Дмитрий Барчук - Майдан для двоих. Семейная сага

— Даже девушек избивали! Мне чудом удалось спастись. Монахи открыли ворота в Михайловский собор и укрыли нас от донецкого ОМОНа.

На открытие Зимних Олимпийских игр в Сочи билеты достать мне не удалось. Зато подфартило с церемонией закрытия. Ради этого я даже отказался от олимпийского хоккейного финала. И угадал — наша сборная всё равно вылетела из турнира гораздо раньше, проиграв американцам.

С работы меня отпустили только на неделю. Поэтому многие соревнования, включая российский триумф в фигурном катании, мы пропустили. Катя прилетела в Москву вечером, а на утро мы улетели в Сочи.

Я обалдел, когда увидел город, где не был семь лет. Современные стадионы, скоростные автобаны, толпы иностранцев. Пальмы, синее море, откуда дует тёплый ветер. Можно ходить в одной рубашке, а поднимешься немного в горы — укрытые снегом высоченные хребты, лёгкий морозец, настоящая зима!

Кате тоже очень понравился Сочи.

— Здесь далее круче, чем в Альпах! Лазурный берег отдыхает! — восхищённо говорила она. — Про Америку вообще молчу. Я была на прошлой Олимпиаде в Ванкувере. По сравнению с вашей она — полный отстой!

Правда, с гостиницей мы пролетели. Предприимчивые владельцы на скорую руку переделали летний пансионат во всесезонный отель. Получилось это у них плохо. В ночные заморозки температура в номере падала градусов до десяти тепла, по утрам перемерзала в трубах вода, поэтому душ мы могли принимать только днём, когда субтропическое солнце растапливало ледяные пробки, и с вечера набирали в ванну воду, чтобы умыться утром.

Дважды ездили в горы. Посмотрели женский биатлон. К Катиной радости медаль завоевала украинская спортсменка. В мужском гигантском слаломе лыжники из бывшего Союза не блистали. Но впечатлённая соревнованиями, Катя уговорила меня взять напрокат горные лыжи и дала мне первый урок по скоростному спуску. Она летала по склону, как ракета. Я же постоянно падал, хорошо, хоть лыжи не сломал. Но какой был кайф — снять с ног тяжелейшие горно-лыжные ботинки!

Конькобежный спорт, шорт-трек, кёрлинг, хоккей — эти соревнования можно было посмотреть в приморской зоне, никуда не выезжая из города. На них мы и ходили.

— Данила, Данила, проснись! «Евроньюс» передаёт. В Киеве вооружённое восстание. Янукович приказал «Беркуту» стрелять на поражение. Десятки убитых!

Она судорожно набрала телефон матери. Та долго не отвечала, видать, спала. Нервничая, Катя отгрызла длинный накрашенный ноготь. Наконец, Оксана Марковна взяла трубку.

— Мама, мамуля, как ты там?

Мать успокоила дочь, как могла: что в их районе всё спокойно, стреляют только в центре, из дома она далеко не выходит, только в магазин. Пока ситуация не успокоится, Кате лучше в Киев не возвращаться.

В этот день на стадион мне пришлось идти одному. Невеста осталась в номере и не отрывалась от телевизора. Смотрела только новости по CNN и ВВС. Когда я вернулся, она встретила меня с горящими глазами.

— Янукович сбежал. Рада избрала спикером Турчинова, а премьер-министром — Арсения Яценюка.

На экране телевизора прыгали торжествующие правосеки и скандировали во всё горло:

— Москаляку — на гиляку! Кто не скачет, тот — москаль! Мою возлюбленную словно подменили. От радостных, восторженных глаз не осталось и следа. В них теперь поселилась глубокая печаль. Далее в постели исчезла её былая страстность. Она отдавалась мне, словно исполняла долг, в какой-то прострации, в мыслях была далеко.

В последний день я повёз её в горы. Но ни белоснежные вершины, ни голубое небо, ни триумфальная победа наших лыжников, завоевавших все награды в мужском марафоне, ни всеобщее ликование толпы не вернули Катю.

На церемонии закрытия Олимпиады я плакал как ребёнок от переизбытка чувств, а она сидела рядом, бесчувственная, с каменным лицом.

В Москве она немного отошла. В «Охотном ряду» мы купили ей очаровательную короткую норковую шубку и роскошные итальянские сапоги. Из‑за беспорядков в Киеве свадьбу решили сыграть в российской столице. Она обещала прилететь на 8 марта, и мы должны были подать заявление в ЗАГС.

Но не прилетела. Я звонил ей по несколько раз в день. Вначале она ссылалась на учёбу, потом — на нездоровье матери, затем — бабушки, дедушки. А в итоге заявила:

— Извини, Данила. Мы не можем быть вместе. Мы слишком разные. Ты любишь свою страну, а я — свою.

— Да причём здесь наши страны? — взорвался я. — За тысячу лет они то расходились, то снова сходились. Страны живут в одном измерении, а люди — в другом. Да, я люблю свою страну, но мне это не мешает любить тебя! Главное, что мы любим друг друга, и что бы не происходило в мировой политике, мы должны быть вместе!

— Но твоя Россия оккупировала наш Крым. Тот Крым, где мы встретились с тобой! Понимаешь, его больше нет!

— Но мы-то есть! Молчание. И короткий ответ:

— Я — патриотка Украины. Прощай.

Я сошёл с ума. Не мог ни работать, ни есть, ни тренироваться. Думал только о ней. Она постоянно стояла перед моими глазами. Я знал, я чувствовал, что Катя — не такая. Она — добрая, нежная, ласковая. Она — моя родная женщина. Просто её околдовали, напустили на неё порчу демоны. Или кусочек льда из-под колесницы Снежной Королевы попал ей в глаз, и её сердце сковало льдом. Только я могу спасти её. Стоит мне её обнять, расцеловать, и её замёрзшая душа оттает, колдовские чары спадут, и ко мне вернётся моя прежняя тёплая Катя.

В пятницу сразу после работы я поехал в Шереметьево. Купил билет на первый рейс до Киева. Полтора часа над облаками пролетели, как мгновение.

И вот я на украинской земле. Аэропорт Борисполь, ставший мне родным за последние девять месяцев. А вот и та милая девушка из погранслужбы, неоднократно строившая мне глазки, интересовавшаяся, не прихожусь ли я родственником её школьному учителю-историку по фамилии Козак? Встаю в очередь к её пропускной кабинке. Подходит мой черёд. С улыбкой как старой доброй знакомой подаю свой паспорт и нарываюсь на растерянный взгляд:

— Извините, но вам въезд в Украину запрещён.

Я начинаю качать права, девушка вызывает старшего офицера и просит меня отойти в сторону и не задерживать очередь.

Ко мне подходят двое: майор-пограничник и штатский в кожаной куртке. Просят мой паспорт, внимательно его рассматривают и возвращают. Офицер объясняет:

— Ничем помочь не можем. Мужчинам в возрасте от 16 до 60 лет, являющимся гражданами России, въезд на территорию страны запрещён. Исключение можем сделать только для тех, кто представит нотариально заверенные документы о болезни или смерти близких родственников, приглашения от физических и юридических лиц, а также для мужчин, путешествующих вместе с семьёй и детьми. И то на усмотрение начальника пограничного пункта. Вы же ни под одну их льготных категорий не подпадаете. Поэтому просим вас перейти в зону вылета и приобрести билет обратно в Москву.