Сьюзен Виггс - Дом у озера

— Да, происходящее не идет ей на пользу, — согласилась Кейт. — Как и всем остальным. — Ей вспомнились слова Джей Ди: «Я ничего подобного не хотел, и, поверь мне, ты тоже не захотела бы».

Все случилось так, как он и предсказал. И в конце концов, не выдержав непрошеной славы, Кейт тоже сбежала. На озеро.

— Последний шанс искупаться, — предложила Аарону Кэлли.

Делать в доме было уже практически нечего. Кейт уехала в город — сделать кое-какие покупки и зайти на почту, — и то, что она доверила Кэлли присматривать за Аароном, значило для девушки очень многое. В начале лета Кейт подпускала их к воде только под своим присмотром. Теперь, когда Аарон умел плавать, а Кэлли стала членом семьи, положение изменилось. Кейт ослабила бдительность и относилась к Кэлли как к дочери.

Всю вторую половину дня они работали не покладая рук. Вымыли и отнесли в лодочный сарай каяк, убрали туда же дачную мебель и барбекю. Потом сыграли последний раз в крокет — Кэлли победила — и сложили до следующего года принадлежности. Спустили и тщательно, как древнюю реликвию, свернули флаг, такой старый, что звезд на нем было не пятьдесят, а только сорок восемь. Кэлли нравилось, что Кейт и Аарон принадлежат к семье, в которой чтят традиции.

Чтобы не соблазнять местную живность, енотов и полевых мышей, дом очистили от всего съедобного. Теперь оставалось только ждать, пока Кейт привезет из города продукты для прощального обеда. Утром они отключат воду, чтобы трубы не замерзли зимой, и уедут.

Взглянув на загрустившего Аарона, Кэлли невольно улыбнулась:

— Веселей, малыш. Жизнь продолжается. — Больше она ничего говорить не стала, потому что, честно говоря, никакого упадка духа не испытывала и к смене времен года относилась равнодушно. Если ее что и волновало, так это начало учебного года. Приятно все-таки вернуться к нормальной жизни, готовиться к школе, убираться в своей комнате, слушать музыку. А когда Кейт пообещала по возвращении в город пройтись с ней по магазинам и купить все необходимое, Кэлли едва удержалась, чтобы не завизжать от восторга.

— Спать сегодня не буду, — торжественно пообещал Аарон.

— Смотри сам. — Она точно знала, что до утра ему не продержаться. Купание, обед, карты… да он до кровати не доберется — уснет на ходу. Именно это ей и нравилось в нем — абсолютная предсказуемость. Он жил как автомат — еда, игры, разговоры, сон и снова еда… Один бесконечный цикл.

— А давай наперегонки! Кто первый до воды… — Аарон сорвался с места и помчался к озеру.

Кэлли побежала за ним. Какое же это удовольствие! Раньше едва ноги переставляла, а теперь, сбросив тридцать фунтов, обрела легкость, о которой могла только мечтать. На ней было черное танкини [26] Танкини — тип купальника. , и выглядела она… как надо.

Догнав Аарона на причале, Кэлли схватила его за руку, и они вместе прыгнули в озеро. Вода была, как всегда, холодная, но удивительно чистая. Вынырнув одновременно, они рассмеялись. Легкая, гибкая Кэлли с удовольствием гонялась за Аароном, время от времени ныряя, чтобы проверить, не сможет ли она достичь дна. Конечно нет. Скрытое в глубине, темное, недоступное, оно оставалось частью загадки этого волшебного озера.

Выныривая, Кэлли в первую очередь искала глазами Аарона, хотя мальчишка, преодолев однажды страх, с каждым разом чувствовал себя в воде все увереннее.

— На что ты смотришь? — спросил он.

— На малыша, который плавает как рыба.

Аарон расцвел от похвалы, а она, подплыв поближе, вдруг сказала то, чего никогда не говорила раньше:

— Я горжусь тобой.

— А я тобой.

Несколько секунд они улыбались друг другу, потом она, почувствовав какую-то неловкость, плеснула ему в лицо, и он, спасаясь, нырнул. В конце концов холод все же выгнал обоих на берег. Бандит встретил их заливистым лаем. Вытершись полотенцами, они улеглись на прогретом солнцем причале.

— Мне маму жалко, — сказал вдруг Аарон. — Она грустит по Джей Ди.

— Похоже что так, — согласилась Кэлли. — Ничего, справится.

— А я вроде как тоже… грущу…

— Ну, ты не был бы человеком, если бы не грустил иногда.

Солнечные лучи приятно ласкали лицо. Какое удивительное получилось лето. Начавшись с полного отчаяния, оно заканчивалось на обнадеживающей ноте. Теперь у нее приемная семья, планы на будущее. Конечно, прошлое никуда не делось и оно останется с ней навсегда, как и резистентность к инсулину, но и с тем, и с другим можно жить.

Кэлли вздрогнула, услышав, как скрипнули мостки, а уже в следующее мгновение ее накрыла прохладная тень. Она села и повернулась, моргнув от ударившего в глаза света. Перед ней, окруженный сияющим нимбом, стоял Люк Ныоман.

— Люк… — Аарон поднялся первым. — Привет, Люк. Ты где был?

— Делами занимался.

Кэлли тоже поднялась. Первым порывом было завернуться в полотенце, но она сдержалась. Какая есть, такая и есть. Больше она прятаться от него не станет.

— Привет. — Ее порадовало, что голос прозвучал абсолютно нейтрально.

— Что-то я проголодался, — сказал Аарон, демонстрируя поразительную дипломатичность. — Буду в доме. Пошли, Бандит.

Он ушел, а они долго молчали.

— Хорошо выглядишь, — решился наконец Люк.

Кэлли и сама это знала. Та, что отражалась сейчас в его глазах, мало походила на ту, которую он встретил в начале лета.

— Я и чувствую себя хорошо.

И снова молчание, хотя внутри у нее все кричало. Что ты от меня хочешь? Что ты здесь делаешь?

— Это хорошо. Послушай, Кэлли… — Люк не договорил и посмотрел на нее так, словно ожидал, что она придет ему на помощь.

Но Кэлли вовсе не спешила на выручку. Пусть ждет. Пусть не думает, что все так просто.

— Да?

— Знаешь, я хочу извиниться за то, как обращался с тобой. Все в порядке, да?

Сердце забило крыльями от радости, но она не дала воли чувствам.

— Нет, не в порядке. Ты вел себя со мной так, словно мы друзья… хорошие друзья, но только держал это ото всех в тайне. — Она до сих пор помнила тот день, встречу у торгового центра. Помнила и не собиралась забывать, что чувствовала тогда. Она так обрадовалась ему, так хотела познакомиться с его друзьями, но они не приняли ее. Тогда от них словно пахнуло холодом презрения. А он… едва удостоил ее нескольких слов и постарался поскорее от нее избавиться. Он стыдился ее. Боялся, что приятели будут смеяться над ним, подкалывать. Не хотел, чтобы его видели с толстой чудачкой.

— Я виноват, и извинения мне нет, — сказал Люк. — Сам дурак. Ты особенная и всегда такой была. А я чувствую себя полным идиотом.