Памела Спаркмен - Украденные жизни

— Чего ты от меня хочешь, а? Боже , я хочу... — я стиснула кулаки и наклонилась, чтобы взять горсть грязи и камней. Подбросила в воздух. — ЧТО ТЫ ХОЧЕШЬ, ЧТОБЫ Я СДЕЛАЛА?

— Я ХОЧУ, ЧТОБЫ ТЫ, БЛЯДЬ, ЗАКРИЧАЛА!

— Я боюсь!

— Чего?

— Я боюсь себя! Я хочу... — я остановила себя, не сказав это вслух.

— Просто скажи это. Скажи это, Лили!

— Я хочу убить этого сукиного сына! Хочу вернуть его к жизни, чтобы я смогла убить его! — и вот, все мои барьеры рухнули. Я закричала. Я кричала до тех пор, пока не почувствовала, будто глотаю бритвенные лезвия. Я кричала до тех пор, пока не почувствовала, как вены на висках вздулись. Я кричала, пока не поняла, что стиснула кулаки так крепко, что ногти врезались глубоко в мою кожу до крови. — Я так ЗЛААААААААА! — я закричала это так громко, что у меня разболелась голова. — Я НЕНАВИЖУ ЕГО! Я ЕГО НЕНАВИЖУ! Я ЕГО НЕНАВИЖУ!

Купер обнял меня, но я ещё не закончила.

— Нет, Купер! — я извивалась и дёргалась, чтобы вырваться на свободу. Я хотела продолжать бежать по дороге, хотела, чтобы меня оставили в покое. Он отпустил меня, а затем попытался удержать снова. На этот раз я оттолкнула его от себя! — Нет!

— Ударь меня, — спокойно сказал он, снова шагая ко мне.

Я ничего не сказала в этот раз, отворачиваясь от него, чтобы уйти снова. Он схватил меня за плечо и развернул вокруг. Внезапно я ударила Купера. Я толкнула его и ударила кулаками в грудь.

— Я НЕНАВИЖУ ЕГО! Я ЕГО НЕНАВИЖУ! Я ЕГО НЕНАВИЖУ! Я ЕГО НЕНАВИЖУ! — я кричала, и кричала, и кричала. Душераздирающим, до мозга костей, криком.

Утробные уродливые крики вырывались, и я сползла вниз по телу Купера, не в силах больше держаться на ногах.

— Я ненавижу его, Купер. Я ненааавижу его тааааак сильно, — прежде, чем я успела коснуться земли, Купер притянул меня в свои объятия. Я выла в агонии, боясь, что навсегда застряла в этом океане грусти и кипящей ненависти. Он усадил нас в грязь и обнимал меня, пока я рыдала. Он качал меня на руках на обочине дороги, кажется, вечность. Не знаю, как долго я плакала, или как долго дрожала и трепетала, но мы не двигались до тех пор, пока последняя дрожь не перешла в тихий плач.

Он встал и отнёс меня обратно к своей машине, аккуратно усаживая на пассажирское сиденье и закрепив мой ремень безопасности. Затем он сел на своё место, пристегнул свой ремень безопасности и минуту не двигался и не говорил. Он смотрел прямо, уставившись в пустоту.

Я дотронулась до его руки.

— Прости меня, Купер, — мой голос был тихим и слабым.

Он медленно повернулся и посмотрел на меня.

— Что? Нет, Лили. Не извиняйся. Никогда не извиняйся. Ты не сделала ничего, о чём следует сожалеть. Ты меня слышишь? Ничего.

— Я не хотела, чтобы ты знал мысли, что кружатся в моей голове, Купер. Я не хотела, чтобы ты знал, что я это чувствовала. Я — монстр? Из-за того, что у меня были эти мысли и чувства? Я даже и не знаю, кто я теперь, — я выглянула в окно, не зная, смогу ли снова посмотреть Куперу в глаза.

Он провёл пальцами по моей щеке.

