Маргарита Южина - Звёздочка моя новогодняя

Она касалась рукой елочных лап, смотрела, как качаются игрушки, и изо всех сил пыталась поднять себе настроение. Ну и в этом ей помогала Анжела. Конечно, прима не собиралась кого-то смешить, она хотела выглядеть легко и даже эротично. Вероятно, поэтому она скидывала лямку сарафана с плеча с самым томным выражением лица. Дина даже на некоторое время забыла про Дмитрия, отошла в сторону от елки, давая зрителям насладиться представлением.

А далее произошло неожиданное. На словах «в пять минут решают люди иногда» Анжела как-то странно подмигнула Криворукову, который стоял за кулисами, тот ей кивнул и…

– Но бывает, что минута все меняет очень круто… – спела Дина и забежала за елку – она уже не могла петь.

Анжела же повернулась спиной к зрителю и резко скинула сарафан! Мелькнул мощный, блестящий бюстгальтер, блестящие же трусы, а в следующую секунду все это великолепие покрылось облаком пены!

Рядом с женой стоял супруг и поливал ее из огнетушителя.

– Га-а-а-а-ад! – стоном раненой мамонтихи пронесся крик Анжелы по всему залу.

Чеботарев за сценой врубил музыку на полную мощь и выключил свет, оставив только светомузыку. И в бликах ярких огней зритель наслаждался картиной, как по сцене носилась огроменная баба в трусах и лифчике, долбя конферансье по лысине кулаками. Огнетушитель тянул Криворукова назад, не давал бежать с той прытью, с которой хотелось бы, а бессовестная Анжела этим пользовалась.

– Би-и-ис! Зашиби-и-ись! – орали зрители. – Анжела! Жги-и-и!!!

У Анжелы Кузьминичны был явный успех.

Артисты театра хотели было сохранить серьезные лица, но это было невозможно. Свирепое выражение лица примы, ее обвисшие от пены кудри и беспомощные прыжки Криворукова не позволяли оставаться спокойными.

К тому же Анжела успевала подбегать к елочке, раскланиваться перед зрителями и дарить улыбки. Она все же разглядела этого продюсера. Он сидел с каким-то мужчиной, наверняка известным актером, и сгибался пополам, смеясь от увиденного. Посчитав, что теперь уж она точно не осталась незамеченной, Анжела гикнула, подпрыгнула и полетела за кулисы, сильно выпятив грудь и задрав руки назад, на манер белой лебеди.

Зал долго не утихал. Занавес был опущен, а зрители кричали «Бис!», пили за здоровье Анжелы Кузьминичны и требовали продолжения.

На сцену выбежал чуть помятый и мокрый конферансье.

– А сейчас… Сейчас вы увидите выступление известной артистки Крутиковой Евгении! Это будет незабываемое зрелище!

Артисты за столиком насторожились.

– Что-то наш главреж непредсказуем сегодня, – поправила прическу Татьяна.

– Танюша, тебе нельзя волноваться, – накрыл ее руку своей ладонью Эдмунд.

Она сидела счастливая и смотрела на сцену. К ним за столик уже спешила Дина, а следом топала Анжела. Ее появление опять вызвало бурю восторга.

– Ну, коллеги мои дорогие, – улыбалась она во весь рот. – Похоже, вы пролетели. Сегодня весь зритель мой, видели?

– Очень продуманный ход, – заметил Веткин. – Чтобы оголиться с такой фигурой, нужно иметь большую смелость.

– И совершенно не иметь мозгов, – нежно улыбнулась Татьяна.

– И все же, – поспорил с ней Веткин. – Я возьму себе это на перо.

– Поздно, батенька, – счастливо усмехалась Анжела. – Меня уже взяли на перо. Я представляю, как был ошарашен Свердыщев.

– Особенно, если он искал артистку на роль Анны Карениной, – кивнула Татьяна.

Между номерами были запланированы легкие танцы минуты на две. Заиграла музыка, и… гости принялись сильнее греметь вилками. Никто и не думал танцевать. Столы были заставлены снедью и алкоголем, и сельчане твердо знали – со всем этим надо управиться до наступления праздника. А то потом эти организаторы потянут народ смотреть фейерверки на улицу. А что там смотреть? Вот в прошлом году у Рогатовых весь дом сгорел, так никто и не вышел. И ничего, новый отстроили.

