Тэмми Фолкнер - Высокий, привлекательный, в татуировках (ЛП)

Прокравшись обратно в спальню, я смотрю на лежащего Логана. Как же он красив! Он — это всё, что я хочу, всё, что мне нужно. Но я не уверена в том, что нужно ему. Хотя, нет. Ему нужен Мэт. Ему нужно вместо меня смотреть за тем, чтобы у Мэта было всё для выздоровления. Для жизни. И я даю ему это единственным возможным для меня способом.

Волосы Логана спутались на лбу. Я вспоминаю, как смотрела на него, спящего, в ту первую ночь, и спрашивала себя, смотрела ли на него вот так же и его мать. Ей бы следовало. Он такой симпатяга. И внутри, и снаружи. Он так долго заботился обо мне. И я очень сильно ему доверяю. Но мне нужно это сделать.

Вытираю слёзы и распрямляю плечи. Я могу это сделать. Мне необходимо это сделать. Я поднимаю гитару и свою чёрную холщовую сумку. В ней по-прежнему мало вещей. У меня не так уж много пожитков, чтобы я что-то могла оставить, да это не так и важно.

Я смотрю на гитару. Мне хочется оставить ему частичку себя. То, что даст ему знать, как сильно я его люблю. Прислоняю гитару к стене. Он позаботится о ней за меня. В любом случае, мой отец не позволит мне больше играть. Не будет никакого Джульярда. Будет свадьба. И я буду чьим-то украшением. Меня ждёт будущее, которого я не хочу.

Я ухожу лишь с холщовой сумкой, в которой чуть-чуть одежды. Но ещё там его футболка с логотипом «AC/DC», которую он дал мне в ту ночь, когда мы встретились. Да, это глупо, но мне хочется, чтобы она была у меня. Прежде чем спуститься вниз, я вызываю такси. В таком большом городе никогда не помешает быть чрезмерно осторожной.

Я переминаюсь с ноги на ногу. На улице холодно, а я так и не обзавелась пальто. По-прежнему темно. Из-за уличных огней не видно звёзд. Передо мной притормаживает такси, и я выхожу на тротуар. Подняв глаза на его дом, произношу небольшую молитву за Мэта. С Логаном всё будет в порядке. Он это переживёт. За себя я не уверена, а у Логана будет Мэт и остальные братья.

Сделав глубокий вдох, я сажусь в такси. Говорю шофёру, чтобы он отвёз меня в аэропорт, к входу для частных лиц. Он внимательно смотрит на меня в зеркало. Но потом пожимает плечами и везёт туда, куда я сказала. Я обхожу охрану внутри аэропорта, но мне в любом случае предстоит пройти через зону досмотра. Они связываются с самолётом, и пилот подтверждает им, что я полечу частным рейсом и что у них есть мои документы. Я даже не подумала об этом. Но мой отец позаботился обо всём.

Личный охранник моего папы ждёт меня на верхних ступеньках самолёта.

— Мисс Мэдисон, — произносит он.

— Как дела, Уоткинс? — небрежно спрашиваю я.

Он улыбается.

— Мне нравится цвет волос.

— Любуйся ими, пока есть возможность, потому что папочка заставит меня перекраситься, как только я вернусь домой. — Я вздыхаю. Я так устала. Застёгиваю ремень безопасности, потому что это требуется, пока самолёт не взлетит и не стабилизируется. Выходит пилот, чтобы поприветствовать меня. Он тоже мне знаком, но я не помню его имени.

— Мисс Мэдисон, — говорит он с кивком. — Я рад, что сегодня вы летите со мной.

— А я — нет, — бурчу я.

Он не отвечает. Просто уходит и начинает готовиться к взлёту. Ещё по-прежнему рано и по-прежнему темно, поэтому, когда мы взлетаем, я даже не могу наблюдать за проносящимся мимо городом. Мне видны лишь огни, но для меня они не относятся к городу. Потому что этот город намного больше, чем это.

