Кайли Скотт - Сыграем (ЛП)

— Правда? — тело подо мной зашевелилось, когда Мал, без сомнений, поднял голову, чтобы оценить ущерб. — Дерьмо. Эх, да. Она немного не в форме, не так ли? Но как бы я узнал, нравится ли ей покусывание или нет, если бы не попробовал?

— Ей не нравится, — сказала Лиззи. — Или, по крайней мере, я так думаю. Как по мне, так Энн никогда не была похожа на тот тип девушек, которым нравится покусывание. Она более... сдержанная.

— Сдержанная? — мягко засмеялся Мал. — Ага. Почему бы тебе не пойти посмотреть на ее кровать, а потом сказать мне насколько она сдержанная.

За вздохом последовали шаги.

— Вот черт. Она уничтожена.

— Моя Тыковка, когда заводится, ставится животным.

— Ты называешь ее Тыковкой? — голос моей сестры был наполнен страхом. — Она вообще на это отзывается?

— Ну, она делает вид, что ненавидит это прозвище. Но тайно, я знаю, она обожает его. Ее лицо становится таким нежным и все такое.

О, боже милостивый, хватит. Я практически вырастила эту девочку; ей не нужно слышать подобную фигню. Любой авторитет, который у меня был, обратится в пыль. Я приоткрыла один глаз.

— Замолкни, Мал.

— Слушаюсь и повинуюсь.

— Который час? — спросила я, из-за зевка чуть не сломав себе челюсть.

— Мал? Она назвала тебя Малом? — спросила Лиззи, подходя к нам ближе. Внешне мы с сестрой не очень были похожи. Ее волосы были красивого карамельного цвета, в отличие от моего морковного. Черты ее лица были более утонченными, хотя у нас обоих волевой подбородок, как у матери. — Не. Может. Быть.

Ха, это будет весело.

— Странное дело, но да, может, — произнесла я, мой голос прозвучал чуть-чуть самодовольно. — Мал, это моя младшая сестренка, Лиззи. Лиззи, это Малкольм Эриксон.

Моя сестра не была такой большой фанаткой «Стейдж Дайв», как я. Только, сомневаюсь, что это остановит ее от поведения фанатки.

Как я и подозревала, Лиззи завизжала, как ненормальная. Мы с Малом вздрогнули.

— О, боже мой, Энн обожает тебя. Да у нее вся стена в спальне была увешана твоими постерами.

— Нет! — Вот дерьмо, как я не додумалась, что этого стоило ожидать? Меня душил страх. Кто-нибудь, утащите мою сестру, сейчас же. Отнесите ее вниз и закройте в шкафу. Это, безусловно, было для ее же собственного блага, но в основном — для моего. Я попыталась броситься на нее, но сильные руки удержали меня в ловушке. — Лиззи. Замолчи. Пожалуйста, замолчи. Ему не нужно об этом знать.

— Лиззи, расскажи мне больше, — потребовал Мал. — Целая стена, говоришь? Очаровательно. Мне определенно нужно знать больше.

— Нет, не нужно.

— Цы-ц, Энн. Я слушаю.

Длинны моих рук не хватало, чтобы закрыть Лиззи рот. Мне нужно было дотянуться до ушей Мала. Я боролась с ним, но он слишком легко стряхнул мои руки, вот же хитрюга.

— Она частенько писала перманентным маркером на своем бедре твое имя, — доложила предательница в лице моей сестры.

Заявляю официально: Лиззи налажала. Существует большая вероятность того, что вскоре у нашей мамы останется только один ребенок, если она продолжит говорить. Учитывая необычное мамино замечание, что у нее полным-полно детей на работе, потеря не должна особо надолго подкосить ее.

— Это ложь! — выкрикнула я, покрываясь холодным потом.

