Сандра Мартон - Упрямый рыцарь

Воспоминания одной ночи. Какое они имеют значение? Ему известно, что она носит ребенка ее умершего любовника. Что она пытается выдоить миллионы из его нового клиента.

А он – чертов идиот, взявшийся за это дело.

Сейдж застонала. Это вернуло его к реальности. Калеб закрыл локтем дверь и положил женщину на обитую парчой кушетку.

– Сейдж. – Никакого ответа. – Сейдж. – Тон резкий, как лезвие ножа. – Черт возьми, – выругался он сквозь зубы, прошел в спальню, потом в ванную, взял полотенце, намочил его в холодной воде, отжал…

Он делал это и раньше. Принес мокрую ткань. Промыл ее рану. Беспокоился, переживал.

Черта с два он сейчас будет беспокоиться! Сейдж должна быть в сознании и в адекватном состоянии – вот и все, что требуется. То, что она плохо выглядит и что у нее в животе ребенок, для него ничего не значит.

Кроме того, несмотря на худобу, она была достаточно крепкой.

Сжав губы, Калеб вернулся в гостиную, присел на корточки рядом с кушеткой, смочил полотенцем ее лицо. Движения быстрые, автоматические. Ничего личного.

– Ну же… давайте… открывайте глаза.

Ее ресницы затрепетали. Глаза, темные и влажные, встретились с его глазами. Он бросил мокрое полотенце на кофейный столик и встал.

Прошло несколько секунд, прежде чем Сейдж пришла в себя, судорожно вздохнула и села.

В ее глазах замелькал страх. Калеб был удовлетворен. Именно это ему и нужно. Чтобы она смотрела на него и трепетала.

– Что… вы тут делаете?

Он обнажил зубы в улыбке, похожей, скорее, на волчий оскал.

– Разве вежливо так встречать старых знакомых, Сейдж?

– Что вы тут делаете? – Голос женщины обрел силу, но, когда она откидывала с лица волосы, ее рука дрожала. – Ведь вы не Томас Колдуэлл!

Калеб похлопал в ладоши.

– Браво! Вы исключительно догадливы. Нет, я не Томас Колдуэлл. – Он достал из кармана пиджака визитку и бросил ей на колени. – Я Калеб Уайлд. Адвокат мистера Колдуэлла.

Сейдж взяла карточку. Посмотрела на нее, потом на него. Ее глаза расширились. «Мужчина может утонуть в этих синих глубинах», – подумал он, ненавидя себя за то, что опять теряет контроль.

– Его адвокат? Но каким образом? Как вы?..

– Счастливый подарок судьбы, – холодно бросил он.

– И я должна этому верить?

– Я и сам не сразу поверил. – Его рот скривился. – Возможно, у судьбы извращенное чувство юмора.

Она не ответила. Потом сделала длинный прерывистый вдох и встала. Ее покачивало.

Ему захотелось обнять Сейдж. Это была автоматическая реакция. И все же она разозлила Калеба.

– Сядьте.

– Я ухожу.

– Хотите снова грохнуться в обморок? – Он взял ее за руку. – Да сядьте же, черт возьми!

Сейдж бросила на него гневный взгляд, вырвала руку и опустилась на кушетку.

– Где Колдуэлл?

– Я что, нарушил ваши планы? Вы ожидали увидеть человека, скорбящего о потере сына?

– Скорбящего? – Сейдж рассмеялась. – Для адвоката вы, мистер, – она посмотрела на его визитную карточку, – мистер Уайлд, не слишком проницательны.

– Ваша жертва не придет.

– Моя что?

Калеб сел в кресло напротив нее.

– Сколько? – спросил он.

– Что?

– Сколько вы хотите за ребенка?

– Вы с ума сошли?

– Послушайте, давайте не будем терять время. Вы заявили Колдуэллу, что не отдадите ребенка ни за какие деньги. Мы оба понимаем, что это блеф. Назовите сумму, и я скажу, насколько реальны ваши притязания.

Сейдж встала. Он тоже встал.

– Прощайте, мистер Уайлд.

Калеб смотрел на нее, прищурившись. Она хорошо играет, но ведь она актриса.

– Давайте начнем сначала, мисс Далтон. Последнее предложение было пять миллионов. Мне разрешили поднять сумму до шести, но не выше. Соглашайтесь или отступитесь.

Она рассмеялась:

– Вы просто жалки. Вы и ваш босс.

– Он мой клиент.

– Да будь он вам хоть родным дядей, мне-то что? Я пришла сюда, чтобы подписать бумаги и избавиться от него навсегда. Нечего подписывать? Тогда и обсуждать нечего. И передайте вашему клиенту, или боссу, или как вы там его называете, что, если он еще раз меня побеспокоит, я обвиню его в домогательстве.

Она обошла Калеба. Он не стал ее задерживать и смотрел, как она идет к двери.

Леди умеет держаться. Она это доказала еще в тот вечер, когда они встретились. Интересная комбинация – сталь и шелк. Если моральные принципы мисс Далтон оставляют желать лучшего, ее можно уважать за почти мужскую твердость.

– Мисс Далтон, – окликнул ее Калеб, – вы называете поведение моего клиента преследованием и домогательством, но он потерял единственного сына. Теперь он потеряет и своего единственного внука.

Она повернулась и посмотрела на него:

– Почему бы вам не спросить у него, мистер Уайлд, когда он действительно потерял своего единственного сына?

Калеб предполагал, что отношения между отцом и сыном были непростыми. Ему вообще не нравился Колдуэлл. Было что-то отталкивающее в этом человеке. Хотя какое ему дело? Он адвокат, а не психолог.

– Семейные неурядицы, споры, ссоры меня не касаются.

– Очевидно, правосудие тоже.

Он тонко улыбнулся:

– Поверьте мне, Сейдж, вам не удастся заставить меня расчувствоваться.

Она вздернула подбородок:

– Разве это возможно? У вас вообще нет никаких чувств…

Резким движением он схватил ее руки и прижал их к бокам.

– Я чувствую только то, – хрипло проговорил Калеб, – что чувствовал бы на моем месте любой мужчина. Ты затащила меня в постель своего любовника.

Последние краски покинули ее лицо.

– Я презираю тебя, – прошептала Сейдж.

– В ту ночь ты меня не презирала. – Одной рукой он сжал ее запястья, другой приподнял за подбородок голову. – Ты уже тогда носила его ребенка?

На ее глазах выступили слезы.

– Иди к черту!

– Так да или нет? Был ли тогда в тебе ребенок? Ты раздвинула для меня ноги, – прорычал Калеб, – и, как только я ушел, ты раздвинула их для него…

Она плюнула ему в лицо.

Он замер. Чего ему хотелось больше: ударить Сейдж или повалить на кушетку и погрузиться в нее? Первая мысль была так же достойна презрения, как и вторая.

Калеб отпустил ее, достал из кармана платок, вытер лицо.

– Я полагаю, – заявил он с ледяным спокойствием, – настало время кое-что прояснить. Может быть, ты беременна от меня?

– Нет, – отрезала Сейдж. – Это не твой ребенок. Если бы он был твоим, я не стала бы сохранять его.

Калеб кивнул. Он знал, что ни при чем, но только дурак не спросил бы. И только дураку не было бы больно от такого прямого ответа.

Он занимался с ней любовью только один раз. Нет, занимался с ней сексом, поправил он себя. И она сказала, что принимает таблетки.

– Тогда мне остается сказать последнее. – Калеб сделал паузу. – Мой клиент согласен больше не контактировать с вами. Но с одним условием. Он настаивает на экспертизе.