Дж. Хасс - Я вернусь за тобой

— Это неправда. У тебя не было панических атак с момента, как я тебя встретила.

— Прошло только два дня, — отвечаю я, давясь смешком.

— Чувствуется будто прошла вечность с того момента, когда ты наставила на нас пистолет, — и после она смотрит на Джеймса, который все также спокойно курит сигарету, опираясь на переднюю лапу динозавра. Просто выжидает. Иногда он бывает очень терпелив.

— Знаю, — отвечаю я, продолжая тему панической атаки. — Я очень хорошо справляюсь. И знаешь почему?

Она трясет головой и продолжает перекатывать камни своими шлепанцами.

— Думаю, потому, что Джеймс здесь, чтобы помочь мне. Ты помнишь первый вечер, когда ты сказала, что он был несносным с тобой весь день, и чтобы я простила его? Ну, я думала об этом с тех пор, и считаю, что ты права.

Она беспрестанно пялится на меня, и я вижу, как в ее глазах наворачиваются слезы.

— Он — все, что у меня есть, — произносит она, когда слезы скользят вниз по ее лицу. — Он — все, что у меня есть, поэтому у меня нет выбора, кроме как простить его, когда он злой.

— Ну, это, своего рода, правда. У тебя всегда есть выбор, и неважно, хочешь ты или не хочешь прощать людей. И он не совсем все, что у тебя есть, потому что я тоже здесь. Но я думаю, что ты имела в виду то, что мы здесь вместе. Что бы мы ни делали, мы делаем это вместе. И даже если все трое из нас привыкли делать все в одиночку, сейчас мы не одни.

Она начинает плакать по-настоящему, часто шмыгая носом, будто пытается остановить свой рев.

Я думаю, отвлечение действует, поэтому задаю ей вопрос.

— Расскажи мне, что тебе нравилось в жизни в трейлере. Ты видела крутые вещи?

Она кивает, когда вытирает мокрые щеки.

— Мы… — она не в силах сдержать новый всхлип, несмотря на отчаянные попытки, и ей нужна минута, что собраться. — Мы были охотниками за динозаврами.

Джеймс внезапно становится передо мной. Он садится на палец динозавра рядом с Сашей и выбрасывает сигарету.

— Однажды я убил динозавра, — произносит он, когда выпускает последний клуб дыма через нос.

Саша смеется и вытирает глаза.

— Клянусь, — продолжает Джеймс. — Смотри, это ведь моя работа. Я — наемный киллер. Так что один раз я был на тропическом острове где-то возле побережья южной Африки. И у них там был тот тематический парк, где они выращивали динозавриков, используя генетические клоны. У них был электрический забор и всякая срань, но какой-то дебил украл ДНК, чтобы продать ее на черном рынке, и вырубил энергоснабжение, так что все динозавры выбрались. И мне нужно было прийти и спасти всех.

— Джеймс! — кричит Саша, заливаясь смехом. — Тебя никогда там не было. Это кино. Не верь ему, Харпер. Он все это выдумывает.

— Конечно, был. Как думаешь, кто подал автору идею для написания книги? Это был я. Я — первый охотник за динозаврами. Канал Animal Planet хотел создать шоу…

— Джеймс! — снова визжит она. — Ты врешь.

— …потому что я нашел кучку настоящих яиц динозавра…

Саша бьет его по руке, а он морщится и потирает место удара, будто она причинила ему существенную боль.

— Я не шучу, Джеймс. Мы были охотниками за динозаврами, только мы искали кости и прочее. Мы привыкли проводить лето в штате Юта, ища ископаемые.

— Вы знали, что в прошлом году я впервые узнала, что такое зима? — вмешиваюсь я в разговор, пока момент откровений еще не закончен.

— Что? — произносит Саша через смех.

— Ага, когда приближалась зима, мы просто пересекали экватор и плыли туда, где было лето. Я никогда не видела снега. Мы никогда по-настоящему не отмечали Рождество. У нас никогда не было новогодней елки или чего-то подобного. У нас просто были ужины. И люди просто говорили «Рождество», «с Рождеством» или что там еще… но оно никогда не значило для меня ничего другого, чем просто кучка гостей на палубе.

— Ого, — произносит Саша, глядя на меня с жалостью. — Думаю, моя жизнь была немного лучше твоей.

Я пожимаю плечами.

— Невелика разница. У меня все еще есть отец, но я сбежала от него. Так что на самом деле, я тоже одинока.

Ее хмурое настроение возвращается, и мне становится не по себе оттого, что это по моей вине.

— Ну, — произносит Джеймс, — оба моих родителя до сих пор живы, но я ненавижу их всем своим гребаным нутром, — он выпускает долгий ровный выдох, потом хватает зажигалку и подкуривает еще одну сигарету. — Как можно продать своих детей? — Он выпускает облако дыма через нос и трясет головой. — Кто, бл*дь, вообще продает своих детей?

— У них не было выбора, Джеймс, — говорю я, пытаясь утихомирить гнев, бурлящий в нем. — Они сделали то же самое, что сделали и их родители. Они родились в этой сраной Организации.

Но Джеймс трясет головой прежде, чем мои последние слова слетают с губ.

— Это неправда, — он пялится на меня. Я не могу видеть его глаз, потому что на нем сраные солнцезащитные очки, но я ощущаю, как его взгляд прожигает меня сильнее, чем жара пустыни. — Ты хочешь узнать, откуда я знаю, что это неправда? Хочешь узнать, откуда я знаю, что ваши отцы… — он указывает двумя пальцами на нас с Сашей, — оказали сопротивление, а мои — нет?

Я не уверена, что хочу знать, но Саша произносит «откуда?» прежде, чем я могу остановить этот разговор.

— Потому что ваши матери — мертвы, — он выпускает еще больше дыма, и потом поднимает очки на голову, чтобы мы могли увидеть его глаза. — А моя — нет.

Весь мир замирает на несколько секунд, пока я понимаю смысл его слов, и единственная вещь, которая пробуждает меня, когда маленькая ручка Саши переплетает мои пальцы с ее.

— Что это значит, Джеймс? — спрашивает она.

Он встает с пальца динозавра и уходит. И когда он проходит под животом динозавра, то разворачивается и идет назад. Останавливается перед нами и опускает взгляд на нас, пока мы задираем головы, чтобы посмотреть на него.

— Это значит, что ваши матери мертвы, потому они их убили. Так делают, когда рождается девочка. Ну а мальчики? Их тренируют, разве не так? А тренируют для чего? Работы, я полагаю. Большинство из них не убивают других, чтобы выжить, правильно? Нет. Лишь единицы из них имеют такие привилегии. Но девочек просто передают из рук в руки, — Джеймс перестает говорить и смотрит на меня с прицельной точностью. — Ты знаешь это, Харпер. Тебя продали.

— Тебе, Джеймс. Меня…

Но он трясет головой.

— Это ведь ты сказала, что этого никогда не случится, так ведь? Зачем твоему отцу отдавать свою драгоценную собственность мне? Киллеру. Моя семья — богата, но только потому что Организация выставляет их такими. Я — ничто. Я — никто. Ты знала это с самого начала. Ты чувствовала это внутри. Я — ничего, всего лишь мерзкий киллер. Твой отец дал обещание, но никогда не собирался его выполнять. Он никогда не думал, что я зайду так далеко.