Эстель Альенде - Когда сбываются мечты

«Наверное, в пустыне я и подхватил эту лихорадку, – размышлял Фил. – Да, именно с тех пор мне нестерпимо хочется самому создать такое здание, о котором будут слагать легенды. А почему бы и нет?» Он снова ощутил то волнение, которое охватило его, когда он узнал, что чикагский магнат Дэн Кэдден объявил конкурс на проект здания для своей многомиллионной корпорации. Опираясь на свой солидный опыт, Фил Трентер надеялся, что сможет предложить ту идею, которая увлечет бизнесмена. Он проводил у чертежной доски целые дни, а когда голова отказывалась соображать, по старинной привычке гулял по парку, наблюдая за природой, подыскивая решения для своего проекта. В назначенный срок он отправил документацию на конкурс и стал ждать. Спустя всего неделю, Дэн Кэдден сделал официальное заявление. Собрав всех в офисе своего холдинга, он от души, хотя и довольно сухо, поблагодарил всех архитекторов, принявших участие в конкурсе. Он сказал, что был действительно впечатлен многими проектами, но все же не нашел среди них того, в который готов вложить свою душу и несколько миллионов долларов. Он прозрачно намекнул, что считает гений Антонио Гауди образцом достойным, но недостижимым для подражания, и что готов подождать еще несколько месяцев, если кто-нибудь из конкурсантов захочет предложить концепцию в духе знаменитого испанского зодчего.

Эти слова задели Фила за живое, ему хотелось ударить кулаком по столу и воскликнуть: «Доколе? Доколе ты будешь меня испытывать, Антонио Гауди?». В бессильном исступлении он только молча сжал кулаки. Соревнование с Гауди, которое отец передал ему вместе с генами, должно быть, будет длиться всю его жизнь.

Немного остыв, Трентер стал обдумывать услышанное от заказчика. С одной стороны, запрос Кэддена был не из легких. Спроектировать что-то столь же оригинальное, как архитектор, живший век назад, было сложно потому, что мир изменился, а с ним и мода, и строительные материалы, и методы строительства. С другой стороны Фил чувствовал, что должен принять этот вызов и вступить в противостояние с умершим, но оставшимся в памяти человеком. Он обязан справиться и победить в этой неравной борьбе, ведь за ним – современные знания, опыт строительства одного из уникальных сооружений двадцать первого века. Он не отступит, как тогда, в Дубае он будет двигаться только вперед.

Фил снова подумал о времени, проведенном на строительстве Бурдж-Халифа. Начало строительства было оптимистичным, но чем выше росла башня, тем больше проблем приходилось решать. В пустыне, открытой всем ветрам и песчаным бурям, строить здание высотой чуть ли не в километр было опасно. Нельзя было строить башню единой высоты и единой формы, потому что тогда конструкция была бы очень хрупкой, и сильный ветер мог сломать ее, потому что колебания стали бы слишком значительными. Поэтому здание, выглядящее таким гармоничным, построено ассиметрично. Немало проблем было и с внешними панелями. Стекло, из которого они изготавливались, должно было отражать тепло, ведь в Дубае всегда жарко, но пропускать свет и быть водо-, ветро– и пыленепроницаемым. «Да, что ни говоря, строительство чего-то экстраординарного – очень непростая задача. А вдруг я не справлюсь?» – страшная мысль закралась в сознание Фила и стала разъедать его, будто соль, брошенная на лед. – Да кто я такой, чтобы тягаться с великим Гауди?..»

– Фил, дружище, ты готов? – голос Габриэля заставил вернуться в съемочный павильон. – Он здесь, можно начинать.

Архитектор поднялся, взглянул на оживленного друга и сделал несколько шагов в указанном им направлении: «Вперед, у тебя все получается!»

Селеста включила телевизор и отправилась в ванную. Вот такая у нее была привычка заставлять телевизор создавать иллюзию присутствия людей в доме. Иногда она страшилась своего одиночества. Так грустно осознавать, что рядом с тобой нет никого, кому ты доверяешь и готова рассказать обо всем. Телевизор заменял Селесте собеседника, в котором она остро нуждалась именно сейчас, когда ее любимого брата Джеймса не было рядом, а она вернулась в Рим и чувствовала себя нестерпимо одинокой.

Мысли об их несчастливой семье не переставали терзать Селесту. Радостного и безоблачного детства у нее не было, она сразу стала взрослой в пятнадцать лет. Когда их родителей не стало, Селеста взяла на себя заботы о брате. Хотя их отец был богатым человеком, он умел не только зарабатывать деньги, но и жить на широкую ногу. Он тратил деньги, получая удовольствие от всего происходящего, а это надо было оплачивать. Их мать никогда не работала, отец давал ей деньги на поддержание роскошного особняка в Швейцарии и на воспитание детей. По трагическому стечению обстоятельств, когда мать с отцом покинули их, Селеста и Джеймс оказались в весьма затруднительном финансовом положении. Но жизнь текла своим чередом, и девушка не хотела отказываться от своих амбиций стать художницей и добиться признания. Она недолго раздумывала, как быть дальше, ведь теперь главой семьи была она. Селеста посоветовалась с братом, и они приняли совместное решение переехать из Швейцарии, где оставаться было невыносимо больно, в Рим.

Через год Селеста блестяще выдержала все экзамены и поступила в художественную школу. У них было немного денег, и они сняли комнаты недалеко от центра Рима. Джеймс ходил в школу, его сестра решила найти работу, чтобы у них появились свободные деньги. Им нравилась их самостоятельная и независимая жизнь в древнем городе. После гибели отца брат с сестрой поклялись друг другу, что будут жить далеко от моря, и Рим казался отличным местом для начинающей художницы и мальчика, интересующегося философией. Когда они говорили о будущем, Джеймс часто грустил. Он понимал, что сестра не сможет заработать достаточно денег, чтобы он мог учиться в университете. В такие моменты сердце Селесты разрывалось, она обнимала брата и говорила, что очень скоро все образуется. Хотя она сама не знала как, она была уверена, что сможет решить денежные проблемы. Они были вместе, и это было самым главным.

Для начала она устроилась на работу в пиццерию, так делали многие студенты. График был удобный, можно было учиться и работать. Однако очень скоро девушка поняла, что эта работа не по ней. Пробегав целый день с подносом в руках, она так уставала, что с трудом могла держать карандаш. Как это ни печально, но нужно было выбирать: или учеба, или небольшой, но постоянный заработок. Она не была готова отказаться от плана заработать деньги для учебы Джеймса, поэтому молилась, чтобы ситуация сама подсказала ей выход. И вселенная расставила все по своим местам. Кто-то может сказать, что она поступила так из эгоизма, но в той ситуации это казалось единственным правильным решением.