Наталья Чеботок - За все надо платить (СИ)

— Вить…

— Что? — Виктор не смотрел на жену. После того, как дочь на прощание обдала презрением отца, мужчине не хотелось разговаривать.

— Геля вернулась какая-то расстроенная.

— Ну и что? Повздорили, наверное, с Егором. Дело-то молодое, завтра уже помирятся, а ты будешь переживать. — Набутов не хотел обсуждать эту тему. Он точно знал, ЧТО расстроило дочь.

— Думаешь? — С сомнением в голосе проговорила Лиана. И всё-таки она решила чуть позже обязательно поговорить с дочкой.

Как бы ни пыталась Лиана поговорить с дочерью о взаимоотношениях с Егором, попытки эти были безуспешны. Ангелина выглядела подавленной, не разговаривала ни с кем. И что поразило женщину: дочь начала грубить отцу. Лиана беспокоилась, но Ангелина отговаривалась, что с ней всё в порядке, ничего не произошло. Но Лиана же видела, что это не так! Геля никогда не позволяла себе повышать голос на отца, а уж пренебрегать мнением Виктора — и вовсе не приходило в голову девочки. Она всегда прислушивалась к советам отца.

Дождавшись в один из дней мужа с работы, женщина решила поговорить с ним.

— Вить, что у вас произошло с Ангелиной?

Набутов, вернувшийся с работы раньше обычного, был не в настроении. Он устал без интимной жизни. С женой спать не хотелось, да и нельзя было, а Аня к себе не подпускала. А тут ещё и жена очередные разговоры затеяла. Мужчина недовольно отозвался:

— Ты опять начинаешь? Ничего у нас не произошло, слышишь? Тебе скучно сидеть дома, нечем заняться и ты затеяла очередное расследование? Найди себе занятие и перестань выносить мне мозг!

Лиана отпрянула, агрессия мужа испугала её.

— Витя, зачем ты так? Я волнуюсь за дочку, что-то случилось, а она не говорит мне.

Но Виктор заорал в ответ:

— Ты достала меня! Я прихожу домой и не могу здесь даже расслабиться. Ты начинаешь лезть под кожу со своими расспросами. Я понимаю, устала от безделья, но я здесь причём? Вечно выискиваешь, что-то разнюхиваешь, сколько можно? Я хочу отдохнуть дома, а не выслушивать чепуху.

Ангелина, вернувшаяся домой раньше, чем обычно, услышала ссору между родителями в прихожей. Ворвавшись в гостиную, Ангелина бросила отцу:

— Не смей кричать на маму!

Набутов резко обернулся на голос дочери:

— Не вмешивайся во взрослые разговоры, Геля. Тебя это не касается.

— Да что ты говоришь, папочка! — Выплюнула девушка. — Ты, кажется, забыл, что мама в положении и ей нельзя расстраиваться, да? Амнезия посетила или маразм подкрался незаметно?

Лицо Виктора покраснело:

— Да как ты смеешь говорить со мной таким тоном?

— Какого чёрта ты на неё орёшь? — Продолжила кричать девушка. — Иди в другом месте голос повышай. На свой персонал, например, — с ехидством закончила Ангелина.

Поведение отца разозлило её, так и хотелось вцепиться в его наглую физиономию. Пусть на свою подстилку орёт, а маму отставит в покое. Волна ненависти накрыла девушку с головой.

Лиана в растерянности застыла, схватившись руками за голову.

— Витя, Геля, что с вами происходит? Я ничего не понимаю. Витя, ты кричишь на меня, на дочь, придираешься по пустякам. Что тебя не устраивает? Выскажи претензии сразу, за один раз. Геля, а ты? Ты же никогда не повышала голос на отца.

— Заслужил, значит, — с презрением бросила девушка, полоснув отца злым взглядом.

Лиана не выдержала напряжения, повисшего в комнате.

— Скажите, что случилось? Я же чувствую, что между вами что-то произошло, и вы скрываете это от меня.

Женщина переводила взгляд с дочери на мужа и обратно, но они молчали. Почувствовав боль, она обхватила живот руками и согнулась:

— Ой…

— Мамочка! — Вскрикнула Ангелина.

И Виктор, и Ангелина бросились к женщине на помощь. Усадив её на диван, Набутов набрал телефон «скорой помощи». Ангелина придерживала мать за руку, понимая свою вину. Не смогла сдержать эмоции, сорвалась, расстроила маму… А всё из-за этого подлеца! В последнее время девушка называла отца только так.

— Прости меня, мамочка, — девушка прижалась лбом к плечу Лианы.

— И меня тоже прости, — Виктор присел с другой стороны, обняв жену за плечи. Рука его наткнулась на дочь, которая тут же отпрянула в сторону. Реакция Ангелины задела Виктора.

— Пообещайте мне, что больше не станете ругаться, — обратилась Лиана к мужу и дочери. — У нас скоро родится малыш, а в доме нет мира и согласия. Атмосфера ужасная, все друг на друга орут. И чему мы его научим?

— Ты права, — согласилась с матерью Ангелина.

— Мы больше не будем, — пообещал Виктор, прекрасно понимая, что сдержать слово будет достаточно трудно. А то, что Ангелина не изменит своего отношения к отцу — это ясно как Божий день. Дочь, словно мина замедленного действия: неизвестно в какой момент рванёт. И это было хуже всего, жить как на вулкане, ожидая, когда же случится извержение — было трудно.

Приехавшая врач отругала Набутову:

— Что же вы, мамочка, совсем не заботитесь о малыше? Давление поднялось, а это провоцирует боль в животе. Вам расстраиваться совсем нельзя. — Женщина осуждающе качала головой, набирая лекарство в шприц.

— Так уж вышло, — виновато улыбнулась Лиана.

Сделав укол и написав рекомендации, врач уехала. Набутовы весь вечер заботились о Лиане, и в семье воцарилось такое долгожданное спокойствие. Надолго ли?

Аня Бровкина изнывала от нетерпения: когда же Виктор решится сделать такой нужный для неё шаг. Набутов и хотел бы что-то изменить, и боялся. Девушка чувствовала, что Виктор на пределе: он часто срывался, кричал на подчинённых. В напряжении была и сама Анна, что стоило ей придерживаться выбранных правил игры и медленно, но верно подталкивать Виктора к единственно правильному решению — уйти из семьи к ней, Анне. И вот тогда бы уж наступило спокойствие и мир. Во всех отношениях.

Аня продолжила свою игру: объятия по утрам, страстные смс, слёзы в нужный момент, тоска в глазах, но дальше этого дело не шло, границы были очерчены чётко. Виктору следует сделать выбор: семья или Анна. Вот только терпения у девушки уже не хватало. А как можно было подтолкнуть Виктора к нужному решению? Бровкина усиленно обдумывала варианты.

Ангелина полдня бродила по городу с фотоаппаратом в руках. Но как назло счастливые лица ей не попадались. Хмурые, сердитые, серьезные, даже равнодушные. Таких, казалось, очень много, а вот любящих и излучающих счастье — не было совсем. Неужели фонограф даже через объектив своей фото камеры видит мир своими глазами, проецируя то, что есть в душе, на окружающих? У Гели сейчас в душе была пустота, нет, с таким настроением она бы легко справилась с другим названием проекта — «Каким я вижу мир сегодня», но не видеть любви и счастья сейчас — что ж, это вполне объяснимо.