Венди Уэкс - Бестселлер по случайности

— Мэл, меня все устраивает. Не делай из мухи слона!

Как обычно, Крис не пожелал выйти из берегов. В семье Хотон-Сент-Джеймс шумных ссор не случалось. Каждую минуту двенадцатилетней совместной жизни Крис был подчеркнуто невозмутим и спокоен. Обычно Мэллори дорожила этим спокойствием, хотя порой оно ее бесило.

— Значит, тебя все устраивает? Чудесно! — рявкнула она, сбегала в фойе за ноутбуком и вернулась на кухню. — Рада слышать!

Поразительно: чем спокойнее вел себя Крис, тем сильнее распалялась Мэллори. Она пулей вылетела из кухни и закрылась в кабинете.

За письменный стол себя удалось посадить лишь огромным усилием воли. Горькая правда заключалась в том, что в данный момент стойкое отвращение у нее вызывал вовсе не секс с Крисом, а писательство.

Если честно, Мэллори вообще не хотела больше писать, но ни за что не призналась бы в этом ни Тане, ни Фэй и Кендалл, ни дорогому психотерапевту с Парк-авеню, ни до тошноты образцовому супругу.

Раньше она просто садилась, включала компьютер, и слова и образы сами текли из колодца ее души. Однако колодец пересох — из него больше ничего не текло и не сочилось. Теперь каждое слово давалось ценой неимоверных усилий, безумно много времени уходило на создание каждого образа, хоть немного отличающегося от придуманных ранее. Чтобы вдохнуть в образ жизнь, опять-таки требовались слова.

Господи, ну почему она смотрит в окно?! Среди узловатых ветвей дуба вдохновение ищет?

С кухни донесся шорох, и Мэллори пожалела, что была резка с Крисом. Может, стоит помириться с ним, в кои веки проявить инициативу и затащить его в постель?

Это куда приятнее, чем выжимать из себя очередную двадцатистраничную порцию! Да и вообще: воскресенье создано, чтобы заниматься любовью.

Нет! Мэллори включила компьютер и вытащила из кейса ноутбук. Профессиональный писатель должен относиться к работе ответственно. Чтобы сдать роман в срок, нужно делать по двадцать страниц сегодня, завтра и каждый следующий день. О количестве слов, которые нужно написать, лучше не думать: руки опустятся.

Писательство — ее билет в мир финансового благополучия. Об этом забывать нельзя. Ни в коем случае.

Мэллори подняла пальцы над клавиатурой и загадала желание: вот бы нащупать внутри себя творческую жилку! Загадала и тут же упрекнула себя: ну что за мысли! Если жилки нет, придется ее найти. Ждать вдохновения некогда; желание писать может не вернуться никогда, значит, она прождет впустую. От ее бездействия исчезнет и чудесная жизнь, и чудесные вещицы, наполняющие чудесный дом. Ни один здравомыслящий человек не допустит, чтобы это случилось во второй раз.

Мэллори решительно расправила плечи. Она не может позволить себе бояться. И исписаться тоже!

Мэллори Сент-Джеймс выбросила из головы страдающего на кухне мужа, страдающую в Атланте подругу и дурманящий аромат оссо-букко. Женщина, некогда именовавшаяся Мариссой Темплтон, опустила пальцы на клавиатуру и начала печатать.

К сожалению, обморок — лишь временное спасение, нельзя им регулярно пользоваться. Впрочем, в воскресенье вечером, придя в себя на кровати, куда ее уложил муж, Кендалл подумала, что современницы Скарлетт О'Хара то и дело лишались чувств не только из-за туго затянутых корсетов, но и из-за многочисленных неразрешимых проблем.

Нечто подобное случилось с Кендалл. Разваливающаяся карьера, разваливающийся брак плюс ежеминутно растущий список других неурядиц — такого ей не вынести.

Если бы дети жили дома, а книги успешно продавались, она попыталась бы поговорить с Кэлом или повела бы его к семейному психологу, чтобы спасти двадцатитрехлетний брак.

Но все вокруг рушилось, причем одновременно, и Кендалл боялась говорить с Кэлом. Возникло дурное предчувствие: если начать разговор, муж, пожалуй, закончит его словами: «С меня хватит. Прощай!»

Когда Кэл поднял ее с пола, Кендалл пришла в себя ровно настолько, чтобы не позволить ему вызвать доктора или отвезти ее в больницу. Сославшись на усталость, она прилегла на кровать и притворялась спящей, пока не задремала по-настоящему. Сейчас она лежала без сна рядом с мирно храпящим мужем и гадала, как быть дальше. Никаких мыслей не появлялось. Кендалл выбралась из постели, прошла в комнату Мелиссы в дальнем конце коридора, заперла дверь, упала на дочкину постель и уже на заре уснула.

В восемь утра ее разбудил громкий стук в дверь.

— Кендалл, ты там? Как ты себя чувствуешь?

Проснувшись лишь наполовину, она лихорадочно обдумывала следующий ход.

— Кендалл, как ты? — Кэл дергал несчастную дверную ручку.

Молчание.

— Нам нужно поговорить.

Разговаривать она не желает — это единственное, что Кендалл знала наверняка.

— Сегодня я должен составить отчет для Брайера, — начал Кэл, снова не дождавшись ответа, — но я не уйду, пока ты не скажешь, что нормально себя чувствуешь.

— Я нормально себя чувствую, — эхом повторила Кендалл и стала ждать, когда он отправится на работу.

— Постараюсь вернуться к десяти. Хочу кое-что тебе сказать.

«Вероятно, то самое, что я не желаю слышать», — подумала Кендалл.

Кэл спустился по лестнице и через кухню прошел в гараж. Неужели он насвистывает? Гаражная дверь поднялась, и Мелиссина кровать заходила ходуном. Потом дверь опустилась, но с постели Кендалл встала далеко не сразу. Вдруг Кэл не уехал, а лишь выманивает ее из Мелиссиной комнаты?

Наконец она сползла на первый этаж и, заглянув в холодильник, обнаружила полстаканчика просроченного черничного йогурта и сморщенный персик, которые тут же выбросила. Чем бы ни занимался в выходные муж, дома он явно не ел.

Пришлось ограничиться кофе. Кендалл отнесла чашку в кабинет и поставила у монитора. В надежде успокоиться она проверила электронную почту и обнаружила три письма — от Тани, Фэй и Мэллори. Каждая ругала ее за побег и заканчивала послание словами «Позвони мне».

Когда зазвонил телефон, Кендалл налетела на него коршуном, ожидая услышать одну из подруг, но это была Сильвия, что следовало выяснить заранее, взглянув на определитель номера. Слушая агента, Кендалл представляла себе новый семейный герб с латинской надписью «Избегание любой ценой». Izbeganius, izbegatas, izbegant — так, наверное?

— Алло!

— Боже, голос у тебя, как с того света!

— Спасибо, дорогая! — Кендалл посмотрела на свое отражение в мониторе и добавила: — Я и выгляжу так же.

Она сделала глубокий вдох и стала ждать, когда Сильвия перейдет к делу. Как обычно, прелюдия у ее литагента заняла не более двух секунд.