Санта Монтефиоре - Пленники судьбы

Придя домой, Альба присела поболтать с Беатой. Та поведала ей, что Роза и Юджин, а с ними и Люк исчезли в неизвестном направлении, причем они очень торопились. Беата сказала, что слышала, как Роза кричала на кухне, однако не знала, в чем было дело. Альба закатила глаза. Она сразу же подумала о Козиме. Альба ощущала постоянную ноющую боль в сердце при мысли о том, что ее племянница может выкинуть какую-нибудь глупость. Она уже так привыкла к ее ранимости, что всегда была готова к худшему. Однако Беата не имела ни малейшего понятия, куда запропастилась Козима.

— Может, она пошла прогуляться, — предположила Альба, вставая. — Пойду-ка я приму душ. День сегодня выдался очень долгим.

— Ты была в траттории целый день?

— А ты знаешь, кто туда заявился? Фитц. Ты помнишь его?

— Ну конечно, помню. Какая приятная неожиданность. А что он здесь делает?

— Он остановился в замке.

— А ты туда пойдешь?

— Конечно, нет. Меня туда и на аркане не затащишь!

— Он женат?

— Да, на настоящей террористке. — Хорошо, что можно было поделиться своими чувствами с Беатой. — Эта глупая особа так и не оставила нас наедине. Я очень хотела поговорить с Фитцем с глазу на глаз. Ума не приложу, почему его жена так его ревнует, ведь прошло уже тридцать лет.

— Потому что ты все еще очень красивая женщина, Альба.

— Далеко уже не такая красивая…

— Неправда. Годы милосердны к тебе, поскольку ты прожила счастливую жизнь.

— Я же не собираюсь уводить Фитца! Его жена могла бы проявить хоть немного великодушия, предложив нам остаться наедине. Так нет же. Это с трудом можно было вынести. Она должна была околачиваться тут же и слушать. Хотя, мне кажется, она вряд ли поняла, о чем мы говорили.

— Бедняга Фитц. Его всегда влекло к властным женщинам.

— Однако его любви ко мне оказалось недостаточно, чтобы последовать за мной в Италию. И в этом он виноват сам. Никто не заставлял его жениться на Розмари.

— Но у тебя есть Панфило. И ты имеешь то, что заслуживаешь, Альба, — то есть самое лучшее.

Альба пошла наверх, чтобы принять душ. Воспоминания нахлынули на нее, словно бурный поток. Она стала что-то тихонько напевать, прокручивая в памяти картины, которые не приходили ей на ум уже столько лет, и получая от этого огромное удовольствие. Она вспомнила плавучий домик в Челси и свои любимые голубые замшевые сабо от торговой марки «Биба». В памяти всплыли воспоминания о козе, которую она когда-то привязала к лодке своей подруги Вив. Какое же возмущенное было у Вив лицо, когда она обнаружила, что глупое животное нагло поедает траву и цветы, так любовно высаженные и взлелеянные ее собственными руками. Интересно, где Вив сейчас и продолжает ли кто-нибудь утруждать себя чтением ее книг? В то время Альба была совершенно другим человеком.

Приняв душ, Альба, перед тем, как одеться, втерла в кожу масло розового дерева. В ванной стало жарко. Через открытое нараспашку окно доносилось стрекотанье сверчков. Застегнув пуговицы на платье, Альба пошла посмотреть на сад и море, раскинувшееся внизу. А потом вдруг услышала низкий мужской голос. Его ни с чем невозможно было спутать. Человек говорил на ломаном итальянском языке с Беатой, которая терпеливо слушала его. Это был Фитц.

Альба сбежала по лестнице, однако, взяв себя в руки, задержалась на какое-то время на кухне, чтобы не спеша выйти на террасу.

— А, это ты, Фитц! — воскликнула она, делая вид, что удивлена.

— Да я вот… — Он собирался было выдумать историю о том, что случайно проходил мимо, однако прекрасно понимал, что Альба все равно бы не поверила. — Я очень хотел увидеть тебя, — просто сказал он.

— А где же твоя жена?

— Пошла по магазинам.

— Ты хотел бы прогуляться? Мы могли бы пойти к старой сторожевой башне.

— С удовольствием.

— Беата, ты не могла бы побыть здесь до тех пор, пока не придет Роза?

— Я пробуду здесь столько, сколько тебе нужно, моя милая. А ты иди. Желаю приятно провести время. — Беата понимающе улыбнулась, ведь она была не настолько стара, чтобы позабыть, как это здорово — находиться в компании привлекательного мужчины.

Фитц, засунув руки в карманы, пожелал ей доброй ночи, а затем последовал за Альбой, чтобы, миновав оливковую рощу, направиться к утесам. Солнце садилось, окрашивая небо в темно-красный и золотой цвета прямо над горизонтом.

— Это место совсем не изменилось, правда? — сказал он, взглянув на свою спутницу. — Как и ты, Альба.

— Мы изменились только внешне. Когда я с тобой, мне снова двадцать пять.

— Мне следовало бы приехать к тебе.

— Ты поступил так, как посчитал правильным.

— Нет, это оказалось неправильно. Ты для меня самое главное. У меня такое ощущение, что последних тридцати лет как не бывало. Даже не знаю, почему мне не хватило тогда мужества.

— И как скоро после моего отъезда ты познакомился с Розмари?

— Спустя несколько недель.

— Так быстро? Неужели тебе не было хоть немного грустно?

— Я чувствовал себя опустошенным и так сильно по тебе скучал. Я уже собирался было ехать вслед за тобой, как на горизонте появилась Розмари. И ей каким-то образом удалось убедить меня, что я не буду счастлив в Италии. Она сказала, что если бы ты меня действительно любила, то выбрала бы меня, а не Италию.

— Но ведь дело было не просто в Италии, Фитц. Здесь осталась Козима. Ты же знаешь, она мне как дочь. И я ни разу не пожалела о том, что вернулась сюда.

— А я миллион раз раскаялся, что не последовал за тобой.

— Но ты ведь счастлив с Розмари?

— По-настоящему я был бы счастлив только с тобой. Розмари меня просто устраивает, она хорошая женщина и всячески заботится обо мне. Но наши отношения лишены страстности, которая нас когда-то связывала, и мы с ней никогда так не смеялись, как с тобой. — Он нежно посмотрел на нее. — Ты любовь всей моей жизни, Альба. И второй такой уже никогда не будет.

— Я польщена. Мы прекрасно проводили время вместе, не правда ли? — Она вдруг почувствовала необычайную легкость. Находясь рядом с Фитцем, она чувствовала себя озорницей, как будто снова стала молодой и игривой, и уж никак не ощущала себя бабушкой, которая вынуждена считаться с грузом своих лет.

— На протяжении этого времени я часто думал о тебе. И мне было невероятно трудно представить тебя в роли бабушки. Ты запечатлелась в моей памяти такой, какой была, когда покидала Англию.

— Боюсь, я стала намного старше и толще, чем была когда-то.

— Нет, ты сейчас даже красивее, поскольку на твоем лице лежит отпечаток глубокой мудрости. И уж поверь мне на слово, ты стала как-то мягче, что ли…

— А откуда ты знаешь?

— Когда я впервые встретил тебя, ты была жуткой эгоисткой.

— Нет, не была!

— Ты не отличалась особой разборчивостью в своих знакомствах, была ужасно своенравной, упрямой и необузданной. Тебе нравилось, чтобы окружающие тебя мужчины сходили по тебе с ума. Но именно поэтому я и влюбился в тебя: ты была словно дикое животное. Так кому же удалось приручить тебя, Альба?