Джейн Харвей-Беррик - Приговоренные к пожизненному (ЛП)

— Что ты здесь делаешь, мама?

Глория сглотнула пару раз.

— Твой отец позвонил мне и сказал, что произошло. Несмотря на…все вещи…я хотела убедиться, что…с тобой всё в порядке.

Джордан коротко и цинично рассмеялся, но потом задохнулся от боли.

— Да, я в порядке, мам. Не стоит ни о чем беспокоиться.

Наступила неловкая тишина и Джордан отвернулся от нас.

— Да, — сказала я, — думаю, мы должны дать ему отдохнуть сейчас.

— Конечно, — согласился Пол быстро.

Глория просто кивнула и вышла из палаты.

— Останься со мной, милая, — пробормотал Джордан, его голос стал невнятным перед сном.

— Всегда, — прошептала я.

***

Джордан спал в течении часа, и всё это время он не отпускал мою руку. Я сидела рядом с ним, наблюдая, как его грудь размеренно поднимается и опускается.

Когда дверь открылась, я была удивлена, увидев нового посетителя

— Здравствуй, Торри.

Я замерла и с опаской на неё посмотрела, в то время как она неуверенно топталась у входа.

— Что ты здесь делаешь?

— Я пришла увидеться с Джорданом. И с тобой.

— Серьёзно, мам? — спросила я ехидно.

— Да, серьёзно, Торри. Честно говоря, я уже некоторое время думаю о том, что вам сказать. Когда это случилось с Джорданом, я поняла, что была такой…

— Лицемерной? Осуждающей? Такой ханжой?

Она немного улыбнулась.

— Да, именно такой. Могу я войти?

— Он спит.

— Я бы хотела поговорить с тобой, можно?

Я устало кивнула, и она открыла дверь и вошла в палату.

Как только она увидела избитое тело Джордана, она ахнула.

— О, нет!

Я уставилась на неё.

— О, да, мам. Вот, что они сделали с ним. Они повалили его на землю, били, повторяя это снова и снова. Они остановились только, когда он потерял сознание. А он не давал им сдачи. Он даже не пытался защитить себя.

— Но почему?

— Серьёзно? Ты задаёшь этот вопрос с таким невозмутимым видом?

Она смутилась, и на лице у неё появилась боль.

— С тех пор, как он вышел из тюрьмы, все обращаются с ним, как с мусором, как будто он заслужил это. И знаешь, что? Джордан поверил им. Он поверил людям вроде тебя, которые думают, что он заслужил наказания. Мои поздравления, мам. Он считает себя куском дерьма.

— Нет! Я никогда…Торри, нет! Я никогда не говорила подобного!

— Ой, да ладно тебе, мам! А как насчёт твоих громких речей о «моральных обязательствах»? Он выбрал любовь так же, как и я. А эти люди, — я махнула рукой в сторону избитого лица Джордана, — они выбрали ненависть.

Она сглотнула несколько раз.

— Ты любишь его?

— Да, мам, люблю. И что бы ты себе не думала, я не выбрала бывшего заключённого просто, чтобы позлить тебя. Джордан — хороший и добрый человек. И он делает меня счастливой, когда из него не выбивают всё дерьмо из-за какого-то извращённого чувства чести. И поверь мне, мы уже разговаривали с ним об этом. Для него это была просто череда безликих парней. Он заставил меня поверить в себя, мама, потому что любит меня.

— Ох, Торри! Мне так жаль. Мне нравится Джордан. Действительно нравится. Но я люблю тебя. Всё, о чём я заботилась, так это о твоём благополучии.

Я холодно на неё посмотрела.

— Ну, это не правда. Да, мам? Ты больше беспокоилась о репутации стража моральности в своей общине. Ты не могла позволить, чтобы твоя дочь трахалась с местным прокажённым.

У неё загорелись щеки, и она опустила взгляд.

— Я пыталась сделать правильную вещь для тебя, а также для своей совести. Но я не идеальна. Не всегда поступаю правильно. Мне действительно жаль, что так сказала, Торри. О тебе. О Джордане. Ты права, это был плохой пример двойных стандартов. Но я надеюсь, что ты поверишь мне, если скажу, что беспокоилась о своей дочери. Я вела себя, как мама, а не как священник. Можно сказать, у меня было время для изучения своей совести. Я много молилась.

Я закатила глаза.

— Замечательно. Получила какие-нибудь хорошие советы в этот раз?

— Я же здесь, не так ли? — парировала она.

Мне пришлось улыбнуться.

— Думаю, да.

— Итак, — медленно начала она, — как у вас дела с Джорданом?

— Шли действительно хорошо. Делали планы на будущее.

— А сейчас?

— Честно, мам, я хочу сказать, что у нас всё будет в порядке…

— Но?

— Но я хочу, чтобы он прекратил винить себя в смерти Майки. В смысле, он просто позволил тем парням выбить из него всё дерьмо. Он просто стоял. И знаешь, что он ответил мне? Что он «расплачивался с долгами». Когда Джордан перестанет расплачиваться? Когда начнёт жить своей жизнью? Ради нас?

Мама тяжело вздохнула и покачала головой.

— Чувство вины — это ужасная ноша, — сказал она тихо, глядя на меня, — поверь мне, я знаю.

Я поняла, что она имела в виду. Я ценила это, но это так же и не особо помогло мне. После разговора она ещё немного посидела с нами, но перед тем, как уйти, наклонилась и что-то прошептала Джордану. Я не услышала, что она сказала, но казалось, что мама помирилась с ним. С нами.

Торри

— Целый месяц без секса? Ты издеваешься? — шёпотом кричал Джордан. На лице написано недоверие, а в глазах светится боль.

Я скрестила руки.

— Да. Никакого секса. Распоряжение врача.

Я взяла листок, который ему выдали при выписке из больницы четыре дня назад, и помахала перед его лицом: «Чего ожидать после операции на сетчатке»

Когда он проигнорировал меня, я развернула листок и зачитала соответствующую часть вслух.

— «Первая неделя после операции должна быть проведена в покое, пациент должен передвигаться медленно и осторожно, — отчетливо произносила я, — активную деятельность можно возобновить спустя месяц, поднятие тяжестей больше девяти килограмм, а также физические нагрузки следует избегать вплоть до заживления глаза»

— Так что, в принципе, Джордан, если твой глаз не будет нормально заживать, то секса ты не увидишь даже спустя месяц. Мы НЕ будем рисковать твоим зрением. Ты обходился без секса на протяжении восьми лет, так что и с парочкой месяцев тоже справишься.

Он находился дома меньше получаса, а уже умолял меня раздеться для него.

— Да, боже мой, посмотри на себя! — сердито шептала я, не желая, чтобы его родители подслушали наш очень личный разговор. — Тебя избили, у тебя сломаны рёбра, и чёрт! Ничего дальше минета мы делать в любом случае не можем!

Его здоровый глаз расширился, и он облизал губы.

— Ох, это звучит очень здорово, милая.

— Ни. За. Что, — сказала я, качая головой, злая на себя за то, что дала ему ложную надежду, — Бог знает, как это повлияет на тебя! Получить оргазм — это как чихнуть. Твои рёбра просто убьют тебя, не говоря уже о том, что может случиться с твоим глазом. Спроси меня снова через месяц.

Его лицо вытянулось, и было довольно сложно удержаться от смеха.