Татьяна Зинина - На осколках зазеркалья (СИ)

Вот уж не думала. Что когда-то услышу подобное от Глафиры, и даже не предполагала, что она может быть способна на то чтобы полностью пожертвовать своим прошлым... своим салоном, клиентами, карьерой... ради Кармина. Но, оказывается, есть в этом мире место чуду, а чувства, на самом деле, способны менять людей.

- Не молчи... - прервала мои размышления Глара. - Скажи, я веду себя как полная идиотка?! Глупая влюблённая дура?!

- Нет... - ответила я с улыбкой. - Знаешь, во всех сказках и добрых фильмах, мудрецы говорят героям, чтобы те поступали так, как велит им сердце. Вот и ты сейчас делаешь то же самое. И твоё сердце не желает быть одиноко, оно готово на всё, чтобы стучать рядом с любимым...

- Слушай, - она повернулась на бок, и подпёрла голову рукой. - А с каких пор ты стала романтиком? Насколько помню, ты всегда игнорировала любые проявления чувств, считая это банальной слабостью. И что я теперь слышу?!

- Всё в жизни меняется... - философским тоном произнесла я, тоже ложась на маты. - И мир меняется, и мы вместе с ним.

- И что же заставило тебя изменить своё мнение?

- Удар по самолюбию... и разбитое сердце, - сказав это я, горько улыбнулась. - Знаешь, чаще всего после неудачных романов, люди замыкаются в себе... закрывают душу. А я, наоборот, поняла, что жизнь без чувств - пресна. И какими бы событиями она не наполнялась, если в ней нет любви, она всего лишь безвкусный сухарь.

- Э... подруга. Да ты часом, не заболела?! Или, может, головой ударилась?! Я не верю, что это говоришь ты. Хотя... - она горько рассмеялась. - Я тебя понимаю... Теперь, понимаю.

Мы долго ещё лежали вот так, в пустом спортзале, и смотрели на потолок. Возвращаться к шумной компании совсем не хотелось, как и говорить... Да и вообще, в этой тишине отлично думалось, хотя неизменно все мои мысли возвращались только к оной теме: Тим и мой ребёнок.

Когда-то давно, слышала в какой-то популярной песенке одну хорошую фразу: "Во что мы превратили нашу жизнь? Смотри, во что вдруг жизнь нас превратила". Сейчас эта фраза как никогда отражала мой взгляд на всё происходящее. А ведь жизнь на самом деле странная штука. Кого-то она ломает, кого-то возносит до небес, а кого-то роняет с пьедестала. Но каждый из нас имеет шанс получить своё право на счастье, и чаще всего мы лишаемся этого права исключительно из-за собственной гордости.

И тут я вдруг вспомнила, что за закрытыми дверьми кухни, как раз сейчас два пьяных чудика выясняют отношения, и тут же поднялась на ноги и отправилась туда. Глара не стала меня останавливать, лишь понимающе хмыкнула и тоже покинула спортзал.

На место предполагаемых разборок я ворвалась подобно тайфуну, ожидая увидеть что угодно: драку, ругань, напряжённый разговор. Да только все эти мысли покинули сознание, как только мне открылась истинная картина. Филипп и Тим, в компании бутылки коньяка, сидели на коврике под массивным деревянным столом, и вели задушевные дружеские беседы о жизни. Да ещё делали это с такими серьёзными пьяными лицами, что я просто не смогла сдержать смех. Тоже мне, бойцовские канарейки. Теперь их правильнее назвать попугаями... оба всклоченные и непрерывно что-то щебечут, отдалённо напоминающее русские слова.

- Тим, - позвала я, своего пьяного защитника. Хотя... кто кого и от чего защищал было не совсем понятно. Да и вообще, вряд ли сейчас это имеет хоть какое-то значение. Судя по почти закрывшимся глазам и расслабленному виду, Тимурчик собрался спать прямо здесь, под этим столом, и мне, почему-то, это совсем не нравилось.

