Мери Каммингс - Телохранитель

Выглядел он так, будто его пропустили через пылесос. Без привычкой фуражки, волосы взъерошены; всегда отглаженная, с иголочки шоферская форма помята и измазана чем-то вроде мела или штукатурки.

Первое, что он сделал, войдя — это вцепился Рамсфорду в рукав.

— Мистер Рамсфорд… — нелепо, не по-мужски всхлипнул, — о Господи, мистер Рамсфорд!

— Тони, Тони, — посол успокаивающе похлопал его по руке и снова запер дверь. — Пойдемте.

Они выбрались из кустов и вернулись в бассейн; прошли к барному столику в углу. Тони буквально рухнул на стул, сказал:

— Мистер Рамсфорд, я… я… — запнулся и замотал головой, губы его дрожали.

Рэй принес ему стакан воды. Он жадно, до последней капли выпил и лишь после этого обрел способность более-менее связно говорить.

История, рассказанная им, была проста и незатейлива, как пекановый орех.

Мисс Рамсфорд прибежала, села в машину и сказала: «Домой!» Они проехали пару кварталов и остановились перед светофором. Из соседней машины вышел человек и направил на Тони пистолет, сказал «Подвинься, ну, живо!» Свободной рукой приоткрыл дверь и толкнул его на пассажирское сидение, сам сел за руль.

Хлопнула задняя дверь — очевидно, к мисс Рамсфорд тоже кто-то подсел. Все произошло буквально за несколько секунд, когда светофор переключился на зеленый, машина как ни в чем не бывало тронулась с места.

Тони хотел обернуться и посмотреть, что с мисс Рамсфорд, но не успел — что-то кольнуло в шею, и он почти мгновенно отключился.

Очнулся он, лежа на полу, связанный по рукам и ногам. На голове был какой-то мешок, так что ничего не видно. Он попытался стянуть с себя этот мешок — его пнули ногой в бок, мужской голос над головой рявкнул: «А ну лежи тихо!»

Он и лежал. Долго. Потом ему развязали ноги, подняли и повели. Посадили в машину, машина тронулась. Голос — мужской, немолодой, хриплый — сказал: «Передашь послу, что за его дочку мы хотим полмиллиона евро наличными. Завтра в 12:15 сядешь на электричку до Остии, в один из двух последних вагонов. Деньги должны быть при тебе, в спортивной сумке. Никаких подлых трюков, никакой слежки — если приведешь с собой легавых, девушка умрет.»

Они ехали минут двадцать, потом остановились. Человек, сидевший рядом с Тони, ослабил веревку у него на руках, сорвал с головы мешок и вытолкнул его из машины. Он упал на обочину, когда обернулся — увидел лишь удаляющиеся габаритные огни…

«Мало понять, что человек лжет — да, в сущности, понять это и несложно. Попытайтесь понять, почему он лжет и что именно пытается скрыть — тогда, возможно, вам удастся докопаться до скрытой под этой ложью правды», — не раз повторяла преподавательница кинезики [11] Кинезика (кинесика) — наука, изучающая беззвучные невербальные средства общения людей, такие как язык тела и язык жестов (мимика, взгляд, жесты, позы и т. д.) в Куантико.

Тони лгал, Рэй был в этом уверен.

Возможно, если бы он не изучал в Куантико кинезику, то принял бы рассказ шофера за чистую монету — а может, все равно почувствовал бы какую-то фальшь. Но сейчас признаки лжи были для него неоспоримы, почти как по учебнику: Тони то говорил быстро, то вдруг начинал мямлить: «я… ну, это…», прокашливался и порой касался пальцами подбородка.

Конечно, все это могло иметь и другое, вполне невинное объяснение: человек волнуется, нервничает, а подбородок ушиб, вываливаясь из машины — вот и тянется невольно рука к больному месту. Но было кое-что еще — то самое «кое-что», которое и заронило в душу Рэя первые ростки подозрения: подавая Тони воду, он почувствовал слабый, но несомненный запах чеснока — такой, словно часа два-три назад шофер поел что-то вроде мяса в чесночном соусе.

По словам Тони, его держали связанным, не кормили и не поили — так откуда же тогда этот запах?

Рука шофера снова дернулась вверх, будто в попытке стереть с челюсти несуществующую грязь.

«Врет он, врет, — в который раз сказал себе Рэй. — Непонятно пока, почему и зачем, но врет…»

Дослушав всю историю до конца, спросил чуть резче, чем хотел:

— Что за машина была?

— «Фиат». Белый «Фиат-Браво», — с готовностью отозвался Тони.

— Номер?

Шофер замотал головой.

— Не знаю… я не успел…

— Господи, ну какое это сейчас имеет значение?! — болезненно поморщившись, отмахнулся Рамсфорд. Но в следующую секунду он собрался, в голосе появилась прежняя уверенность и жесткость.

— Тони, тебе нельзя оставаться здесь до утра. С рассветом появятся люди — садовник… еще кто-нибудь может увидеть. Поэтому вам придется уйти отсюда и до полудня где-то отсидеться.

— Нам? — переспросил Тони.

— Да. Вам с Рэем. Он позаботится о тебе, пока не придет время садиться в поезд. — Обернулся к Рэю. — Сходи, собери вещи. Возьми спортивную сумку, ну и все, что нужно. Мы тебя здесь подождем.

«Неужели он не видит, что шофер врет?» — подумал Рэй. И понял: нет. Нет, Рамсфорд не подвергает слова Тони ни малейшему сомнению. Все его мысли направлены сейчас лишь на одно: заплатить. Заплатить — и Мэрион вернется, заплатить — и все будет хорошо!

Если бы Рэй мог быть так же уверен в этом…

Он уже прошел метров десять к выходу, но потом обернулся и нерешительно позвал:

— Мистер Рамсфорд, можно вас на минутку?

Рамсфорд торопливо подошел.

— Что случилось?

— Вы уверены, что мы правильно поступаем? Мне кажется, что он, — Рэй чуть заметно кивнул в сторону Тони, — чего-то не договаривает…

— Сынок, — посол успокаивающе похлопал его по плечу. — Ты просто сделай это и все. Посади его на поезд.

— Но…

— Рэй, пожалуйста! Мы должны заплатить — возможно, для Мэрион это единственный шанс!

Глядя в полубезумные лихорадочные глаза своего приемного отца, Рэй понимал, что рассказывать ему о своих подозрениях сейчас бесполезно.

— Хорошо, — вздохнул он. — Только не говорите Тони ничего про ключ, пусть он думает, что мы с вами где-то встретимся незадолго до полудня и вы мне передадите деньги.

— Ладно, — нетерпеливо кивнул Рамсфорд.

На второй этаж Рэй решил подняться по боковой лестнице, чтобы не проходить лишний раз мимо двери рядом с кабинетом, где устроили свою «штаб-квартиру» сотрудники службы безопасности. Едва ли в три часа ночи у него был шанс на кого-то наткнуться, но все же для оправдания своего маневра он сначала на пару минут зашел в свою комнату — от нее до боковой лестницы было ближе, чем до главной — и лишь потом, стараясь ступать потише, пошел наверх.

Мысленно он все еще разговаривал с Рамсфордом, пытался объяснить ему, убедить. Но разговор так же не получался, как и наяву. Да и что он мог противопоставить уверенности посла? Прослушанный пять лет назад короткий курс кинезики? Запах чеснока? Собственное внутреннее чутье, подсказывавшее, что Тони лжет?