Марина Ночина - Маскарад или Сколько стоит твоя любовь?

- Кеш?

- Да нормально всё с твоим героем, - с усмешкой отмахнулся тот. - Его под страхом запрета посещений к тебе минут десять назад забрали на перевязку. Как видишь, пока не отпустили. А он ведь ни на шаг не отходил от тебя: всё боялся, что пропустит момент, когда очнёшься.

Тимофей... Моё любимое Чудовище.

Я не смогла сдержать дурацкой улыбки. С ним всё хорошо! И это главное.

Облегчённо выдохнула, растекаясь по кровати, и... тихонько заскулила. Перевернулась на бок и притянула ноги к груди. Низ живота не просто болел. Было ощущение, что туда засунули воздушный шарик и теперь наполняют его горячей водой.

Кеша побледнел, сорвался и вылетел из палаты, даже не заметив, что уронил стул, на котором сидел. И почти сразу вернулся, таща за собой целую делегацию врачей.

Меня тут же начали расспрашивать о самочувствии, ощупывать и, словно торговки на базаре, советоваться друг с другом. Снова замутило. Правда на этот раз от пёстрого галдежа врачей, среди которых были не только женщины, но и мужчины весьма солидного возраста и вида. А на мне - одна коротенькая маечка и тонкие штанишки...

Иннокентий скромно стоял в сторонке, делая вид, что больше всего на свете его интересует пейзаж за окном. Смешной...

Ладно, брат меня и без подгузников и пелёнок видел, только это было в далёком-предалёком детстве, а врачи... они же врачи! И не такое повидали за свою медицинскую практику.

Вот только сейчас хочется тишины...

- Какого?! - этот голос я узнаю из миллионов. Так морозить может исключительно ОН.

Четверо докторов умолкли и оглянулись на замершего в дверном проёме Морозова, правая рука которого покоилась на перевязи.

- Тима! - пискнула я, и он тут же оказался рядом.

Видя воцарившуюся между нами идиллию, врачи тактично покинули палату. Кеша, пару минут помявшись, скромно и безрезультатно покашлял в кулачок и тоже удалился.

И только после того, как за братом закрылась дверь, Морозов разорвал поцелуй, отстранился и ТАК улыбнулся...

Мне почему-то стало неловко, и - не сомневаюсь - лицо моё залилось невинным румянцем. Потупившись, натянуто улыбнулась.

- Как себя чувствуешь? - не сводя с меня шоколадных глаз, полных безграничной любви и нежности, заботливо поинтересовался Тимофей. Провёл кончиками пальцев по моей щеке и, мягко ухватив за подбородок, заставил смотреть в эту бездонную пропасть. Как же он не понимает? Я каждый раз, как в первый, тону в ней, но сейчас...

- Всё хорошо, - я аккуратно отвела его руку, свернулась калачиком и едва ли не с головой накрылась одеялом. Тимофей недоумевающе проследил за моими действиями.

- Ксан?

- Правда, всё хорошо, - ещё и кивнула в подтверждение, отчего в голове зазвенело, а в глазах на мгновение потемнело. Хорошо, что я уже лежала и...

В общем, не так это важно. Хуже то, что придётся либо объясняться с Тимом, либо расставаться с ним. Примет ли он меня обратно, узнав, что успел сделать Демидов? А если примет, как сильно изменится его отношение?

- Ты сам как? - спросила, сонно прикрывая глаза. Игра, конечно, но так у меня появляется немного времени подумать.

На Тимофее была одета мягкая чёрная толстовка, правая рука покоилась на перевязи, и не было никакой крови, от которой меня так неожиданно вырубило в прошлый раз. Раньше такого не случалось. Это всего лишь кровь. Что в ней страшного?

Но когда увидела её на нём... Внутри что-то оборвалось.

- Врачи говорят, жить буду, - улыбаясь, отшутился мой Монстр, погладил меня по лбу и пересел с больничной койки на стул, который Кеша поднял и аккуратненько приставил к стене. Тим перетащил его вплотную к койке, больше похожей на дорогую кровать из самого шикарного гостиничного номера, и осторожно обхватил мою ладошку, которую я так опрометчиво вытащила из-под одеяла, дабы почесать нос. Хотелось чихнуть, но сдержалась. Подозреваю, что чихать, когда так болит живот, вредно для здоровья.

Тимофей отрешённо поглаживал мою ладонь, при этом старался ловить каждый взгляд. А я усердно отводила глаза, смотрела куда угодно, но только не на Морозова. Но, в конце концов, сдалась и в упор взглянула на него.

- Нам надо серьёзно поговорить.

- Не пугай меня такими фразами, Ксани, - нервно усмехнулся Тимофей. Я хмуро свела брови. Тим улыбнулся и с нежностью провёл двумя пальцами по моему лбу, разглаживаю глубокую напряжённую морщинку.

- Просто обычно после таких слов пара либо расходится, либо у неё появляется прибавление. И мне почему-то кажется, что не о детях ты хочешь со мной поговорить.

Как всегда проницательный. И в кого он такой?

- Прости, - виновато отвела глаза, рассматривая наши переплетённые пальцы.

Помолчали.

Не знаю, о чём размышлял Тимка, но я не могла думать вообще. Только корила себя за дурость. Не сядь тогда в машину Рината...

- Хорошо, - через какое-то время кивнул Морозов, - я не буду ни на чём настаивать. Но объясни хотя бы причину. Буду знать, что сделал не так, - и понурился.

ОН сделал не так? Я расширенными от удивления глазами уставилась на раскисшего парня, разевая рот выброшенной на берег рыбой. Что ему ответить? Почему он считает СЕБЯ виноватым?

Виновата только Я!

- Ты здесь ни причём. Во мне дело, - осторожно высвободила свою ладошку из его рук и спрятала её под одеялом. Слишком уж большим был искус снова вцепиться в Тимофея. Не могу видеть его таким. Больно. Сердце как будто разрывается.

Морозов поднял голову и несколько долгих минут напряжённо всматривался в моё лицо.

- Ты думаешь, что-то изменилось? Ксан, я люблю тебя, и меня мало волнует...

Жестом прервала его.

- В каком отделении я лежу?

Он удивился, но ответил:

- В гинекологии.

И не сомневалась. Надеюсь, по этой части у меня всё будет хорошо. Я печально улыбнулась, лицо Тимофея коротко скривилось.

- Вот видишь, - снова выжимаю из себя улыбку.

- Я вижу отчаявшуюся девушку, которая вбила себе в голову всякие глупости, - обдав холодом, заявил Морозов. - Полежи и подумай над своим поведением, а я пока схожу, принесу тебе поесть. Чего хочешь?

- Шоколадку, - насупившись, буркнула я без особых раздумий.

- И опять выкинешь её в мусорку?

Что мне было ему отвечать? Перевернулась на другой бок и полностью забралась под одеяло, оставив малюсенькую щёлку для воздуха.

Но не успела я начать себя ругать, как в палату снова кто-то вошёл.

- Ты чего ему сказала? У него такое лицо... - Кеша.

- Ничего, - рыкнула я.

- Эх ты, сестрёнка, - громко вздохнул Иннокентий. - А ведь он ради тебя на пули бросался, - ещё раз вздохнул и вышел, не сильно, но ощутимо хлопнув дверью.

Ну, то, что Кеша будет на стороне Морозова, было понятно с самого начала их знакомства. А теперь?

Что мне теперь делать?

Он из-за меня на пули бросался...