- Я тут, - отозвался он, стремительно распахивая глаза. Потом долго пытался сфокусировать зрение, и когда ему это, наконец, удалось, как-то весь заулыбался, и начал выползать. - Риночка! Ты пришла за мной? Ты же не оставишь меня?! Ни бросишь здесь?!

- Судя по всему, нет, - ответила я, внимательно наблюдая, как этот гордый орёл пытается выбраться из-под коварной деревянной конструкции.

- А ты можешь проводить меня до комнаты, а то спать хочется... просто пипец как... - промямлил он, поднимаясь на ноги, а потом посмотрел на меня, как на последний шанс, или единственную надежду, и я не смогла отказать.

- Пошли, пьянь. Так уж и быть... - и подхватив его под руку, повела к выходу.

Лестницу мы преодолели с пятой попытки, а всё из-за того, что у кого-то через каждые несколько ступенек заканчивались силы, и он буквально умолял сделать привал. Потом у этой неженки закружилась голова, и он сказал, что так идти слишком сложно, и попросил понести его на ручках. Вот тут я расхохоталась так, как не смеялась уже давно, и не выдержав его по-детски обиженного взгляда, уселась рядом на ступеньки.

- Пошли, дитятко, осталось совсем немножко, - проговорила, рассматривая эти стеклянные синие глазки, прикрытые сильно отросшей светлой челкой. - Давай, Тим, ты же сильный, справишься.

Поднялась, сама, протянула ему руку, и мы поковыляли дальше. В коридоре второго этажа стало легче, да только появилась новая проблема.

- Где твоя комната? - спросила я.

- Не помню... - отозвался он с беспомощным видом. - Но знаю, что она где-то здесь.

- Слушай, здесь куча дверей, я даже боюсь представить количество комнат, как нам угадать, какая твоя?!

- А можно я у тебя переночую?! - всё с тем же наивным детским взглядом, спросил Тим. И как его после этого можно бросить на произвол судьбы. - Я буду паинькой...

- Кто ж тебе поверит-то, - усмехнулась я, продолжая идти по коридору в сторону своей комнаты. - Ты, Тимурчик, кто угодно, только не паинька.

- А я исправлюсь. Буду тихим... и тебя не побеспокою.

- Ладно уже, - отмахнулась я от его обещаний.

- Честно-честно! А если буду вести себя плохо, дай мне подзатыльник... - сказал он, и так лучезарно улыбнулся, что просто не передать.

К этому моменту мы уже добрались до моей двери, и, распахнув её, я вошла внутрь. Пошатывающийся Тим, держась за стеночку, проковылял следом.

- Падай и спи, - сказала я, не поворачиваясь. И тут же поспешила скрыться за дверью ванной. Пусть лучше уснёт, пока меня нет, а то, чую, он ещё долго будет промывать мне мозг монологами о жизни. Вот даже не думала, что пьяный Тим такой разговорчивый, что и не заткнёшь.

Под тёплыми струями душа я проторчала не меньше часа, а когда вернулась в комнату, лишь улыбнулась увиденной картине. Мой личный кошмар, человек, который нанёс мне самую сильную рану, разбил жизнь и сердце ради какой-то призрачной мести... мирно и как-то скромно спал на моей кровати, по максимуму отодвинувшись на край. И к моему удивлению, его вещи были аккуратно сложены стопочкой на стуле, а сам Тим по самую шейку был укрыт одеялом, причём самым его кончиком. Вот чего-чего, а скромности в этом типе я никогда не замечала. А тут, на тебе такое счастье!

Свет здесь не горел, но вся спальня довольно хорошо освещалась лунным свечением. В комнате было прохладно, и особенно ярко это ощущалось после горячего душа, так что в кровать я запрыгнула быстро и тут же поспешила укутаться в одеяло. К моему огорчению, оно совсем не спешило меня согревать, но подползать ближе к тёплому телу соседа по койке, было бы слишком глупо. Пришлось смириться и постараться уснуть... К тому же завтрашний день обещал быть не менее насыщенным, а утро уже не за горами.