Ксения Васильева - Теплый пепел надежд

Сыщик Касьян Лужнев частенько заходил в Дом одиноких сердец. Раньше здесь был клуб для дам «Бамбино», но после той криминальной драмы, в расследовании которой Касьян непосредственно участвовал, Ирина Андреевна с учредителями устроили тут небольшую гостиницу для одиноких.

Вот и сегодня он пришел сюда, чтобы как-то развеяться, снять с души тяжесть: давний приятель Сева-инженер сообщил ему о скоропостижной кончине Генки Пирогова, весельчака, заводилы, оптимиста, каких теперь не сыщешь.

Он как раз готовил свою выставку скульптуры, был полон бодрости, ждал головокружительного успеха и… все вмиг оборвалось.

Касьян учился с Генкой и Севой в школе; потом пути их разошлись: один — сыщик, другой — художник, третий — инженер, но они продолжали встречаться.

Заходили к нему в мастерскую, сиживали там…

Касьяну нравилось, что произведения друга не заумны, близки к классике.

И вот Генки нет. Причем Сева сказал, что все довольно странно, и хотелось бы, чтобы Касьян посмотрел на произошедшее с профессиональной точки зрения.

Убийство?.. Касьян задумался, не может быть, чтобы Генку убили. Врагов у него не было, он и сам всегда говорил об этом. Как у художника у него была своя ниша в искусстве.

Однако ради старой дружбы Касьян решил присмотреться ко всему, выслушать Севу. Что же он находит в скоропостижной смерти Генки странного?

Как только Касьян уселся за свой обычный столик в ресторанном зальце, к нему подошла Ирина Андреевна.

Она сразу заметила, что ее любимый сыщик чем-то расстроен, но будучи женщиной мудрой и тактичной, поинтересовалась лишь заказом.

Касьян коротко откликнулся: коньяк и кофе. Выпив рюмку-другую, он почувствовал, как усталость и общая напряженность уходят, а по телу разливается тепло. Ему захотелось общения, и он поискал глазами Ирину Андреевну…

Вдруг открылась дверь и в зал вошло — нет, впорхнуло — неземное создание, иначе не скажешь!

Легкая, тонкая, как тростинка, девушка в серебристой шубке, накинутой на струящийся серебряный наряд. Поверх шубы разметались медно-рыжие блестящие волосы.

Выпуклый лоб, темные ресницы и брови, ни единой конопушки на алебастровом лице, что необычно для рыжих.

Девушка лучезарно улыбнулась и, грациозно покачиваясь, прошла к столику недалеко от Касьяна.

Тут же из кухни вышла Ирина Андреевна, неся на подносе кофе и фирменный торт «Лира». Значит, здесь уже знают вкусы медноволосой красотки.

Ирина Андреевна присела за столик к девушке, и они стали оживленно болтать.

Касьян не раз и не два глянул в их сторону, надеясь привлечь внимание Ирины, — ему безумно захотелось расспросить о прекрасной незнакомке, с появлением которой будто света прибавилось в зальчике, а у молодого сыщика дрогнуло сердце.

Давно оно так не реагировало! Это было даже приятно, ибо как только он понял, что не любит свою маленькую невесту Олик, ему стало тоскливо, и он почувствовал себя неприкаянным. Работа, работа и еще раз работа.

Да, ему было интересно, попадались сложные, запутанные дела, но нельзя же в тридцать шесть заканчивать личную жизнь!..

Наконец-то Ирина соизволила посмотреть на него, сказав при этом что-то девушке; та бросила в его сторону смешливый, доброжелательный взгляд.

«…Надеюсь, Ирина не сболтнула, что я сыщик», — подумал Касьян. Когда-то они договаривались о том, что профессия Касьяна должна оставаться тайной: некоторые, узнав, начинают сторониться, пугаются, другие, наоборот, не дают проходу со своими доморощенными криминальными историями.

Так же бывает с врачами в компаниях, когда от них ждут советов по поводу своих болезней.

Касьян для посторонних — некрупный бизнесмен; кто хочет — верит, кто не хочет, пусть не верит.

Женщины продолжали болтать, и Касьян, несколько раздраженный таким невниманием, собрался уходить.

Но тут девушка, взяв шубку, поднялась из-за стола и направилась наверх, в жилые комнаты.

Ирина Андреевна подошла к Касьяну, лицо ее выражало лукавство (поняла, что Касьян дергается; ну и ладно, что, ему не может понравиться симпатичная девушка?).

— Можно я с вами немного посижу? — спросила она.

— Конечно, Ирина Андреевна, конечно, — снисходительно ответил Касьян (не надо уж так показывать свою заинтересованность). — Мы так давно не виделись. Вижу, у вас новые жильцы?..

— Кто? — невинно удивилась Ирина Андреевна и, словно вспомнив, протянула: — A-а, вы о Зиночке? Так мы ее не считаем новенькой, она живет здесь уже два месяца.

— Зиночка? — переспросил он. — Мило звучит, как гимназисточка начала века…

Ирина будто ждала подобных слов и стала без остановки говорить… Какое чудо эта Зиночка, добрая, отзывчивая, веселая! Хоть жизнь ее и не баловала. Отец — чернобылец, недавно умер, мать еще раньше, родами, вместе с младенцем. Зиночка почти одна, вернее, одна. И не москвичка, откуда-то с Севера… Не смогла жить в родном городе, уехала сюда, к дяде, тот вроде бы звал. А приехала и поняла, что зря. Огромная семья в двух комнатах, а тут она им на голову со своими бедами… Так вот и получилось: увидела объявление в газете о Доме, название понравилось, пришла — и вот живет. Деньги пока есть — машину, квартиру продала, работу ищет… Девятнадцать лет, образование — школа.

Такая красавица, такая умница, такая воспитанная!..

Все это Ирина Андреевна выпалила единым духом и, помолчав, сказала задумчиво:

— Знаете, Касьян, мне она напоминает вашу бывшую невесту, Олик… Чистотой, несовременностью, открытостью… Хотя внешне Зиночка прямо-таки топ-модель, верно? Простите… — сокрушенно повинилась она, увидев, как при имени Олика дернулось его лицо. Напоминание о ней приносило ему ощущение вины.

Но он живо откликнулся:

— Что вы, Ирина Андреевна, мне приятно, что вы так говорите об Олик… — И тут же снова перешел к Зине: — Наверное, у нее богатый поклонник? Такую шубку, думаю, по дешевке не купишь…

— Зиночка — девица строгих правил, — возразила Ирина. — К ней тут подкатывались всякие — и красавцы, и богачи, но она ни с кем, никуда!.. Она сама мне об этом сказала, и я ей верю.

Ирина пристально посмотрела на молодого мужчину.

— Касьян, у вас бывало так: увидишь человека, пообщаешься с ним и понимаешь, что он твоего доверия не обманет? Такова Зина.

Касьян вдруг вспомнил их бывший девиз: «Не обольщайтесь!»

— А вы не обольщаетесь, дорогая Ирина Андреевна?

Та прямо-таки вспыхнула и стала беспорядочно бормотать о том, что девушка столько пережила… И так далее.