– Танечка… – поднялся Веткин и блеснул глазами.

Он хотел пригласить Татьяну, но не успел. Эдмунд нежно обнял жену за талию и повел танцевать – сюда же, перед сценой. Веткин крякнул и сел. Не успел. Но ничего… Очень скоро он создаст великое творение, и Татьяна просто не сможет перед ним устоять…

Эдмунд Банченко держал супругу за талию и незаметно поглядывал по сторонам – все ли видят, с какой красавицей и умницей он сейчас танцует? А еще у него скоро родится сын!

– Танечка, а если у нас все же будет девочка, как мы ее назовем? – склонился он к самому уху жены.

Татьяне было немного щекотно, но она стойко терпела. Она уже и забыла, когда они с Эдом танцевали в последний раз.

– Давай ее тоже Таней назовем.

– Нет, – отчаянно закачала головой Татьяна. – Не надо ей моего имени, я хочу, чтобы она была счастливее, чем я…

Сказала и тут же пожалела. Муж покраснел, отвел глаза и долго пыхтел, потом все же пробубнил:

– Да, я понимаю, что был идиотом. Тань, ну почему ты мне по башке не надавала? Ты же такая умная. Столько меня терпеть… Не могла что-нибудь придумать?

– Я долго решалась, – улыбнулась она. – А вот теперь… И знаешь, давай назовем дочку Таней.

Пока они говорили, музыка уже закончилась, а на сцену выбежала легкая, маленькая Женька, обежала вокруг елки, сделала несколько кувырков, красиво обмоталась мишурой и стала выделывать пируэты. Это было по-настоящему красиво. Гости в зале тут же настроились на серьезную, лирическую волну. Тем более что и фонограмма была подобрана чудесно.

На Дину опять накатила волна грусти. А что, если Дмитрий решил праздновать Новый год не здесь, а где-нибудь с друзьями в городе? Тогда ей этот праздник совсем не интересен. Хотя… Чего это она раскисла? Что такого случилось? Еще позавчера она не знала никакого Дмитрия и жила совершенно замечательно! А ведь и в самом деле – как же она жила? Приходила домой, включала компьютер, готовилась к работе, ждала Егора… Егор приходил, потом уходил, и она ненавидела себя за нерешительность. Она каждый раз ждала, что он позвонит своему таинственному, и знала, что он этого никогда не сделает. И он не делал. А надо было… Надо было быть, как эта Валюшка, – буром! Ведь если разобраться – что Дина сделала для осуществления своей мечты? Вон ее однокурсница Ленка Смирнова ничего особенного собой не представляла, серенькая мышка, а уже снимается в известных сериалах. А потому что не было у нее никакого Егора и надеяться она могла только на себя. И добилась ведь, чего хотела. А Дина? Получается, сидела и ждала, когда кто-то за нее все сделает? Все! Хватить ныть и скулить! Надо забыть про это мимолетное увлечение, про этого Дмитрия и заняться своей карьерой.

А Женька старалась вовсю. Первую половину выступления она уже отработала, осталась самая важная. Сейчас она должна была встать на плечи Чеботарева и исполнить там танец с лентами. Вообще раньше Женьке в этом номере ассистировал Редисов. Мощный такой мужчина. Но в этот раз Криворуков решил, что из-за пяти минут выступления не следует тащить господина Редисова в тьмутаракань и с этим делом весьма легко справится Чеботарев. Поэтому сейчас на сцену вышел Василий Васильевич в строгом черном костюме и вежливо поклонился залу. Зрители вежливо захлопали. Дальше он должен был присесть на одно колено, широко раскинуть руки, чтобы Женька легко вскарабкалась ему на плечи. Но Чеботарев засомневался. Он уже репетировал этот номер с Женькой. Она себя на его плечах вела совершенно нескромно – дергала ногами, притоптывала, даже скакала! И все это называлось танцем. А у Чеботарева потом плечи болели. Да и выпили они уже перед выступлением с дедом Плутоном. Чего ж девчонкой рисковать? Поэтому Василий Васильевич еще раз поклонился залу и опустился на четвереньки. Да еще и спиной к зрителю. Чего там спиной – из зала была видна только его попа, обтянутая лоснящимися брюками.