Доктор Нонна - Под созвездием отца (сборник)

– Да… – ответила она, опустив глаза и, помедлив, добавила: – Он был смертельно болен, и… В ту ночь, когда мне позвонили, помнишь?

Кристина еле заметно кивнула, не отводя от матери глаз.

– Он спрыгнул…

– Что?! – воскликнула девочка. На ее глазах выступили слезы. – Он убил себя?

– Он убил свою болезнь… – ответила Антонина, не глядя на дочь.

– Почему ты не рассказала мне? Почему я только сейчас узнала об этом?

– Я боялась за ребенка, ты могла потерять его… – сказала Антонина.

– Это неважно! Ты должна была сказать мне! – воскликнула девочка.

– Кристина, послушай…

– Это тебе, тебе нужен этот ребенок! А мне все равно, слышишь?! Мне нужен был только Ян Давидович! – воскликнула Кристина, с яростью глядя на мать. – Это из-за тебя он погиб!.. Ты выгнала его…

– Кристина! Что ты говоришь?! Ты не понимаешь, он заболел неизлечимой…

– Если бы я была его женой, он никогда, никогда не сделал бы этого! Я бы вылечила его!.. Я бы заставила его жить!.. – Кристина закрыла лицо ладонями и зарыдала. – Уходи… – прошептала она сквозь слезы.

Антонина вернулась на виллу и, достав из холодильника бутылку виски, наполнила бокал. Обжигающий напиток мгновенно затуманил ее сознание. Антонина почувствовала спасительную пелену хмеля, появившуюся между ней и жестокой реальностью. Плакать она больше не могла. Закутавшись в плед, Антонина забралась, поджав ноги, в плетеное кресло и, глядя на пробивавшиеся лучи предрассветного солнца, вспоминала Яна: как они были счастливы в Праге, как он любил ее…

В Праге они остановились в старой гостинице, расположенной в самом центре города. Номер, который они арендовали, был просторный и светлый. Спальня с большой кроватью, украшенной тяжелым пурпурным балдахином, по утрам попадала в поток мягкого солнечного света, проникавшего сквозь большие сводчатые окна. Ян всегда просыпался с первыми лучами и, стараясь не разбудить Антонину, долго любовался «спящей красавицей», как он часто называл ее…

Однажды Антонина проснулась от нежных поцелуев, которыми Ян покрывал ее тело…

– Ян… – прошептала она.

– Доброе утро, любимая!.. Прости, я не хотел будить тебя… – тихо сказал он и страстно поцеловал ее нежные губы…

– Я проснулась, как в сказке, от поцелуя… – засмеялась Антонина и, прижавшись к разгоряченному телу мужа, добавила: – Что может быть лучше?!

– Лучше? Думаю, я знаю, что может быть лучше в такой ситуации… – прошептал Ян и страстно обнял ее…

Антонина практически не покидала больницу. Она договорилась с медсестрой иметь возможность наблюдать сквозь стеклянные двери за маленьким внуком. Врачи опасались за здоровье мальчика, появившегося раньше положенного срока, и долгое время не позволяли Антонине входить к нему.

Кристина находилась в отдельной палате и редко навещала сына. Он казался ей некрасивым. Маленький, с тонкими, полупрозрачными ручками и большой, по сравнению с телом, головой, он не был похож на фотографии младенцев, которые Кристина видела в журналах и на стендах в больнице. Словно выздоровев после мучительной болезни, она ощутила долгожданное облегчение и чувство свободы, не отягощенное ответственностью и тревогой за судьбу сына.

После кесарева сечения Кристина быстро поправилась, и уже через три недели ей разрешили покинуть больницу. Вернувшись на виллу, она почти не выходила из своей комнаты. Кристина целыми днями лежала в кровати и рассеянно смотрела мультики, бесконечно транслируемые по кабельному каналу.

О смерти Яна Давидовича она больше не говорила. Встречаясь с матерью только по утрам на кухне, Кристина сухо отвечала на вопросы о своем самочувствии и молча выслушивала информацию о здоровье младенца, которому с каждым днем становилось все лучше.

– Мам, я съезжу сегодня вечером в Никосию… – сказала она однажды, допивая утренний кофе. – Хочу немного развеяться…

– В Никосию? – с удивлением спросила Антонина.

– Да, там… красиво, много разных магазинчиков, и… – начала Кристина.

– Хорошо, – Мать не дала ей договорить. – Если ты хочешь, давай поедем туда, только сначала надо съездить в больницу к мальчику, а потом…

– Мама, ты не поняла меня! – Кристина пристально посмотрела на мать. – Я хочу поехать одна. Одна, понимаешь? Я хочу побыть одна…

– Кристина, нам надо поговорить… – сказала Антонина после долгого молчания. – Твоего сына скоро выпишут, и через некоторое время мы вернемся домой, в Москву.

– И что? – коротко спросила девочка.

– Хочешь, я попробую оформить документы о его рождении на себя?

– Мне все равно… – ответила Кристина и обмакнула палец в малиновый джем.

– Ты, наверное, не поняла, – продолжила Антонина, удивленно глядя на дочь. – Я думала, что, может быть, будет лучше, если официально ребенок будет моим сыном?

– Конечно, мам… – сказала Кристина и встала из-за стола. – Делай как хочешь…

– Хорошо, только…

– Что? – Кристина обернулась на пороге кухни.

– Как мы назовем малыша? – спросила Антонина растерянно. – Может быть, Яном? В память о нем?

Кристина внимательно посмотрела на мать… Антонина стояла, прижав руку к жемчужному ожерелью, которое теперь снимала только на ночь.

– Нет. Я не хочу, я не хочу этого! – воскликнула она. – Пусть лучше… Максим.

Антонина опустила голову и тихо сказала, не глядя на дочь:

– Хорошо, пусть будет так.

Прошло две недели. Антонина сидела около кроватки, в которой спал Максим, когда в палату вошел врач. Высокий и полный, он внимательно посмотрел на ребенка и, улыбнувшись, сказал на английском языке:

– У меня хорошая новость для вас! Ребенка можно забирать домой! Он здоров и теперь ничем не отличается от детей, родившихся в положенный срок!

Антонина вскочила и, не в силах сдержаться, крепко обняла доктора. На следующий день Максим был уже на вилле.

Тоня испытывала к мальчику чувства удивительные. Ее любовь к нему была абсолютно такой же, какой была и к дочери. Нет, не бабушкой себя ощущала Антонина! С другой стороны, материнская озабоченность мешалась в душе Тони с восторгом: «Вот так, откуда ни возьмись, в нашей семье завелся маленький мужчина!»

В отличие от Кристины, Тоня постоянно взаимодействовала с мальчиком. С наслаждением вдыхала его молочно-коричный аромат. Несмотря на то, что Максим был на искусственном вскармливании, от него все равно сладковато пахло молоком. Названая мать не спала ночами, прислушиваясь к дыханию младенца. Не отлучалась от него ни на миг ни днем, ни ночью.

– Кристина, посмотри на него!.. – прошептала Антонина, глядя на малыша. – Какой он красивый…

– Да, вылитый Генка! – усмехнулась Кристина.

– Я думала, что у него будут светлые волосы, как у тебя… А он оказался жгучим брюнетом! – улыбаясь, сказала Антонина.