного жирного молока и крекеров…

— Вы что-то сказали, ваше высочество? Простите, я не расслышала, — лишенным эмоций голосом уточнила старшая фрейлина.

Принцесса поспешно покачала головой.

— Итак, обезжиренное, низкокалорийное пастеризованное теплое молоко, обогащенное витамином D, — объявила старшая фрейлина, торжественно переливая белоснежную жидкость из серебряного кувшинчика в стакан. Затем сняла крышку с блюда и триумфально объявила: —Гомогенизированный, содержащий все необходимые аминокислоты и минеральные вещества батончик со злаками!

Ее высочество с кислым видом взглянула на блюдо — на старинном фарфоре, расписанном цветами, одиноко лежала самая обычная полоска спрессованных мюсли. Принцесса откусила батончик, но, по мере того, как ее рот наполнялся липкой пресной массой, вместо обещанного прилива энергии и бодрости, почувствовала, что на плечи тяжелым грузом опускается вся накопившаяся за день усталость. Линии на ковре вдруг перемешались и поплыли у нее перед глазами, ей стало холодно и страшно, словно она прямо в ночной рубашке стоит посреди зала приемов и произносит перед незнакомыми людьми с одинаковыми лицами бесконечно длинную официальную речь.

— Мы все в ответе за окружающую среду, — забормотала принцесса. — В эпоху глобализации мы не можем не задумываться о состоянии наших морей и лесов… — Она говорила все громче, ее голос становился холодным, скучным и монотонным. — Мы должны оставить нашим потомкам цветущий мир, а не зараженную радиацией землю, отравленную химикатами воду и животных-мутантов…

— Что с вами, ваше высочество? — насторожилась старшая фрейлина и повторила уже гораздо громче и отчетливей: — Что с вами?

Даже если бы Мария услышала этот вопрос, то не смогла бы на него ответить. Она с трудом понимала, что с нею происходит. Еще секунду назад ей было так холодно, что по телу пробегала мелкая дрожь. А сейчас прокатилась волна жара, ее бросило в пот, стало нестерпимо душно. Принцесса почувствовала, что если ничего вокруг не изменится, то она чрез секунду задохнется!

Девушка бросилась к окну и распахнула створки: там, внизу, за пределами их временной резиденции шумела обычная городская жизнь. Гудели машины, люди спешили по своим делам…

Принцесса сделала несколько глубоких вдохов. Едва ей стало легче, как на ее запястье легла сухая ладонь старшей фрейлины:

— Ваше высочество… ваше высочество… Что с вами? — испуганно повторяла она.

Марии снова показалось, что грудь ее сжимает тесное официальное платье, и в бесконечно большом, но темном и мрачном кабинете ей приходится давать аудиенцию десяткам скучных, пустых, неинтересных людей. Она выпрямилась и снова забормотала, кивая сразу всем невидимым собеседникам:

— Да, господин министр… Я тоже озабочена проблемами миграции… — затем добавила, тщательно подбирая слова: — Очень приятно, господин губернатор. Ваши усилия по спасению игольчатых выдр бесценны…

Старшая фрейлина испуганно взмахнула руками и закричала:

— Ваше высочество!!!

От громкого вскрика принцесса Мария очнулась. Чувствуя себя совершенно обессилевшей, она села на край кровати и огляделась, пытаясь понять, что произошло, и умоляюще посмотрела на старшую фрейлину:

— Я так устала! Не хочу ничего! НИЧЕГО! — и откинулась на подушки.

Они были мягкими и прохладными, словно облака.

От этой прохлады голова принцессы вдруг тоже стала легкой и ясной. Она вдруг поняла, что ей хочется только одного — уснуть и очнуться в совершенно другом мире, где нет ни официального протокола, ни тоскливых, изматывающих приемов, ни навязчивой, бесцеремонной челяди…

А на ее лоб тут же опустилась холодная рука старшей фрейлины. Придворная дама спешила лично убедиться, что у принцессы нет жара. Но прикрытые веки девушки напряженно подрагивали, она была бледна и выглядела совершенно несчастной. Состояние наследницы престола вызывало серьезные опасения.

— Полагаю, ее высочеству необходим врач! — резюмировала старшая фрейлина и жестом отправила прислугу за медицинской помощью.

Принцесса лежала на огромной, как отдельный материк, кровати с закрытыми глазами, но стоило ей открыть их, как взгляд упирался в безбрежную пурпурную ткань балдахина, и каждое движение отзывалось в висках глухой болью.

Она чувствовала как по ее лицу неудержимыми, горячими струйками катятся слезы.

Рядом с кроватью, на небольшом, обтянутом полосатой тканью стуле устроился тучный доктор Барашкевич. Белый халат был наброшен прямо поверх вечерней тройки. Эскулап деловито сжал запястье принцессы, подсчитал пульс и, беззаботно напевая мелодичную оперную арию, приступил к измерению давления.

Мария повернула голову, и теперь ей стало видно, как в полумраке спальни в ночных рубашках и пижамах толпятся и смущенно перешептываются ее многочисленные придворные. Их лица были испуганными и озабоченными, а старый генерал с пышными усами казался по-настоящему несчастным. Только старшая фрейлина уже вернула себе обычное суровое спокойствие.

— Месье Барашкевич, как вы находите состояние принцессы? — обратилась она к доктору. — Следует ли нам доложить его величеству и прервать турне?

— Давление немного повышенное… — пожал плечами доктор и неприметно подмигнул пухленькой служанке, — остальные жизненные показатели находятся в пределах нормы.