Джеки Коллинз - Убийственно прекрасная

На самом деле Генри не так уж хорошо разбирался в компьютерах. Дело было в другом — в Интернете он жил своей, особой, ни на что не похожей жизнью. Выйдя в виртуальное пространство, он мог посещать места, где никогда не бывал, и любоваться обнаженными девушками, с которыми не нужно было даже разговаривать. И это было огромным преимуществом, ибо общение с противоположным полом давалось Генри с большим трудом — в свои двадцать с лишним он все еще оставался девственником. Сколько он себя помнил, мать всегда твердила, что девушки будут сами гоняться за ним, ибо его семья богата и занимает определенное положение в обществе, и поэтому он должен отвергать любые, самые щедрые авансы с их стороны.

Однажды во время своих одиноких скитаний по Сети Генри наткнулся на сайт, посвященный жизни девочек старшего подросткового возраста. Ему удалось преодолеть защиту и проникнуть в почтовый раздел, где посетительницы сайта размещали персональные сообщения и довольно откровенно писали о своих мечтах и фантазиях. Почти все их фантазии так или иначе сводились к отношениям с мальчиками, что показалось Генри довольно скучным, однако ему нравилось рассматривать фотографии, которые присылали друг другу корреспондентки. Девушки на снимках были довольно миленькие, совсем еще юные и невинные, хотя все были разодеты в пух и прах, и почти у всех длинные распущенные волосы кокетливо прикрывали один глаз, а на неумело накрашенных губах играла призывная улыбка.

Довольно скоро Генри пристрастился читать наивные послания девчонок. Словно наркоман, он каждый вечер садился к компьютеру и проверял, что новенького появилось на сайте. Однажды ночью лицо одной из девушек показалось ему странно знакомым. Генри проверил ее «Гуглем» и вскоре узнал, кто она такая. Это оказалась Мария Сантанджело Голден, родная дочь Лаки.

Это было потрясающее открытие, и Генри почувствовал, как его переполняют волнение и восторг.

Наконец-то у него появился шанс отомстить.

Три раза в неделю Лаки вставала в пять утра, чтобы заниматься со своим персональным тренером. Подобный распорядок был обычным для большинства жителей Лос-Анджелеса, сумевших чего-то добиться в жизни и желавших как можно дольше сохранять рабочую форму, однако, если бы не Коул, буквально пинками выгонявший Лаки на каждую тренировку, она бы, наверное, давно забросила занятия. Ей и так хронически не хватало времени, чтобы переделать все дела, а тут еще дважды в неделю приходилось летать в Вегас, чтобы следить за работами.

Каждый раз после тренировки Лаки обычно звонила на Восточное побережье, где у нее были не только деловые партнеры, но и родные. Ее старший сын Бобби недавно открыл в Нью-Йорке клуб-ресторан, а Бриджит разрабатывала собственную коллекцию ювелирных украшений. Оба могли совершенно спокойно не работать, ибо являлись наследниками греческого миллиардера Димитрия Станислопулоса, второго мужа Лаки, однако и Бобби, и Бриджит предпочли заняться собственным делом. Бобби, правда, должен был получить свою часть наследства только по достижении двадцати пяти лет — до этого ему приходилось рассчитывать только на проценты с оставленного ему по завещанию капитала, однако Лаки была этому только рада. Бобби был умен и необычайно хорош собой, и она боялась, что, когда к этим двум качествам прибавятся деньги, ноша может оказаться для него непосильной. Пока же до двадцатипятилетия ему оставалось еще два года, и Лаки рассчитывала, что этого времени Бобби хватит, чтобы научиться избегать ловушек и опасностей, которыми чревато обладание не поддающимся исчислению капиталом.

