Владимир Гурвич - Анжелика против террора

Анжелика решила, что в первую очередь следует заняться судьбой Мариам. Но сначала она покажется в своем офисе. Ее долгое отсутствие может вызвать ненужные мысли у секретарши. И хотя она ее ни в чем не подозревает, не стоит плодить у нее подозрения.

Луиза-Мишель встретила ее радостно.

– Было необычайно много звонков, – сообщила она.

– Могу я с ними ознакомиться?

– Разумеется.

Анжелика внимательно изучала список звонков. В основном это были ее деловые партнеры, с которыми она установила связь за время пребывания в Париже. Но два вызова заинтересовали ее больше остальных, один пришел из посольства Восточного арабского княжества.

Анжелика пригласила в кабинет Луизу-Мишель.

– Зачем звонили мне из посольства, они просили что-то передать.

– Они звонили дважды, ничего не просили передать, но интересовались, где вы находитесь, нет ли от вас сведений.

– А что хотел от меня господин Кроули?

Луиза-Мишел с некоторым удивлением посмотрела на Анжелику.

– Он спрашивал тоже самое.

– Надеюсь, вы им не стали ничего объяснять?

– Я сказал им только то, что мне сказать приказали вы.

– Спасибо.

Она отпустила секретаршу и стала звонить Мариам. Девушка очень обрадовалась ее звонку, ее радость возросла на порядок, когда она узнала, что Анжелика направляется к ней с важным сообщением.

Мариам встретила Анжелику восторженно. Если бы не стеснительность, она бы бросилась ей ша шею.

– Я очень рада вас видеть, – сказала Мариам, когда они расселились в комнате. – Мне так хотелось с вами поговорить.

– Сейчас и поговорим. Как у тебя дела с Анри?

Мариам приблизилась почти вплотную к Анжелике.

– Он вчера был у меня. Вчера это случилось. Это так великолепно! Все лицо Мариам покрылось таким ярким пурпуром, что и Анжелика, которая давно перестала краснеть от разговоров на подобные темы, зарумянилась за кампанию. Она понимала, что Мариам, будучи восточной девушкой, было крайне нелегко пойти на подобный шаг. И заставить его сделать ее могло лишь большое чувство.

– Ты его любишь? – спросила Анжелика.

– Очень. – Немного побледневшее лицо снова залилось яркой краской.

– Я рада за тебя.

– Значит, вы меня не осуждаете? Мы же все же неженаты.

Вот что ее беспокоит, отметила Анжелика.

– Любовь важнее брака, – убежденно ответила она. – Все, что делается по любви, свято и угодно богу. Брак важная вещь, но он лишь закрепляет чувства.

– Вы в этом уверенны?

– Уверена, – улыбнулась Анжелика. – Скажи, а ты по-прежнему хочешь заниматься химией?

– Да, то есть не знаю. Я в последнее время не думала об этом.

«Ну, еще бы, кроме любви она сейчас ни о чем думать больше не может».

– Ничего, скоро у тебя появится возможность заниматься своей любимой наукой. Вы сможете на некоторое время уехать в Россию. Там вы будете в безопасности. Кстати, ничего подозрительного ты не замечала?

– Нет. Впрочем, я не обращала внимания.

Ну, еще бы, вздохнула Анжелика.

– Я тебя очень прошу, – мягко сказала она, – пока ты здесь, не забывай о бдительности.

– А когда мы сможем поехать в Россию? Мне так хочется увидеть вашу Родину.

– Скоро. Как только оформите документы. Это займет совсем немного времени. Я позвоню Анри и скажу ему, что нужно делать.

– Как все замечательно! – воскликнула Мариам.

– А будет еще лучше, – убежденно произнесла Анжелика.

Она вдруг подумала о Мамонтове. Этот вечер они проведут вместе. И ей вдруг стало очень хорошо.

После ужина в ресторане, они решили прогуляться. С самого своего приезда в Париж, Анжелика не помнила такого замечательного вечера. Был уже поздний час, и поток машин схлынул, и в городе стало относительно тихо. Не было даже колыханий ветра, а воздух был такой теплый и в тоже время не душный, что его хотелось просто трогать руками.

Мамонтов взял ее под руку, и Анжелика доверчиво прижалась к нему. Если память ей не изменяла, так близко друг с другом они шли вместе впервые.

– Анжелика, вы сегодня были совсем другая, чем обычно, – сказал Мамонтов. – Такой я вас еще не видел.

– И какой же я была? – поинтересовалась заинтригованная Анжелика.

– Близкой. Я бы не побоялся слова, доступной.

– А какой же я тогда бываю обычно?

– Далекой и недостижимой, как вон те звезды, что горят прямо над нами. А поди же доберись до них.

– Вот уж не знала, что я выгляжу такой неприступной.

– Но именно так оно и есть. Мне иногда вы казались небожителем. Меня не покидало ощущение, что даже когда мы стоим рядом, между нами бесконечно большое расстояние.

– Даже сейчас.

Мамонтов посмотрел на нее.

– Сейчас нет. Сейчас мне кажется, что я даже могу вас поцеловать.

– А в вы не хотите провести этот научный эксперимент.

Мамонтов резко остановился. Даже, несмотря на темноту, Анжелика ощущала его волнение.

– Нет, чуть позже. Я еще не совсем уверен. Этот вечер слишком замечателен, чтобы переживать разочарование.

– Не предполагала, что вы столь осторожны.

– Да, осторожен в том, что слишком много означает для меня. И я опасаюсь, что одно неверное движение, одно не впопад сказанное слово – и все будет потеряно.

– А если я вам скажу, что ваши опасения преувеличены?

– Я с огромным удовольствием буду внимать этим вашим словам, но действовать буду исходя из собственных ощущений. А они мне говорят: рано, подожди чуть-чуть.

– Почему-то мне казалось, что ваша тактика в отношении женщин совсем иная и основывается на двух тезисах: буря и натиск.

– Так оно и есть. Но то женщины, а то вы. Вы особенная женщина, я не уверен, существует ли сейчас вторая подобная вам на земле.

– Уверяю, вы все преувеличиваете. Я устроена гораздо проще, чем вам представляется. Я женщина и ничего женского мне не чуждо. И это главный мой движущий мотив.

– Да, вы женщина, но особенная. В вас присутствует нечто такое, что заставляет мужчин становится лучше, делать то, что при других обстоятельствах они бы никогда не сделали. Хотите, открою вам страшную тайну, я вовсе не стремлюсь овладеть вами так, как овладевает обычный мужчина женщину. По крайней мере, для меня это не главное.

– А что же главное? – с волнением спросила Анжелика.

– Когда я общаюсь с вами, мною овладевает стремление подняться на какой-то иной уровень, на который без вас у меня бы и мысли не возникло подниматься. Это желание возникает во мне безотчетно, помимо моей воли. Но при этом я ловлю себя на том, что без него мне становится все неинтересно. И сам я себе не интересен. И это замечательно!

– Вот не знала, что я оказываю такое воздействие на людей. Это льстит мне. И все же, я думаю, что вы заблуждаетесь, главное не мое воздействие на вас, а ваша собственная природа. Разве что я немножко помогая вам открыть в себе какие-то новые грани.