— Я знаю, кто ты, Лил. Ты — мой ангел. В тебе нет ничего низменного. Тебе больно, и ты имеешь полное право чувствовать то, что ты чувствуешь. Твой отец был отобран у тебя человеком, который чуть не забрал тебя у него. У меня. Я тоже ненавижу его, Лил. Мы разделяем это. Это так. И я рад. Я хочу всё разделить с тобой, — он повернул моё лицо к своему. — Я хочу, чтобы ты смотрела на меня, когда я говорю тебе это. Смотри мне прямо в глаза, детка, и послушай, что я хочу сказать... я предпочту проходить через ад с тобой каждый день, чем провести хоть один день в раю без тебя. Я люблю тебя, Лили. Если тебе нужно орать и кричать, то ори и кричи. И когда ты закончишь, я буду держать тебя в своих объятиях и буду уверен, что ты никогда не забудешь, что ты — причина, по которой я родился на этот свет. Это будет уродливая извилистая дорога, но это — ты и я — нам всегда было предназначено встретить друг друга. И мне всегда было предназначено любить тебя.

Две недели спустя

— Как ты себя чувствуешь, Лили? — спросила доктор Коннелли. — Больше никаких кошмаров?

— Я чувствую себя хорошо, — так и есть. На самом деле, даже лучше, чем хорошо. Улыбка появилась на моем лице, когда я вспомнила небольшую записку, написанную рукой Купера, которая была оставлена для меня после завтрака:

Хорошо отдохни сегодня утром, любимая. Я встречусь с тобой в кабинете доктора Коннелли днём. ~К

P.S. Я люблю тебя больше, чем прилив любит луну.

— И нет. Больше никаких кошмаров, — ответила я, понимая, что улыбка по-прежнему на губах.

— Ты прошла долгий путь с момента нашего первого сеанса. Многое произошло. Я довольна твоим прогрессом. Ты все еще пишешь в дневнике, который я дала тебе?

— Да.

— Хорошо. Ты принесла его с собой?

— Принесла.

— Помнишь, я просила тебя написать письмо своему отцу. Не могла бы ты прочесть мне то, что написала?

Я достала дневник и открыла его на последней записи.

— Хорошо.

Дорогой Папочка,

Мой врач считает, что это полезно для меня — написать тебе письмо. Может быть, она права, потому что я столько всего хочу рассказать тебе. Что ж, подразумевается, что я буду писать о своих чувствах и, когда я думаю о том, что сказать тебе в первую очередь, то признаюсь, я была зла на тебя. Я даже не осознавала этого до сих пор. Но именно так и было. Ты оставил меня одну, и я не готова была тебя отпустить. Я думала, что у нас впереди ещё много времени. Ты ведь не выполнил все свои обязательства «папочки». Предполагалась, что ты поведёшь меня к алтарю, когда я буду выходить замуж. Кто сделает это теперь? И кто будет исполнять роль деда для моих детей? Ты всегда говорил мне, что будешь наслаждаться, балуя их. И кто будет баловать их теперь? Мы же обсуждали это, помнишь? У нас не было запасного плана. Ты не должен был ещё уходить. Этого не должно было случиться.

Многие события не должны были произойти, но произошли. Или, может быть, должно было случиться именно так, как это произошло. Ты всё еще веришь в судьбу, Папочка? Веришь, что всё в жизни происходит не просто так? Я пытаюсь в это поверить. Не хочу знать, что все небольшие случайности ничего не значат. Я пытаюсь поверить, что потеря обоих родителей — это большой жизненный урок, который я должна познать. Я пытаюсь поверить, что есть причина, не доступная нашему пониманию, которая могла бы объяснить, почему Куперу также пришлось страдать из-за потери обоих своих родителей. Кстати, насчёт Купера, ты его помнишь, Папочка? Конечно же, да. Купер — это не тот человек, которого легко забыть. Уверена, что ты многое не можешь забыть из того, что случилось в вашу первую встречу. И мне жаль, что тебе пришлось познакомиться с ним при подобных обстоятельствах. Мне жаль вас обоих. Но я рада, что вы познакомились. Ты очень сильно нравишься Куперу, Папочка. Он рассказал мне, что видел, как сильно ты любил меня. И я хотела бы, чтобы ты увидел, как сильно я люблю его. Именно так, Папочка. Я так сильно его люблю. Теперь я понимаю, как сильно ты любил Маму. И я рада, что сейчас ты снова можешь быть с ней вместе. Так что, я больше не злюсь на тебя. Ты там, где должен быть. И хотя я буду скучать по тебе каждый день, я буду в порядке. Ведь сейчас у меня есть Купер.