Табата Варго - Исцеление

Я согласно кивнула, так как не доверяла себе достаточно, чтобы сказать что-то вслух. Мне так сильно хотелось сделать все это снова, но я понимала, что если открою рот, то именно это и скажу. А я уже и так достаточно унизилась.

Роман прочистил горло, и мы молчали до тех пор, пока машина не притормозила напротив моего дома.

Я попрощалась, даже не взглянув на него, и вылезла из машины. Прохладный ночной воздух овеял платье, остужая разгоряченную плоть и напоминая о том, чем я занималась с Романом. Находясь вдали от тяжелого воздуха, окружавшего нас в машине, я почувствовала, что снова могу дышать.

Престранно, когда человека влечет к тому, кто не является его супругом, но меня влечет. Боже, меня так влечет к Роману. А после этого поцелуя, я уже не уверена, что возвращаться в его клинику будет такой уж хорошей идеей. Единственная проблема заключается в том, что Роман мне небезразличен. Он гораздо больше для меня, чем просто мой доктор — он мой друг. И хотя я сказала себе, что никогда его больше не увижу, я все же слишком сильно привыкла к тому, как ощущаю себя рядом с ним.

Я вошла в дом, положила сумочку на столик возле двери и начала подниматься по лестнице.

— Где, блядь, ты была? — раздался голос Майкла из кресла в гостиной. Он сидел там так, будто поджидал меня.

— Я звонил тебе снова и снова. Я писал тебе сообщения, пока мой телефон не сдох. Чей это был лимузин и опять-таки, где ты, блядь, была?

Он был взбешен. В его глазах сверкал гнев.

— Гуляла с друзьями, — ответила я честно.

— Бред собачий, Сэм. У тебя нет друзей, и мы оба знаем это.

Я снова двинулась в сторону лестницы. Я не в настроении спорить с ним, и честно говоря, у него нет права задавать мне вопросы о том, где я была. Вина подняла свою уродливую голову, когда я вспомнила, что случилось на заднем сиденье лимузина Романа, но я засунула эти мысли подальше и занесла ногу на очередную ступеньку.

Меня развернуло, когда Майкл, вцепившись в мою руку так сильно, что мог почувствовать все косточки, резко развернул к себе лицом.

— Ты трахаешься с кем-то другим? — задал он вопрос, широко раскрыв глаза, как будто едва мог поверить, что сам предположил такое.

— Ты делаешь мне больно, Майкл, — сказала я и дернула руку, стараясь освободиться из его хватки.

— Отвечай мне, Саманта! Трахаешься? — он посмотрел на мое платье, и его глаза округлились еще сильнее. — Разве я не говорил тебе никогда не надевать это платье? Не говорил, что ты слишком старая для подобного дерьма?

Его пальцы еще сильнее впились в мою плоть, и у меня заболела рука и плечо.

— Прекрати это. Отпусти меня, Майкл.

— Просто ответь мне. Скажи, что трахаешься с другим. Я хочу слышать это.

Я едва могла поверить, что он ведет себя подобным образом. Мы женаты уже девять лет, и он никогда не поднимал на меня руку. Сейчас же он вел себя так, будто это был совершенно другой человек. Словно кто-то злой завладел его телом.

— Нет никого другого, Майкл. Пожалуйста, отпусти меня. Ты делаешь мне больно!

Он быстро отпустил меня, и я, потеряв равновесие, врезалась в перила. Рука, которую он сжимал, ударилась об дерево, и разряд боли снова пронзил всю руку и плечо.

Не проверяя в порядке ли я, Майкл слетел по ступенькам, схватил плащ у двери и захлопнул за собой входную дверь.

Роман

Я играю с огнем и понимаю, что обязательно обожгусь. Черт, да я уже обжегся тогда в машине с ней — умер и попал на небеса, прежде чем рухнуть в преисподнюю. Мое тело напряглось от ее поцелуев, мышцы жаждали ее прикосновений. И я — тот, кто лучше всех из тех, кого я знаю, умеет контролировать себя — утратил контроль. Весь мой самоконтроль растворился, и я мог думать только о том, как прижаться к ее телу.

Я хотел оказаться в ней, вокруг нее — полностью потеряться в ней. Я был готов показать ей все, готов был отдать ей всего себя. В моей голове крутились мысли, как я срываю с нее трусики и погружаюсь в ее теплую влажную киску. Но затем я почувствовал прохладу ее обручального кольца на своей щеке, и реальность незаметно вернулась.

Замужем. Она замужем.

Слово вертелось в моей голове, как острый нож, который колол мою совесть и повергал в шок. Я честный человек. Всегда таким был. Я горжусь своей честностью всю свою жизнь. Переспать с пациенткой, к тому же замужней, не то, что мне бы хотелось добавить в свой список сокровенных желаний.

Майкл Олдридж — гребаный ублюдок, не заслуживающий Саманту, но кто я такой, чтобы решать, кто чего заслуживает? Я, а не он, посторонний человек в этом сценарии. И хотя мне совсем не нравится этот мужчина, он все же ее муж. Он появился первым, и, очевидно, что-то в нем было, из-за чего Саманта влюбилась в него. Мне нужно вспомнить, что его положение в ее жизни заслуживает крошечной частички уважения.

Конечно же, он спит с каждой женщиной, до которой может дотянуться, но это его проблемы, не мои. Я не собираюсь опускаться до его уровня, переспав с его женой. И неважно, как сильно я этого хочу. Ох, а я очень хочу, и мне хочется обвинить во всем алкоголь. Одному Богу известно, я очень старался напиться, чтобы избавиться от тех чувств, которые испытывал к Саманте в тот вечер, но я понимал, что делал. Я был достаточно трезв, чтобы понимать, что это все неправильно.

Я пришел домой той ночью, решив держаться подальше от Саманты. Она моя пациентка. Нет необходимости встречаться с ней за пределами клиники. Я даже решил сказать ей, что больше не будет никаких «процедур» для нее. Особенно с учетом того, что единственная процедура, которую я хотел провести, заключалась в погружении части моего тела в нее.

Все воскресенье я провел, избегая телефона, что очень не похоже на меня, поскольку я врач. Я не выходил на связь по вопросам своей практики, но всегда держал телефон под рукой на всякий случай. Я знал, если она напишет мне или позвонит, я не смогу сопротивляться, и также знал, что если телефон будет у меня в руке или возле меня, я сам напишу или позвоню ей. Я должен сопротивляться ей. Другого выхода нет.

Наступило утро понедельника, а я все еще не связался с ней и ничего не слышал от нее. Честно говоря, я с ума сходил, просто думая о ней. Не мог сосредоточиться на работе или на встрече с доктором Стейном. Я перепачкал очень хороший белый халат чернилами и пролил кофе на коврик в своем кабинете. Мой день стал сплошной неприятностью, и неважно, как сильно старался, я не мог думать ни о чем другом, только о ней.

В итоге я отменил все свои встречи и уехал из клиники как можно быстрее. Отправившись в ресторан «Мама Мария», я заказал ланч и шоколадный пончик, и съел его, вспоминая наш совместный ланч. Когда я достал кошелек, чтобы расплатиться, предсказание, которое мне выпало во время нашего первого визита сюда, напомнило о том, чего я хочу.