— А она писала его на внутренней стороне бедра? Готов поспорить, что писала, шалунья, — Мал схватил меня за запястья, удерживая их напротив своей груди. В качестве эффективного средства, направленного на то, чтобы остановить меня от попыток избить его до крови. — Что насчет маленьких сердечек, с торчащими из них стрелами — их она тоже рисовала?

— Я не знаю, — моя любимая сестрица присела в кресло, скрестив ноги. — Но она постоянно подписывалась, как Энн Эриксон.

— Я так тронут, что ты возьмешь мою фамилию, Тыковка, — Мал попытался поцеловать мои кулаки. — Нет, черт, это так здорово с твоей стороны. Для меня это означает целый мир. Моя семья будет от тебя в восторге.

— Ла-ла-ла-ла, — пела я во весь голос, заглушая их обоих, как только могла.

— И она снова и снова пересматривала клипы со «Стейдж Дайв». Кроме того, в котором ты целуешь ту девушку, — Лиззи щелкала пальцами, а лицо было напряжено в попытке вспомнить. — ’Last Days of Love’ — вот, что за песня то была. Она наотрез отказывалась его смотреть, даже покидала комнату, если его начинали показывать.

Мал затрясся подо мной, надрываясь от смеха. У парня была истерика. Даже глаза его блестели от непролитых слез, ох и недоумок. Большая рука взяла меня за затылок и прижала лицо к его щеке.

— О-оу, Энн. Ты ревновала?

— Нет.

Да. Страшно, страшно ревновала. Тот поцелуй опустошил мою подростковую душу и заставил слушать печальные песни почти год.

— Моя бедняжка.

— Замолчи.

— Я не собирался ее целовать. У меня рот соскользнул, — сказал он, стараясь быть искренним, и потерпел неудачу. — Клянусь, я пытался сберечь себя чистым для тебя. Скажи, что веришь мне, пожалуйста.

Я обозвала его чем-то противным.

Он засмеялся еще сильнее, от чего затрясся весь диван.

Исходя из того, что он не собирался в ближайшее время отпускать меня, я, как по заказу, спрятала свое горячее лицо у него на шее. Я ненавидела всех в этой комнате. Сильно ненавидела. Было заманчиво укусить его, но он, скорее всего, получит от этого наслаждение. Он определенно провел время с пользой, кусая мои губы и подбородок после того, как прошлой ночью на вечеринке в очередной раз загнал меня в угол. Его крестовый поход с поцелуями чуть не добил меня, но это не сравнить с тем уроном, который нанесла моя сестра, собственная плоть и кровь.

Теперь Малу было обо всем известно. Я обречена.

— Лиззи, будь хорошей девочкой и принеси мне ручку, — сказал Мал. — Мне нужно написать имя твоей сестры на своих гениталиях, сейчас же.

Ей богу, я пыталась не засмеяться. Я так сильно пыталась.

— Как насчет того, что вместо этого я сделаю кофе? — Лиззи вскочила на ноги. — Знаешь, каждое воскресенье у нее к этому времени уже обычно был приготовлен для меня завтрак. Ты оказываешь на нее плохое влияние, Мал.

— Дайте мне одеться, чтобы я вытащил вас прогуляться, — он погладил меня по спине. — Не могу позволить, чтобы моя будущая свояченица уже держала на меня зло.

— Тебя разве не узнают? — крикнула Лиззи с кухни.

— Здесь при виде меня люди обычно ведут себя довольно спокойно. Но я надену кепку и солнцезащитные очки. И я могу вызвать кое-кого из охраны, если потребуется.

— Почему бы мне что-нибудь для нас не приготовить? Сейчас как раз должен быть мой черед, — сказала Лиззи. Звон кастрюль и сковородок, и шум воды сопроводили ее заявление. Может, в конце концов, моя сестра была не так уж и плоха.

— Спасибо, — ответила я.

— Та-а-а-ак, — Мал чмокнул меня в макушку. — Я тебе не просто немного нравлюсь. Ты моя самая большая фанатка. Ты любишь меня.