Получив разрешение пилота, я расстёгиваю ремень и ложусь на кровать.

— Эмили, принести тебе что-нибудь? — спрашивает меня Уоткинс.

Я прячу лицо в подушку, чтобы он не увидел моих слёз, и мотаю головой.

— Тогда дай мне знать, если тебе что-то понадобится, Эм, — тихо говорит он. Потом добавляет, уже твёрже: — Что угодно.

Я киваю, по-прежнему пряча лицо в подушке.

Я всхлипываю, пока это окончательно меня не изматывает. И засыпаю до конца полёта. Меня будят, чтобы я опять пристегнулась, пока мы будем садиться. Я иду в ванную и умываюсь, расчесываю волосы, привожу себя в порядок. Папа всё равно будет злой как чёрт. Но я, по крайней мере, буду выглядеть презентабельно.

Как только самолёт приземляется, к нему подъезжает лимузин. Уоткинс открывает дверь, и я проскальзываю внутрь. И тут же застываю. Там моя мама. Она полностью собрана, как всегда. Но не в её карие глаза я хочу сейчас смотреть. Мне хочется, чтобы это были голубые глаза Логана. Мне хочется видеть его глаза. Мама смотрит на меня, потом на Уоткинса, и он закрывает дверь и садится рядом с водителем. Он никогда так не делал. Но моя мама может добиться почти всего одним только взглядом.

— Эмили. — Её голос звучит решительно.

— Мама, — отвечаю я.

— Ты выглядишь ужасно, — говорит она. И, наконец, на её лице появляется улыбка.

— Где папа? — Я накручиваю прядь волос на палец.

— Боюсь, твой папа сейчас в немилости. Он ужасно облажался. Так что теперь он больше не отвечает за эту маленькую проблему.

Моя мама никогда так не поступала. Я даже не думала, что она вообще способна на такое.

— Что?

— Твой отец виноват в том, что ты убежала из дома. Твой отец виноват в том, что ты пропала больше чем на шесть месяцев. Твой отец и его замыслы виноваты в том, что я потеряла свою дочь. — На последнем слове её голос ломается. Моя мама никогда не даёт волю эмоциям. Никогда. Но сейчас она сломалась. По её щекам текут слёзы, и она тянется ко мне. Я падаю в её объятия. У моей мамы есть всё, что мне нужно прямо сейчас.

— Я испорчу твою одежду, — предупреждаю я, хлюпая носом.

— Ну и ладно. Мне плевать. — Она прижимает меня к себе. — Расскажи мне всё.

Я сажусь обратно.

— Ты не захочешь слышать все детали.

Она вздыхает.

— Я не смогу помочь тебе, если не буду знать, что не так.

— Мам, — возмущаюсь я.

— Я начну за тебя, — говорит мама, улыбаясь. Она подражает моему скучающему тону: — Итак, этот мальчик…

Она показывает мне, чтобы я продолжала.

Я рассказываю маме о том, почему ушла, где была и что делала.

В конце моей истории она говорит:

— Твой отец по-прежнему ждёт, что ты выйдешь замуж за того мальчика.

Я киваю.

— Я знаю.

— Но этого никогда не случится, ни за что.

Мой взгляд тут же устремляется к ней.

— Сначала мы поедем в салон. А потом позаботимся об этом.

— Мама, — выдыхаю я. — Я обещала папе.

Она похлопывает меня по руке.

— Всё будет хорошо. Доверься мне.

И по неведомой причине, я так и делаю.

В течение следующих четырёх часов мы перекрашиваем мои волосы в мой натуральный цвет; вместо чёрного лака красим мои ногти в глянцевый розовый — «потому что мы не хотим ломать систему настолько сильно», а потом мама посылает кого-то купить мне новую одежду. У неё целая команда людей, выполняющих все её распоряжения.

Когда мы заканчиваем, я похожа на старую себя. Но я уже больше не она. И никогда ею не буду.