Прежде чем открыть свой клуб, Бобби некоторое время учился в колледже, но вскоре бросил. Чистая наука была ему скучна, парню хотелось поскорее познакомиться с реальной жизнью и попытаться создать что-то своими руками. Лаки не стала ему препятствовать. Она всегда считала, что знакомство с «законом улицы» куда важнее любых книжных премудростей. Правда, управление шикарным клубом-рестораном вряд ли имело отношение к суровой школе, которую когда-то прошла она сама, но все-таки это была школа.

Тем не менее Лаки каждый месяц летала в Нью-Йорк, чтобы на месте убедиться, все ли у него в порядке.

У Бриджит тоже все было хорошо. Она давно оставила многообещающую карьеру модели и в тридцать два — после нескольких бурных, но неудачных романов и катастрофического брака — все же сумела наладить собственную жизнь.

Мать Бриджит Олимпия Станислопулос — дочь Димитрия от первого брака — умерла от передозировки. Одна из богатейших в мире наследниц, Бриджит постоянно находилась под пристальным вниманием прессы. Папарацци следовали за ней толпами, желтые газеты посвящали ей целые развороты, а простые смертные завидовали ее невероятному богатству и потрясающей внешности, ибо Бриджит была натуральной блондинкой со стройным гибким телом и на редкость красивым лицом. Иными словами, не девушка, а мечта беззастенчивых авантюристов и охотников за состояниями. Предложения руки и сердца так и сыпались на нее, но Бриджит всякий раз выбирала наихудший вариант. Порой казалось, что она буквально притягивает к себе неудачников и подонков. Последним примером такого рода, едва не стоившим ей жизни, был брак с разорившимся итальянским графом Карло Витторио Витти, который сразу же после свадьбы сумел пристрастить Бриджит к наркотикам, а потом попытался убить, надеясь завладеть ее огромным состоянием.

Бриджит повезло. Она осталась жива и с тех пор перестала встречаться с кем попало. В последние несколько лет она и вовсе взяла себя в руки, обретя покой и уверенность. И все же Лаки считала необходимым приглядывать за ней, чтобы успеть прийти на помощь.

С Бобби, к счастью, подобных проблем не возникало. В отличие от импульсивной, склонной к истерии Бриджит он был само спокойствие и невозмутимость. В самом его облике и манере держаться было что-то от президента Кеннеди, а обаяние, мягкий юмор и привычка подтрунивать над собственными слабостями делали Бобби неотразимым в глазах противоположного пола. Девушки так и падали к его ногам, и он успешно этим пользовался, не теряя, впрочем, рассудительности и благоразумия.

«Ты отличный парень, Боб! — говорил ему Джино-старший каждый раз, когда они встречались. — Какие еще к черту Станислопулосы?! Ты — истинный Сантанджело, это я тебе говорю».

Джино, живший в Палм-Спрингс со своей женой Пейдж, которая была на два десятка лет моложе его, любил всех своих внуков, но к Бобби питал особое расположение. И немудрено, ведь Бобби напоминал деду о его собственной бурной молодости.

Лаки была счастлива, что у нее такая замечательная семья, но это вовсе не означало, что она может ничего не делать. Деньги никогда не были для нее проблемой: ее имя — Лаки — Счастливая — себя оправдывало, к тому же она была умной, практичной женщиной, наделенной интуицией, необходимой для успешного ведения бизнеса. Еще совсем недавно она владела одной из лучших в стране киностудий, но теперь Лаки неудержимо тянуло вернуться в гостиничное дело, с которого она когда-то начинала. Последний отель, который она построила, назывался «Сантанджело» и находился в Атлантик-Сити. Это был хороший отель, но Атлантик-Сити — не Вегас, поэтому Лаки в конце концов продала его, выручив сумму втрое большую против затраченной. Теперь она строила в Лас-Вегасе «Ключи» — комплекс, включавший в себя отель класса люкс, жилые апартаменты различной площади и стоимости и первоклассное казино. Это была ее мечта, и Лаки с нетерпением ждала того дня, когда все работы будут завершены и «Ключи» примут первых гостей.