Эвелина Пиженко - Когда осенние печали. Часть 3.

— Да… «девушка» смотрела на неё пристально, как будто изучающе. — А вы — кто? Вы тоже по повестке?

— Нет, — Анна покачала головой. — Я — с мужем… Это он по повестке.

— Понятно… — во взгляде появился уже неподдельный интерес. — Его зовут Михаил Витальевич…

…Все полтора часа ожидания Анна провела на ногах — стульев в коридоре не было. Сотрудники полиции то и дело пробегали мимо неё, совершенно не обращая внимания, и это в какой–то степени радовало. Уже не молодая, но всё ещё красивая женщина в стильном, дорогом пальто, со стильной причёской, источающая едва уловимый аромат эксклюзивного парфюма явно бросалась в глаза в этой совершенно не праздничной обстановке.

…Да, если уж правде суждено открыться… то пусть это будет здесь и сейчас… Она всё поймёт по Сашиным глазам… Она поэтому и приехала сюда вместе с ним. Ожидать своей участи дома — невыносимо… Обстоятельства оказались сильнее…

…И, всё же, несмотря на тяжелое ожидание, Анна невольно ловила себя на мысли, что ей ужасно хочется заглянуть сейчас в кабинет… Но не только, чтобы оценить обстановку.

…Михаил Витальевич… Ей хватило бы одного взгляда, чтобы понять — сын ли он Виталия Мясникова… или нет.

…Анне показалось, что дверь открывается слишком медленно… Кажется, вся жизнь пролетела перед её глазами, пока в коридоре не появился Александр. Не в силах задать ни одного вопроса, Анна не отрываясь смотрела на его лицо, стараясь понять, какой участи стоит ожидать ей с этой минуты.

— Господи, Аня!.. — увидев жену, Морозов хлопнул себя по бёдрам. — Ты что, так и стояла — здесь?! Ну, зачем?! Шла бы в машину, там хоть тепло!

— Да я и тут не замёрзла… — всё ещё не веря, что ничего страшного не произошло, она не могла отвести от него растерянных глаз.

— Да у них тут холод жуткий… — муж подхватил её под руку и стремительно шагнул на выход. — Как они тут работают?! Непонятно…

Уже подходя к машине, Анна почувствовала, как её начинает бить мелкая, противная дрожь.

— Ну, что… рассказывай… — она произнесла это, едва не стуча зубами. — Зачем тебя вызывали?..

— Ты знаешь, сам не понял, — усевшись на водительское место, Саша повернулся к жене. — Всю биографию рассказал… Где учился, где родился… даже где картошку собирал!

— Зачем?..

— Не знаю, — супруг весело пожал плечами. — Такой вот любопытный следователь попался.

— Он молодой?..

— Ну, как… лет тридцать, может, чуть больше. Да почти как Димка наш.

— Ну, а про Лёньку–то… спрашивал? — чуть успокоившись, Анна задала мучивший её вопрос.

— Да, спрашивал… — Александр кивнул. — Но тоже как–то странно… больше не про него, а про Димку с Кристиной.

— Ещё и Диму не хватало сюда впутать…

— Да всё нормально, Ань… — Саша расплылся в широкой улыбке. — Знаешь, я даже под конец забыл, что это следователь… По–моему, отличный парень. Мы просто разговаривали, как старые друзья. Со мной так ещё никогда не было… чтобы с незнакомым человеком — и вот так.

— Не забывай, что у него такая профессия… — Анна невольно улыбнулась в ответ. — Ему положено в доверие входить.

— Не знаю, Аня, зачем ему всё это было нужно… — включив двигатель, Морозов выдержал небольшую паузу. — Но одно я знаю точно. Так не то, что с подозреваемыми… так даже со свидетелями не разговаривают.

До самого вечера Злата не задала ему ни одного вопроса. Увидев лицо Михаила после встречи с Морозовым, она не решилась лезть к нему в душу. Об обычных шуточках и подколках вообще не могло быть и речи. Судя по всему, эта встреча оставила в душе Миши неизгладимое впечатление, поэтому Злата была готова даже отправиться к себе домой, чтобы дать ему время прийти в себя. Однако, выйдя из здания полиции, он привычно потянул её на автомобильную стоянку. Она не стала спорить и, усевшись в его «Форд», так же привычно пристегнула ремень безопасности и откинулась на подголовник. Молчание нарушила уже у него дома, после того, как Михаил вернулся с Бертой после вечерней прогулки.

— Может, всё–таки расскажешь? — разогрев ужин, Злата, наконец, уселась напротив за обеденным столом.

— О чём?.. — взяв в руки вилку, Михаил бросил на девушку короткий взгляд.

— Да ладно тебе, Миш. Наше громкое молчание уже перешло все границы. Или… может, мне уехать?..

— Только попробуй… — нарочито сдвинув брови, он решительно взял вилку, но, едва подцепив ею картофельное пюре, шумно выдохнул и задумчиво замер…

— Тогда не молчи.

Он, конечно, сразу понял, что Злата имела в виду. Просто не был готов к ответу… Встреча с родным отцом, о которой он невольно думал последние несколько дней, и к которой готовился всё сегодняшнее утро, всё равно оказалась сродни неожиданной. Он много раз видел фотографии Александра и очень хорошо представлял этого человека, но при виде него ощутил гулкие удары сердца где–то в районе висков…

Высокий, с правильными чертами лица, сохранившейся военной выправкой и спокойной, дружелюбной манерой общения, Морозов сразу располагал к себе любого собеседника. Хорошо знающий психологию и за годы службы в органах привыкший к разного рода личностям, Миша сразу уловил открытость и искренность, исходящие от этого человека. Несмотря на молодость, следователь Мясников имел в своём активе не одно раскрытое преступление, за что пользовался уважением полицейского начальства, и полностью доверял своей интуиции.

…Он даже не мог предположить, что встреча с человеком, благодаря которому он появился на свет, сможет так взволновать… Его — профессионала, который каждый день встречается с разного рода людьми, в том числе и отъявленными отморозками. Он не раз хладнокровно смотрел в глаза и убийцам, и грабителям, общался с воровскими авторитетами, тщательно продумывая каждый вопрос, улавливая в каждом ответе неслышимые простому уху нотки правды и лжи…

А вот сегодня совершенно неожиданно растерялся. Мужчина, который вошёл в кабинет, был удивительно похож на него самого… разве что был более худощав — сам Михаил обладал довольно крепким телосложением. Но черты лица… в первый момент ему показалось, что он увидел себя в зеркале — только годы спустя.

Впрочем, на фоне возникшего замешательства это сравнение произошло, скорее, на уровне подсознания. Весь последующий разговор Михаил понемногу приходил в себя, стараясь внешне ничем не выдавать своего волнения. Он сразу почувствовал к Александру искреннюю симпатию, и сам не заметил, как «дежурные» вопросы уступили место сугубо личным. Он как бы между делом спрашивал Морозова о его семье, профессии… о годах учёбы, мастерски выведав некоторые подробности, совершенно не имевшие отношения к делу Лапина. Но Александр, казалось, даже не задумывался о странностях этого допроса, отвечал охотно, искренне, как будто беседовал со старым знакомым.