Алина Кускова - С Новым годом! С новым гадом!

Липа пришла домой и достала из пакета шарф. Он по-прежнему источал аромат Кудрина. Она засунула его обратно, после чего достала снова. Нельзя постоянно хранить шерстяные вещи в непроницаемых пакетах, туда забирается моль и сжирает их без остатка. Конечно, смешно надеяться на то, что маленькое существо за ночь сожрет шарф полностью. Остатки все равно придется везти. К тому же тогда ей придется выслушать массу негатива от Кудрина, который будет размахивать перед ее носом дырявым шарфом. Придется выслушать? Значит, все-таки она его увидит. Конечно, увидит. И Липа этого обстоятельства нисколько не боится. Она повесила шарф на спинку дивана и любовно разгладила его складки. Он носит качественные вещи, что говорит о его хорошем вкусе. Или, тут по лицу девушки пробежала тень сомнения, это подарок Верочки? Что ж, у нее тогда тоже хороший вкус.

Интересно, а что сделает Верочка, когда увидит их вновь вместе? Нужно будет на всякий случай сразу предупредить ее о том, что между ними ничего нет, не было и не будет. И показать шарф, который забыл Кудрин, когда приезжал к Липе. Нет, лучше ничего не показывать, иначе все запутается еще больше. Ревнивые женщины такие недоверчивые.

В том, что недоверчивыми бывают ревнивые мужчины, Олимпиаде пришлось убедиться тут же.

– Дорогая, – на пороге ее квартиры стоял Стас и грустно улыбался, – извини меня за горячность. Но ты сама виновата. Какой-то автобус, город, дом, квартира. Могла бы честно признаться, что засиделась с Элькой и забыла про меня. Хотя, дорогая, с твоей стороны это просто непростительно.

Стас прошел в комнату и сел на диван. Его шею моментально уколол пушистый шарф.

– Что это? – недовольно поморщился бывший, или снова не бывший, в этом Липа еще не разобралась, жених. Стас взял шарф в руки, и Липа поняла, что объяснять что-то ей уже не придется. Его лицо мгновенно стало багровым. – Это его шарф?! – Он потряс им, и по комнате распространился запах чужого самца. Свой самец не потерпел присутствия соперника даже в таком незначительном виде. – Он приезжал к тебе?! Вы продолжаете встречаться за моей спиной?!

Липа развела руками и округлила глазищи. Сейчас ей нужно будет что-то сказать. Но горло парализовало, она лишь кивнула на свою сумку, но Стас ничего не понял. Он вскочил с дивана и принялся расхаживать по комнате, размахивая трофейным шарфом и неприлично выражаясь об отношениях своей бывшей, теперь в этом Липа смогла убедиться, невесты с первым встречным.

– Я читал сегодняшнюю прессу! – буйствовал Дружинин. – Я видел твою довольную физиономию на фотографиях! Как ты могла?! – Он бросил шарф ей в лицо и выскочил из квартиры.

– А что могла-то?! – поинтересовалась ему вдогонку Липа. – Ты на счет первого встречного или феминистического движения?! – Но ответом ей стала полнейшая тишина, в которой гулко раздавались шаги убегающего вниз по ступенькам Стаса.

Положившись на проверенную годами и невзгодами пословицу о том, что утро мудренее вечера, Липа постаралась успокоиться и взять себя в руки. Впрочем, она не собиралась ломиться в закрытую дверь, Липа поняла, что выбранная цель неверная. То есть Дружинин и есть та наглухо закрытая для нее дверь. С этим она уже почти смирилась, оставалась какая-то неоправданная надежда на то, что он одумается и поверит всему, что рассказывала невеста, но надежда после его ухода угасла.

Липа набрала полную ванну теплой воды и занялась релаксацией, которая заключалась в косметической чистке внешности с применением масок, скрабов, белой глины и множества всего, что смогла предложить представительницам прекрасного пола современная косметическая промышленность. Когда она волновалась, то много ела, а когда требовалось перестать волноваться, Липа лезла в воду. Это было своеобразным очищением души, хоть, по большому счету, чистилось лишь тело. Парфюмерные ароматы, источаемые масками, скрабами и шампунями, бодрили, видимо, не только внешнюю оболочку.

Обновленная Липа предстала перед самой собой в старом трюмо, пристроенном в углу коридора. Она себе нравилась: вполне соблазнительная внешность для того, чтобы привлечь к себе мужской интерес. Даже без необходимого минимума косметики на лице, она казалась миловидной особой. В том-то и дело, что казалось. Олимпиада была довольно решительной девушкой, во многом этому способствовала журналистика, не терпящая в своих рядах нытиков и слюнтяев. Липа поглядела на себя в зеркало и решила: во-первых, зеркало нужно поменять. Маги и колдуны в один голос твердят, что старое зеркало хранит негативную реакцию всех поколений, которым довелось в него глядеться. Ей чужой негатив не нужен, у нее хватает своего. Завтра же она пойдет в магазин и выберет себе большое зеркало на качающейся подставке. Нет, это уже во-вторых. Сначала она поедет к Кудрину и вернет ему злополучный шарф. Привлекать к себе его мужской интерес Липа не будет, но выглядеть постарается сногсшибательно. Так, на всякий случай. Было и в-третьих. Липа вернется и начнет новую жизнь.

У Максима Кудрина был обычный рабочий день. Не совсем обычный в производственном процессе, так как сам процесс пришлось задержать, пришлось разбираться с двумя хмельными операторами станков с программным управлением. Ругаться Кудрин не любил, это за него делали мастера, но ему приходилось присутствовать и для острастки хмурить брови. Они пугали хмельных операторов больше, чем нецензурная брань. Предприятие в небольшом городке было перспективным, зарплаты высокие, работу терять люди боялись. Подобные разговоры повторялись из года в год, так как выход из праздничного состояния у российских граждан всегда бывал затяжным. Чем дольше длились праздники, тем дольше трезвели.

Кудрин глядел на операторов с сожалением и тоской, вместо их опухших физиономий ему представлялась перекошенное алкоголем лицо Олимпиады. «Больные люди, – думал Максим, – что с них взять? Склонность к употреблению становится непреодолимой. Я видел ее всего несколько дней, и в каждый из них она была нетрезвой. Возможно, в этом кроется причина ее неугомонного характера. Бедный ее жених! Представляю, сколько крови она у него выпила одновременно с водкой».

Лично ему кровь портила Верочка. У нее тоже был рабочий день на этом же мебельном предприятии. Судя по тому, как на Максима косились дамы из бухгалтерии, Верочка успела им растрепать о его приключениях, выставив их в неугодном для него свете. Кудрин хмурился еще больше и молча обходил дам из бухгалтерии стороной, слыша за своей спиной шипение и охи.

Верочка с ним принципиально не разговаривала. Она даже не смотрела на бывшего жениха, проносившись мимо него со скоростью кометы, от которой шлейфом шел удушающий аромат духов с феромонами. Максим попытался с ней заговорить на ходу, поздравил ее с праздниками. Но когда Верочка внезапно остановилась перед ним, принялся бормотать что-то нечленораздельное о подарках.