Екатерина Карабонцева - Осторожно! Мечты сбываются.

– Мне знакомо это чувство! Можешь не верить, но я нахлебалась этого вдоволь. Только последние полгода я чувствую себя живой. Но знаешь, что я поняла? Наша жизнь дорога не тем, кто мы есть, а тем, кем мы можем быть. В нас с тобой заложен огромный потенциал! Мы можем создавать вещи, способные заставить биться сердца миллионов людей! И именно поэтому мы еще живы!

– Значит, я еще жив, благодаря тебе! За последние три года я впервые взял в руки гитару. Ты вернула мне способность писать музыку. И желание жить.

– Я люблю тебя, Крис Ривер!

– Я люблю тебя, Кэтрин Шевченко!

Они уже пять минут, как припарковались и сидели в машине, глядя друг на друга. Они оба испытывали такую легкость и восторг, каких не чувствовали никогда в жизни. Наконец, Катя вымолвила:

– Ну все, мы приехали! Пойдем?

– А вдруг твой муж забыл портфель или еще что-то в этом духе?

– За пять лет еще ни разу не произошло ничего подобного! Мой муж слишком правильный и пунктуальный, и он настолько ответственно относится к своей работе, что не в силах хотя бы раз вернуться домой раньше срока для того, чтобы застукать жену с любовником!

– Сложно отказаться от такого идеального персонажа, не так ли? Но могу себе представить, какое испытание – жить с ним!

Это было сказано в шутливой форме, но все же прозвучало как нельзя серьезно. Катя бросила на Криса строгий и полный глубокой печали взгляд, беззвучно укоряющий его за подобное заявление. Больше всего ее задело то, что он был действительно прав, прав во всем. В Крисе ее восхищало все, чего был лишен Егор, несмотря на то, что общее сравнение было явно не в пользу первого. Ей нравился его взрывной характер, его чувственность, безудержные приступы ревности, красноречиво подтверждающие его неравнодушие. Ей нравился риск, с которым было связано его ежедневное хождение по лезвию бритвы и те всплески гениальности, которые были тесно переплетены с крайне распутным времяпрепровождением. В нем она видела свое отражение, себя без хитростей и прикрас, такую, какой она всегда являлась и является в душе. Именно в этот момент она впервые поняла, что все равно не сможет жить без него, что ее срыв с катушек является ничем иным, как всего лишь вопросом времени. Сердце вновь облилось запекшейся кровью, оставив на душе тяжелый осадок.

И все же они приехали не для того, чтобы предаваться отчаянию. Катя решительно открыла дверцу и вышла из машины. Крис послушно последовал за ней. Он изо всех сил внутренне готовился к этому испытанию – увидеть ее семейное гнездо во всей красе, проникнуться ощущением их с Егором совместной жизни, прикоснуться к вещам, пропитанным ее запахом…

Катерина, загадочно улыбаясь, поворачивала ключ. Наконец, запретная дверь отворилась, и в глаза ударил яркий, ослепляющий свет. Открывшаяся взору комната была словно вырезанной из журнала «Домашний уют». Крису было неимоверно тяжело переступить ее порог. Здесь было все, что он только мог представить в своих самых страшных кошмарах: повсюду во всевозможных рамочках были расставлены их с мужем свадебные и просто семейные фотографии; на стуле небрежно висела отвергнутая во время утреннего подбора одежды рубашка, которую Катя машинально подобрала и аккуратно повесила в шкаф; на столе стояла чашка недопитого кофе, рядом со свернутой для удобного чтения газетой; в мойке – грязная тарелка. Полноценная картина семейной жизни, семейной жизни Кэтрин, только не с ним…

Увидев его замешательство, Катерина похлопала его по плечу и воскликнула:

– Ну что ты, не дрейфь! Садись!

Она перемахнула густую копну своих волос на бок и заплела их в тугую, толстую косу. Затем она повязала вокруг своей хрупкой талии передник, дабы защитить едва видневшееся из-под него дизайнерское платье, и в этом образе стала похожа на степенную домохозяйку, чем внушала Крису еще большее ощущение неловкости. Наконец она улыбнулась и спросила:

– Кстати, ты как переносишь похмелье? Не против плотного завтрака? Она произнесла это с таким выражением лица, словно предлагала ему не еду, а половой акт с извращениями. При этом она повернулась к нему боком, сверкнув своей аппетитной тыльной стороной. Он едва не подавился собственной слюной, а вслух произнес:

– Из твоих рук я съем все, что угодно!

Катя загадочно повела бровями и заявила:

– Тогда готовься!

После этих слов Крис, словно по команде, встал со стула и подошел к кухонной плите. Катя тайком бросила на него любопытный взгляд, но ничем не выдала своего удивления. Она взяла большую миску и начала доставать из холодильника продукты.

– Ты любишь блинчики? – спросила она.

После его одобрительного кивка, она поставила возле мойки упаковку с клубникой, а затем занялась тестом. Но стоило ей лишь отвернуться к столу, как она услышала шум воды за спиной. Она украдкой посмотрела назад и увидела, что Крис, без всяких предупреждений, принялся мыть ягоды. Но прежде, чем приступить к этому, он вымыл и поставил рядом с мойкой оставленную Егором тарелку. У Кати внутри пробежала дрожь. Ее вдруг охватило паническое чувство, что она совершает грандиозную ошибку. Вот он, стоит рядом с ней! Лучший мужчина на свете моет посуду ее мужа! Один из самых популярных рок-исполнителей в мире, тот, кого она любила и кем восхищалась всю свою жизнь! Он пишет ей песни о своей любви, он готов быть с ней до конца своих дней, вот он стоит, только протяни руку и возьми! Но Катю словно парализовал нелепый, необоснованный страх. Она изо всех сил сосредоточилась на стряпне. Она яростно и ловко взбивала тесто. А как только она в спешке бросала в раковину грязную ложку, нож или венчик, Крис моментально включал воду, и через минуту они уже чистыми лежали на столе.

Крис, в свою очередь, не задумывался над тем, почему он вызвался ей помогать. Он ни в коем случае не надеялся, что может произвести этим впечатление. И, тем более, никогда не считал себя «гуру» на кухне, одним из тех типов, которые указывают женщинам, как и что нужно делать. Просто он никогда не мог усидеть на месте, если был способен выполнить какой-либо посильный черновой труд, призванный облегчить кому-то основную задачу.

А в перерывах, когда ему нечем было заняться, он стоял, облокотившись о кухонную рабочую поверхность и наблюдал за тем, как Катерина суетится. Он смотрел, как ее изящные музыкальные пальцы ловко управляются с продуктами, и боялся признаться даже самому себе в том, что ему никогда в жизни не приходилось быть окруженным подобной заботой и любовью. Он получил в свое время такое количество заряженной сексуальными флюидами энергетики от девочек, стонущих в зрительном зале, что, казалось бы, должен купаться в женской ласке. Но, на самом деле, тем, что в изобилии имеет любой рядовой рабочий парень, наплодивший детей и отрастивший пузо, Крис был более всего обделен. Почему это не могла быть его квартира, его жизнь, его маленькая и уютная кухня, на которой бы каждое утро подобным образом суетилась его жена? Неужели он так много хотел от жизни, что его желания были невыполнимыми в масштабах Вселенной? И этот день – лишь яркая вспышка света на темном небосводе, словно исполнение последней воли заключенного, приговоренного к смертной казни…