Бриттани Ш. Черри - Воздух, которым он дышит (ЛП)

— Ричард, — поправила меня мама. — Его звали Ричард. И, если честно, мне не нравится твой тон, Лиз, — ее лицо стало красным, от разочарования или от гнева, и я знала, что скоро, когда мы останемся наедине, она будет ругать меня.

Майк стиснул мамину руку.

— Все нормально, Ханна.

Она сделала глубокий вдох, как будто его слова были всем, что ей требовалось услышать, чтобы успокоиться. Ее плечи расслабились, и краснота со щек начала спадать.

— С твоей матерью мы познакомились в моем кабинете. Ричард был одним из моих пациентов, и она пришла с ним, когда я делал депульпирование зуба. ( Примеч. - депульпирование зуба — это операция, во время которой удаляется воспаленный сосудисто-нервный пучок зуба, называемый пульпой).

— Как всегда, — пробормотала я, она всегда изучала других мужчин вокруг, пока была со своим мужчиной.

— Это не то, что ты думаешь, — улыбнулся Майк.

— Поверь мне, Майк. Я знаю свою мать, и это то, что я думаю.

Мамины глаза увлажнились, и Майк продолжил сжимать ее руку. Он смотрел на нее, и это было почти как полное утверждение без слов. Она потрясла головой один раз, и Майк посмотрел в мою сторону.

— В любом случае, это не имеет значения. Что имеет значение прямо сейчас, так это то, что мы счастливы. Прямо сейчас все хорошо.

— По факту, все так хорошо, что… мы собираемся пожениться, — сказала мама.

— Что? — закричала я, все краски покинули мое лицо.

— Я сказала…

— Нет, я слышала тебя в первый раз, — я повернулась к Эмме и ярко улыбнулась. — Детка, хочешь пойти и выбрать несколько пижам для сегодняшней ночи? — она немного поныла перед тем, как спрыгнуть со своего стула и пойти в спальню. — Что ты имела в виду, когда сказала «пожениться»? — спросила я изумленно у очевидно обрученной пары.

Были две вещи, которые мама никогда не делала:

1. Не влюблялась.

2. Не говорила о замужестве.

— Мы влюблены, Лиз, — сказала мама.

Что?!

— Это одна из причин, почему мы здесь, — объяснил Майк. — Мы хотели лично тебе сказать это, — он нервно рассмеялся. — И сейчас это неловко.

— Я думаю, что слово дня — неловко, — кивнул Тристан.

Я повернулась к маме и прошептала:

— Насколько ты в долгах?

— Элизабет! — прошипела она. — Прекрати.

— Ты потеряла дом? Если тебе нужны деньги, ты могла бы просто спросить у меня, — мое горло сжалось, и я прищурилась. — Ты больна, мама? Что-то случилось?

— Лиззи, — сказал Тристан, потянувшись, чтобы прикоснуться к моей руке, но я вырвала ее из его ладони.

— Я просто спрашиваю, — я усмехнулась, пробежавшись рукой по волосам. — Я просто не могу думать ни о какой другой причине, почему ты так спешишь ввязаться в это, кроме того, что ты в долгах или умираешь.

— Может быть, потому что я влюбилась! — заплакала она, ее голос дрожал. Она встала из-за стола. — И, может быть, просто может быть, я хотела, чтобы моя дочь порадовалась за меня, но, кажется, я слишком многого прошу. Не беспокойся, иди на свою вечеринку сегодня, и, когда вернешься утром, я уйду и не побеспокою тебя никогда!

Она пронеслась в комнату для гостей и захлопнула за собой дверь. Майк подарил мне натянутую улыбку перед тем, как извиниться и пойти проверить ее.

— Уфф! — я встала из-за стола. — Ты веришь ей?! Она же просто такая… актриса!

Тристан усмехнулся.

— Что?

— Ничего. Это просто…

— Просто? Просто что?

Он снова усмехнулся.

— Просто ты так похожа на свою мать.

— Я не похожа на нее! — взвизгнула я, может быть, это было слишком громко, может, слишком наигранно.

Он продолжил улыбаться.

— То, как расширяются твои ноздри, когда ты раздражена, или как ты прикусываешь свою нижнюю губу, когда расстроена.

Я уставилась на него с отвращением.

— Я не собираюсь выслушивать это. Я собираюсь пойти и одеться.

Пробежав мимо него, я притормозила на полпути.

— И я НЕ убегаю, как она!

Хотя, возможно, я хлопнула дверью.

Через секунду дверь спальни открылась, и Тристан прислонился к дверному косяку, спокойный, как всегда.

— Почти идентично.

— Моя мать использует мужчин, чтобы забыть свои проблемы. Майк просто еще один мужчина, который будет предан. Она не способна брать обязательства в отношении кого-либо или чего-либо, потому что она никогда на самом деле не принимала то, что мой отец умер. Смотри, она, возможно, пойдет к алтарю и получит этого парня, уверенного, что она действительно делает шаг в будущее с ним, когда в реальности этого и в помине нет. Жизнь — это не сказка. Это греческая трагедия.

Тристан провел пальцами по задней части шеи.

— Но разве это не то, что мы делали? Разве мы не использовали друг друга, потому что скучали по Стивену и Джейми?

— Ничего подобного, — сказала я, барабаня пальцами по бокам. — Я не похожа на нее. И это, правда, грубо думать обо мне что-то подобное.

— Ты права. Что я могу знать о тебе? — он нахмурился и потер большим пальцем свой подбородок. — Я ведь просто сосед.

Ох, Тристан.

— Я… я не имела этого в виду, — уверена, я худшая из людей.

— Нет, все в порядке. И это правда. Я имею в виду, было глупо думать… — он прочистил горло и убрал свои руки в карманы джинсов. — Посмотри, Лиззи. Мы оба еще скорбим. Мы, возможно, начали все это — что бы это ни было между нами — абсолютно неправильным способом. И я не имею ничего против, если ты хочешь, чтобы я был просто соседом. Черт… — он нервно засмеялся и уставился прямо мне в глаза. — Если все, кем я смогу быть для тебя, это соседом, тогда этого достаточно для меня. Этого будет достаточно. Думаю, что будет лучше, если я проветрю свою голову и пропущу совместный поход на день рождения.

— Тристан, нет.

Он покачал головой.

— Все нормально. Правда, это так. Я просто скажу спокойной ночи Эмме и потом пойду домой.

— Тристан, — сказала я еще раз, но он вышел из комнаты. Я поспешила в холл. — Тристан! Остановись! — я подпрыгивала вниз и наверх как ребенок, ударяясь ногами об пол. — Остановись, остановись, остановись! — он повернулся ко мне, и я увидела болезненное выражение, которое по моей вине появилось в его глазах. Я подошла к нему и взяла его руки в свои. — Я в беспорядке. Каждый день, каждый чертов день я в полном беспорядке. Я говорю глупые вещи, как сегодня. Я делаю ошибки, как если бы «ошибки» было бы моим средним именем. Я тяжело справляюсь, и иногда я ненавижу свою мать, потому что глубоко в душе знаю, что так похожа на нее. И просто, как и со всем остальным в моей жизни, мне сложно справиться с этим, — я прижала его руки к своей груди. — И прости меня за слабость сломленной Элизабет в течение ужина, но ты — единственное, что для меня имеет смысл. Ты — единственный, кого я не хочу разрушить. И ты намного, намного больше, чем просто мой сосед.