Анна Климова - Осенняя женщина

Взглянув в зеркальце, он поправил свой шикарный галстук и вышел из машины, захватив пальто и кейс.

В это самое время на восточном побережье США, в городке Джерси-Сити, в доме 499 на Логан-драйв, в своей спальне молча, но без сна лежали супруги Периш. Было темно, только в окне отражался призрачный отблеск близкого и огромного Нью-Йорка да пронзительные сирены катеров береговой охраны нарушали покой глубокой ночи. Бессонница терзала супругов уже несколько недель. Оба не признавались в этом друг другу, но чувствовали: ни один из них глаз не смыкает, прислушиваясь к ночным звукам.

Для начала миссис Периш решила, что это из-за надоевших штор на окнах. Она их поменяла, но покой не приходил. И в глубине души она отлично понимала, почему.

Мистер Периш в свою очередь принимался мысленно считать баранов, как его учила в детстве мать. Примерно на пятитысячном баране он останавливал себя — так можно было продолжать до самого утра. А ведь ему надо рано встать, чтобы успеть к парому на 7:50, курсировавшему между Либерти Парком в Джерси-Сити и Бэттери Парком в Манхэттене. А там на такси до работы. Хорош же он будет, если станет клевать носом в офисе вместо того, чтобы думать о новых направлениях в рекламе. Зевающие клерки всегда раздражают начальство. Тогда мистер Периш переворачивался на другой бок с решительным намерением заснуть. Но сна не было. В глубине души он, как и его супруга, отлично понимал, почему.

У четверых детей четы Периш сон был получше, но они тоже все понимали и ждали чего-то, как ждут грозы после невыносимо душного дня.

— Джон, — тихо позвала мужа Дебора Периш. — Джон, я больше так не могу. Я боюсь его.

Мистер Периш молчал, но она знала, что он ее слышит.

— Видит Бог, Джон, я очень старалась. Старалась, как могла. Но у меня больше нет сил постоянно ждать от него пакости.

Она всхлипнула.

Они оба думали об одном и том же.

— Три дня назад он проколол шины велосипеда Сьюзи. Я ее еле успокоила. На прошлой неделе он привел в дом кучу маленьких латиносов из Бронкса. После них я не досчиталась ложек из сервиза, а у Питера нашла вшей! Вшей, Джон! Я чуть со стыда не сгорела, когда привела его к доктору. Он просто чудовище!

— Ты преувеличиваешь, Деб, — мистера Периша словно окатило жаркой волной раздражения. Он был согласен с женой, но самое ужасное, что выход из сложившейся ситуации без удручающих последствий не просматривался.

— Я преувеличиваю?! — как от электрического тока, подскочила на своем месте Дебора Периш. — Я постоянно застаю его за просмотром эротических каналов. За обедом он ковыряет в носу, а потом вытирает пальцы об одежду Тейлора. Его вещи и вещи остальных детей пропадают. В школе он рассказывает про нас жуткие небылицы. Мне трижды пришлось беседовать с учителями. И они убеждены, что мы издеваемся над ним! А вчера Питер, когда я его отругала за разбросанные книжки, сказал что-то по-русски. Я уверена, что это какое-то грязное слово! И если это так, то не трудно понять, кто его научил этим словам! А ты? Разве ты не мучился животом на пароме позавчера? Я нашла упаковку со слабительным у него в комнате. Совсем не удивлюсь, если это он добавил его тебе в кофе.

— Парень, который работал все лето на стройке, может исправиться, — не веря своим словам, глухо произнес мистер Периш.

— О да! Конечно! Я и забыла! Только потом он всем встречным и поперечным рассказывал, что это мы заставили его подрабатывать там, а сами отнимали у него деньги! Джон, я схожу с ума, когда думаю о том, что он вытворит в следующий раз.

— Мы покажем его психологу и…

— Не думаю, что психолог что-то исправит в его мозгах. Просто он другой, Джон.

— Давай поговорим об этом в следующий раз. Я пытаюсь уснуть, если ты заметила.

— Мы должны принять решение, — сказала она, пытаясь найти в прикроватной тумбочке салфетку. — Мы должны что-то сделать.

— Что ж, давай вытащим его из постели, притащим на церковную паперть на Окленд-стрит и распнем твоими кухонными ножами. Обещаю залепить ему рот скотчем.

Она зло толкнула его рукой в темноте.

— Прекрати немедленно, Джон Эшли Периш! Мне не до шуток! Совсем не до шуток. Это не тебе приходится иметь с ним дело все 24 часа в сутки. Это не ты убираешь за ним всюду. Не ты вкручиваешь лампочки в подвале, разбитые им. Не ты цепенеешь всякий раз, когда он выходит из своей комнаты с явным намерением совершить пакость. Ты бормочешь что-то про психолога, с милой улыбкой спрашиваешь у него: как дела в школе, Виктор? — и убегаешь вечером в бар с Гарри и Ллойдом. Когда же нам говорить об этом, как не сейчас, Джон? Джон?

Муж не отзывался. « Я должен уснуть. Я должен уснуть», — мысленно твердил он, плотно сцепив зубы. Джон Периш, тридцативосьмилетний клерк в крупном рекламном агентстве и глава семейства, почти наяву видел, как опаздывает на паром, а потом застревает в пробке на Джексон-авеню. Позавчера он тоже опоздал из-за того, что вынужден был искать аптеку, а потом сидел в туалете, проклиная жену за прокисшие сливки в кофе. Но он со всей очевидностью понимал, что ему не укрыться за молчанием. Во всяком случае, ненадолго. С Белобрысой Проблемой придется что-то делать. Так или иначе. И со сливками, скорее всего, все было в порядке.

Дебора, к его облегчению, тоже замолчала. Всхлипывала, но молчала. Она думала о том, как ошиблась два года назад. Как жестоко ошиблась, из лучших, правда, побуждений.

Дебора Джон Периш, в девичестве Дебора Клейн, любила детей. Если у других девочек в колледже были весьма туманные представления о том, какая жизнь и карьера их ждет в большом мире, то Дебора на этот счет не имела никаких сомнений. В своих мечтах она видела дом с лужайкой и бассейном на заднем дворе, мужа, которого так приятно кормить по утрам свежеиспеченными французскими булочками с кофе, и детей. Много детей. Она была простой американской девушкой, немножко пухленькой, немножко своенравной, немножко наивной, иногда верившей демократам, а иногда республиканцам, привычно гордившейся своей страной и плохо представлявшей себе, где находится Россия, о которой твердила CNN. Но так случилось, что Россия сама пришла в ее дом.

Дебора точно помнила, как все начиналось. Это случилось в кабинете ее гинеколога, доктора Майера. Их с Джоном третьему ребенку Питеру исполнилось два года. Несмотря на горячее желание иметь четвертого, у них так ничего и не получилось. Тогда они решили задать вопрос своему врачу.

Доктор Майер назначил обследование и однажды пригласил их в свой офис. Увидев его печальное лицо, Дебора поняла, что новости их ждут неутешительные.

— Дебора, Джон, я не буду отнимать ни ваше, ни свое время. Деборе больше нельзя вынашивать и рожать детей. Есть некоторые патологии — незначительные в целом, но они могут повлиять на будущий плод. Это во-первых. Во-вторых, у вас, Дебора, я нахожу еще некоторые отклонения со стороны внутренних органов. Рекомендую пройти дополнительное обследование и курс лечения.