Гейл Макхью - Пульс (ЛП)

– Можно теперь снять повязку? – почти умоляла Эмили.

– Терпение, маленькая, – ответил Гэвин, доставая из сумки два последних воспоминания. Вкус будет следующим чувством, которое он вызовет. Гэвину было интересно, вспомнит ли Эмили разговор, который всё это вызвал. – Открой рот, – прошептал Гэвин, терпеливо наблюдая, как она раскрывает свои потрясающие полные губки. Открыв крышку маленького контейнера со сливками и пакетик сахара, он положил оба изумительных лакомства на её розовый язычок. Прежде чем Гэвин успел вдохнуть, Эмили каким-то образом нашла его рот. Губы отчаянно сливались в сливочно-сахарном поцелуе. Языки танцевали, как одно целое.

– Я знаю, что это, – мурлыкала Эмили.

– Правда? – целовал её глубже, каким-то образом умудрившись поднять их с пола. Взяв её на руки, как жених носит невесту, он продолжал искусно атаковать её губы.

– Да, мистер Сливки с сахаром. Теперь, я требую снять эту повязку. – Ее голос охрип, отягощенный потребностью, желанием, страстью – результат сладкой муки, которой он её подверг.

Гэвин сделал так, как она просила, медленно стянув повязку. Видел, как повязка открыла прекрасные зеленые глаза, и удивление в них послало по его коже волну мурашек удовольствия. Её потрясающий вздох заполнил его уши.

– Добро пожаловать в наше будущее.

Ноги Эмили свисали с его рук, а она, оглядев пространство, никак не могла решить, что рассмотреть в первую очередь. Деревянные полы по всей просторной гостиной были отполированы до блеска. В сравнении с её размерами пентхаус Гэвина казался комнатой в студенческом общежитии. Взгляд прошелся по мраморной лестнице, которая, располагаясь посреди холла, разрезала пространство пополам. Потолки, отделанные изысканной лепниной, нависали над панорамными окнами, которые демонстрировали бассейн на заднем дворе. С каждой его стороны был пестрый изогнутый подход.

Гэвин повел её на кухню, включающую в себя бесчисленное множество гранита сливочного цвета. Приборы из нержавеющей стали, подходящие в самый раз для шеф-повара, были расставлены в глянцевых шкафчиках вишневого цвета. Несмотря на отсутствие мебели, роскошь дома перетекала из одной комнаты в другую, по мере того как Гэвин провел Эмили из библиотеки, бильярдной и кабинет. Всё поражало Эмили, сердце как будто увеличилось. Небезызвестная игра Гэвина в двадцать вопросов, всегда включавшая странные кусочки информации, будь то цвет, текстура или дизайн, стала тем, что сформировало их дом. Их будущее. Кусочки её ответов были разбросаны повсюду.

– Я люблю тебя, – прошептала Эмили ему в губы. – Люблю каждую твою хитрющую клеточку. – Она поцеловала его сильнее, глубже, ей было нужно показать, насколько она благодарна ему за всё, что он ей дал. – Забери меня обратно в гостиную, чтобы я смогла заняться любовью со своим шмекси женихом.

Гэвин, со своей неприлично роскошной улыбкой, не придал значения её словам, неся вверх по лестнице.

– Думаешь, я стану заниматься с тобой любовью на голом полу?

Целуя его шею, она чувствовала, как дразнящий аромат его мускусного одеколона щекотал нос. Эмили уже не волновалась о месте. Она нуждалась в нем.

– Мы занимались сексом в примерочной бутика «Neiman Marcus», – она потянулась к нему, прикусив его губу. – Мы занимались сексом на пляже Хэмптонса, – проведя руками вниз по его широким плечам, она принялась расстегивать пуговицы на его рубашке. – Мы занимались сексом даже в подсобке моей школы. И вдруг тебя беспокоит голый пол? С каких пор ты стал избирательным в том, где меня поглотить?

В глазах Гэвина появился дьявольский блеск, когда в голове промелькнула каждая упомянутая Эмили схватка. Она была права, но сегодня всё иначе. У него другие планы на то, как поглотить её. Игнорируя её слова, он продолжил её нести туда, что станет их хозяйской спальней.

У Эмили перехватило дыхание при виде роскошной кровати под балдахином. Огромного размера, глубокого коричнево-красного цвета, покрытый белой, драпированной сеткой, единственный предмет мебели придал комнате неземное и романтичное ощущение. Гэвин осторожно поставил её на ноги, прижимая спиной к своей груди. Убрав с шеи её вьющиеся волосы, наклонился к ушку и медленно расстегнул платье.

– Планирую насладиться каждый дюймом твоего тела на постели, – прошептал он, спуская с плеча единственную лямку. – Вам это подходит, мисс Купер?

Эмили не могла думать, дышать или пошевелиться, когда платье коснулось холодного, деревянного пола, оставив её разгоряченное тело практически обнаженным, в одном только корсете-бюстье и подвязках.

– Да, – выдохнула Эмили, чувствую, как руки Гэвина блуждают по её груди. За секунды он расстегнул корсет, освобождая из заключения её грудь. Шелковое белье присоединилось к сброшенному платью. Ощущения от его прикосновений были более чем восхитительными, едва Гэвин накрыл ладонями её грудь, слегка сжимая её. Жадным ртом водил вверх и вниз по шее Эмили. Она откинула голову назад, прислоняясь к сильному плечу, и тихо застонала.

Потянувшись назад, начала расстегивать его ремень, руки лихорадочно боролись с кожей. Боже милостивый, ей никак не удавалось справиться с ним достаточно быстро. Одной рукой лелея её грудь, другой Гэвин скользнул в её трусики, мягкими круговыми движениями пальцев массируя клитор. Наслаждаясь страстью и нуждаясь держаться хоть за что-то, руки Эмили перестали бороться с ремнём. Она провела ими вверх по его шее и зарылась пальчиками в его волосах, её частое затрудненное дыхание эхом разносилось по скудно обставленной комнате, пока Гэвин до потери пульса трахал её пальцами.

– Господи, ты всегда такая влажная для меня, – произнес Гэвин голосом, налившимся эротичной сладостью. Посасывая её шею, погружая и вытаскивая из неё пальцы, слегка прикусил кожу. – Ты моя, Эмили.

Она застонала, в такт усиливающемуся с каждым движением жару внутри киски:

– Навсегда, – выдохнула она, когда горячая волна удовольствия разорвалась внутри. Тело плавилось, предвкушая его внутри себя. Не в состоянии больше ждать, она повернулась к нему.

Его глаза цвета открытого синего пламени пристально смотрели на неё, а плескавшиеся в них эмоции обжигали неистовой страстью уже к моменту, когда она закончила расстегивать его рубашку и брюки. Эмили освободила его от одежды, и рот Гэвина поймал её красивой формы мягкие и теплые губы. Слившись с ней воедино, он повел их к кровати. Исходивший от его тела жар практически воспламенял кожу Эмили. Мучительно медленно Гэвин опустился перед Эмили на колени, стягивая её трусики и подвязки и спуская до щиколоток чулки.

– Ложись, – сказал Гэвин, к выражению его лица добавились горячие плотские обещания.