Галина Маркус - Сделка

Саша, конечно, не ожидал, что она явится с ребенком. Но быстро сориентировался и наклонился к малышу:

– Привет!

– Пхивет! – ответил Кирюшка, отступая чуть-чуть назад.

– Не привет, а здравствуйте, – поправила Ира.

Она все утро учила его здороваться с взрослыми и не путать «ты» и «вы». Брюсов протянул мальчику руку, и тот смело дал ему ладошку.

– Как тебя зовут?

– Киюша, – буква «р» малышу не давалась, как, впрочем, и почти все остальные.

– Илюша?

– Кирюша, – быстро ответила Ира.

– А, прости, конечно, Петька говорил. Как я мог забыть – так звали моего героя в «Утреннем дожде».

Еще не хватало, чтобы он увязал между собой эти действительно напрямую связанные факты!

– А где Евгений Максимович? – поспешила поинтересоваться она.

– Очень на тебя похож, – утвердил Брюсов, не отвечая на ее вопрос, – просто очень. Такие же глаза, только светленький. Так странно… Твой сын…

Саша задумчиво рассматривал мальчика, и тот снова спрятался за Ирину спину.

– Да, мой сын, – раздраженно повторила Ира.

Сериальность встречи становилась почти что комичной.

– Так где Михайленко? – повторила она вопрос.

– Его сегодня не будет, он занят. Вылетел в Америку, обсудить детали со спонсором.

– А как же без него?

– Он потом одобрит наш выбор.

– Лихо…

– Пробы начнутся через полчаса. Так что есть время поговорить.

– Кирюш, пойди, посмотри, что там делает дядя, – Ира кивнула мальчику на оператора. – Только стой молча, не приставай, понял?

Кирюшка только этого и ждал. А они с Брюсовым уселись на потертый диванчик, причем между собой и Сашей она положила сумку и пакет с игрушками.

– И что все это значит? – Ира заговорила первая.

Он прищурился:

– А ты и вправду думала, что мы сможем общаться в таком тоне?

– Не знаю… я ничего не думала. В каком тоне?

– Не притворяйся. Ты не умеешь играть.

– Ну да, мы ВГИК не заканчивали. Только не пойму, какого тона ты хочешь?

Ира даже немного испугалась, так он напирал, давил на нее – взглядом, интонациями. Нет, надо держаться прежнего, ни в коем случае нельзя позволить ему вывести себя на разборки.

– Зачем же ты меня позвала, выбрала на главную роль, если не хотела видеть и разговаривать? Только не говори, что ради фильма – прости, я не верю.

Этого она и боялась. Ира собрала всю свою волю в кулак и ответила как можно пренебрежительней, даже с недоумением:

– Твоя обычная самонадеянность… Я брякнула твою фамилию Михайленко просто так, в надежде, что ты, конечно, откажешься, и он от меня отстанет.

– Вот как?

Кажется, он ни капельки ей не поверил. Значит, пора переходить в наступление.

– Именно так. А вот почему ты согласился, для меня до сих пор загадка.

Саша несколько секунд подбирал слова, прежде чем ответить.

– Ну, во-первых, мне нравится книга, и ты это знаешь, – медленно произнес он, – а во-вторых, давно хотел попробовать себя в режиссуре. И тебе помочь, раз ко мне обратилась.

– Я уже объяснила, почему «обратилась». Можешь, конечно, не верить, дело твое. А у тебя что, не было других планов? Перерыв между съемками, что ли?

– Угу. Перерыв… Отложил два проекта. Ради твоей экранизации.

– Я и забыла… Ты любишь жертвовать собой, – не удержалась Ирина.

И, видимо, зря. Потому что он сразу переменился в лице:

– Ладно, Ир, хватит колкостей. Чего там выпендриваться… – Брюсов провел рукой по лицу, то ли снимая усталость, то ли сбрасывая маску. – Я как услышал твое имя… Так захотелось увидеть… Ни спать, ни есть не мог.

– Очень трогательно… – вся ее продуманная позиция летела в тартарары, но она уже мало себя контролировала. – А раньше ты про мое существование не догадывался?

– Ты же сама меня отправила в нокаут! У тебя был любимый муж… – он вскочил на ноги.

– Не было у меня мужа, и ты это знал! Никогда не поверю, что Петя не доложил. Ну, да ведь тебе было плевать – при молодой-то жене! – Ира тоже поднялась с диванчика.

Они стояли напротив друг друга, чуть ли не сжимая кулаки и не обращая внимания на удивленно поглядывающего на них оператора.

– Мне не было все равно! Но ты отшила меня… Ты постоянно тыкала меня носом в мое же дерьмо… Я и сам о себе все знал, но хотел забыть – непонятно? И вообще, в чем ты меня упрекаешь? Если бы я позвонил – чтобы ты сказала? Снова – «пошел вон»? Сколько можно навязываться и чувствовать себя свиньей, хоть и заслуженно? Ну не может человек вечно жить с такой самооценкой… Хочется и поуважать себя чуток.

– Уважение к себе от других не зависит … – устало ответила Ира.

Нет, эта утомительная сцена сейчас совершенно не к месту! Она уже опомнилась и постаралась сбавить обороты.

– Слушай, ты прав. Так бы я и поступила. И вообще, извини, не знаю, что на меня нашло, – она досадливо поморщилась. – Какие, к черту, попреки, о чем мы? Просто… просто… не надо мне теперь заявлять, что ты не можешь ни спать, ни есть.

– Я сказал правду – ты позвала меня, и все изменилось.

– Ну, значит, теперь ты знаешь, что я тебя не звала. И как ты поступишь с фильмом?

– Я останусь, если ты по-прежнему хочешь снимать Брюсова в главной роли.

Он вызывающе смотрел на нее: мол, как ты выкрутишься.

– Для меня пути назад нет, я дала слово Михайленко, – спокойно ответила она. – Так что решение за тобой.

– Значит, продолжаем! – заявил Брюсов и снова уселся на диванчик.

Выглядел он довольным. Ира видела – он остался при своем мнении об ее мотивах, ему это больше льстило. Да и никогда он так быстро не отступался. «Ничего, на этот раз обломаешься…» – подумала она.

Послышались шаги, и в зал вошла молодая женщина – наверное, актриса, приглашенная на пробы.

– Здравствуйте, Александр Борисович, – она заулыбалась при виде Брюсова.

– Паш, ты готов? – Саша обернулся к оператору, и тот кивнул.

– Проходите, Светочка. Сейчас начнем…

Ирина подозвала Кирюшку и усадила его в уголок, всучив печенье и пару машинок. Но мальчик и так сидел тихо, с любопытством наблюдая за действиями дяденьки-оператора.

Она тоже ни во что не вмешивалась. Но не ожидала, что после всего, что было в их жизни, будет так ревновать. На пробы пришли несколько совсем незнакомых актрис, позже подъехали более известные – с ними Александр был очень любезен, целовался при встрече, они общались по-свойски – посмеиваясь друг над другом, допуская скользкие шутки. На Иру никто не обращал внимания – стояла задача понравиться Брюсову. А она сидела и гадала – не связывает ли Брюсова с кем-то из них что-либо большее?

Проходило все по одной схеме. В двух словах рассказывался сюжет, и описывалась героиня. Затем актриса читала текст короткой сцены, которую выбрал Брюсов. А потом оператор записывал несколько дублей. Своим знакомым Саша в этих сценах подыгрывал, еще раз удивив Иру быстротой и легкостью, с какой вписывался в роль. Кое-кто из персонала студии потихоньку подошел посмотреть, но на зрителей Брюсов внимания не обращал.