Мейси Эйтс - Скованы страстью

− Ты сама-то понимаешь, что твои слова можно понять двояко? − Зафар слегка прищурился.

У нее снова покраснели щеки. Что же она такого сказала? Неужели он подумал, что она предлагает отполировать его… Она густо покраснела.

− Ничего такого я не предлагаю. Неужели тебе обязательно… все сводить к сексу?

− Ну, как бы к этому склонно большинство мужчин.

− А ты держи себя в руках.

− Тебя что-то беспокоит? Думаешь, я могу воспользоваться твоим положением?

− Нет. − И на этот счет она действительно была совершенно спокойна. У него под боком есть явно влюбленная в него девица, да и в любом случае, наверняка в столице найдется немало дам, готовых удовлетворить даже самые причудливые желания шейха…

От одной этой мысли ей сразу стало жарко.

− Понятно. Тебя беспокоят мысли, которых вообще не должно было бы быть… Тебя пугают собственные желания.

− Ты себе льстишь.

− Так ни о чем таком ты совсем не думаешь?

− Да какая в общем-то разница?

− Ты права, это не важно.

− Именно. Мы оба должны поступать правильно и исправить ошибки прошлого. Но как все-таки насчет бритья?

Зафар задумчиво почесал бороду.

− Я прикажу принести бритву.

− Собираешься бриться прямо здесь?

− Да, раз уж ты взялась меня окультуривать, тебе стоит лично за всем проследить.

− Как скажешь.

Зафар устроился на крошечной табуреточке в ее ванной перед тазиком с горячей водой. При одной мысли, что он сейчас станет бриться опасной бритвой, Анне сразу же стало не по себе.

− Думаю, будет лучше, если ты сама все сделаешь, − объявил Зафар, протягивая ей бритву.

− Я?

− Ты. Это твоя идея и твой проект, тебе и действовать.

Эти слова прозвучали как вызов, и Анна с готовностью его приняла.

− А ты не из трусливых. Сам протягиваешь мне лезвие, чтобы я прижала его к твоему горлу.

− Ты так говоришь, будто можешь физически мне навредить.

− Теперь у меня есть оружие.

Поднявшись, Зафар протянул руку и осторожно ухватил ее за запястье, и она вдруг с необычайной отчетливостью ощутила его силу и собственную хрупкость и ясно осознала, что если он захочет, то в два счета сломает ей руку.

Может, у нее теперь и есть оружие, но Зафар сам по себе куда более страшное оружие.

− Верно. − В его глазах зажглись насмешливые искорки.

Резко ее отпустив и слегка отстранившись, Зафар одним движением стянул через голову рубашку и оперся руками о раковину, как бы предлагая полюбоваться своим великолепным мужественным телом.

Анна судорожно сглотнула.

− Надеюсь, рука у тебя не дрогнет? − пристально на нее посмотрев, уточнил Зафар.

− Опасной бритвой я ни разу не пользовалась, но ноги каждый день брею. − Скрестив руки на груди, она решила говорить прямо и дерзко. Ведь когда-то давным-давно она и была прямой и дерзкой, и не боялась открыто выражать свое мнение. Но все это было до того, как ушла мама.

И она стала бояться, что если и дальше продолжит так же себя вести, то со временем ее оставят и отец, и школьные подруги. И Тарик.

Но сейчас рядом был только Зафар, и она не хотела притворяться.

− А еще я брею зону бикини, поверь, это весьма тонкая работа, и, думаю, с тобой я тоже как-нибудь справлюсь.

При этих словах Зафар бросил на нее такой жаркий взгляд, какого она еще ни разу на себе не ловила. Даже Тарик на нее так не смотрел.

И только сейчас, чувствуя, как по телу разливается волна желания и возбуждения, Анна поняла, как сильно ей этого не хватало. Она чувствовала, как тяжелеет грудь и напрягаются соски, впервые по-настоящему понимая, зачем предназначены эти части ее соблазнительного тела…

− Весьма интересно, − выдохнул Зафар.

− Да. − Отлично, она только что возмущалась, что он ворвался без стука, а теперь рассказывает о своей зоне бикини и размышляет о сосках. − Вода горячая? − спросила она, указывая на тазик с мыльной пеной.

− Мне все равно.

− А мне нет. Нужно, чтобы у тебя поры открылись, иначе я тебе пол лица соскоблю.

− Habibti , ты не в силах меня ранить.

− Потому что ты бессмертный? − Анна решительно взялась за помазок.

− Потому что меня уже столько раз ранили, что я успел испытать все виды боли и теперь мне попросту все равно. Любая боль скатывается с меня как с гуся вода. Я просто не обращаю на нее внимания.

− Как скажешь, но ты слишком высокий, я не дотягиваюсь. Сядь.

Зафар послушно уселся на крошечную табуреточку. Зря он все-таки настоял, чтобы бритье проходило именно здесь. Но каким-то непостижимым образом, оказавшись в этой утонченной ванной, обставленной исключительно для женщин, он вдруг показался еще более притягательным. В конце концов, глупо отрицать очевидное. Зафар невероятно сексуален.

− Запрокинь слегка голову, − велела Анна, взбивая пену и радуясь, что шейх так охотно выполняет ее приказания. На несколько секунд приложив к бородатому лицу горячее полотенце, она начала сосредоточенно наносить пену, стараясь не обращать внимания на невольную близость.

Одной рукой орудуя бритвой, второй Анна осторожно ухватила колючий подбородок и начала поворачивать его голову, чтобы удобнее было работать. Зафар же безропотно ей подчинялся. Так странно прижимать лезвие к горлу собственного похитителя… Но думала она в основном не об этом, а о том, что сейчас они были невероятно близки. И об исходившем от него аромате специй, мыла и крема для бритья.

− А теперь совсем не шевелись, − велела она, прежде чем сбривать волосы над его верхней губой. Но не успела она прикоснуться к нему бритвой, как Зафар вдруг положил руку ей на талию. − Осторожней, не надо так меня удивлять.

− Мне так проще оставаться неподвижным, − невозмутимо глядя ей прямо в глаза, пояснил Зафар.

Наверное, ей стоило возмутиться и сбросить с себя тяжелую теплую руку. Но почему-то она не только этого не сделала, но еще и сразу же вспомнила ту первую ночь в палатке, когда он крепко держал ее в своих объятиях, и она едва ли не впервые в жизни сумела забыть о всех тревогах и как следует расслабилась и выспалась. Но тогда он держал ее, защищая и оберегая.

А сейчас все было совершенно иначе.

Но она все равно не стала сопротивляться.

Глубоко вздохнув, Анна продолжила кропотливую работу, каждым движением бритвы стирая с мужественного лица несколько лет, но теперь, когда его рука лежала на ее талии, она уже не могла полностью сосредоточиться на работе, постоянно отвлекаясь на непривычные ощущения в собственном теле.

− Не вздумай меня пугать, − прошептала она, едва ли не прижимаясь губами к его шее и с величайшей осторожностью проводя бритвой по адамову яблоку.

− Хорошо, не буду, − послушно отозвался Зафар, а его рука мягко соскользнула на ее бедро.

− Даже не верится, что ты так легко мне доверился. Ведь, судя по твоим словам, ты вообще мало кому доверяешь.