Мария Коваленко - Высота (СИ)

Самолеты по два-три взлетали над полем в строгой очередности и рассеивали под облаками далекие точки спортсменов. Икары поднебесья выписывали сложнейшие акробатические фигуры, раскрашивали куполами небо во все цвета радуги, смело вспарывали воздушные потоки, и заходили на маленькие пяточки для посадки.

Люди на земле напряженно контролировали каждое раскрытие, фиксировали результаты приземлений, производили корректировку и направляли парашютистов на новые старты.

Прыжковый день выгорал, как короткая спичка.

Глава 6. Проверка на прочность

Я наяву вижу то, что многим даже не снилось,

Не являлось под кайфом,

Не стучалось в стекло,

Мое сердце остановилось,

Отдышалось немного и снова пошло.

"Мое сердце"

гр. "Сплин"

Часть 1.

Спортсмены не знали отдыха. Только несколько минут относительного покоя, пока самолет набирает высоту. Прыжки следовали за прыжками. Булавин ушел с поля и большую часть времени проводил на вышке, где находилось оборудование для наблюдения и основная часть командного состава. Здесь решалась судьба сборной страны, и выбить хотя бы два места для своего клуба он считал делом первостепенной важности.

К бывшему чемпиону прислушивались даже самые опытные полковники. Его понимали и принимали за своего.

К вечеру, выжатый, как лимон, от непрекращающихся споров и разбора действий каждого парашютиста, Глеб с трудом нашел силы добраться до спортзала. Пока другие получали удовольствие от заслуженного отдыха, он упорно трудился, напрягая все мышцы, выжимая из организма последние остатки энергии.

Пульс не сбивался, давление оставалось в норме, боль в травмированной спине уже не ощущалась. То ли от ежедневных нагрузок, то ли действительно он уже восстановился, но лечащему врачу с каждым разом все труднее и труднее было найти повод, что бы не допустить Булавина к прыжками.

А он бредил небом.

Во сне, наяву, наблюдая за красочными крыльями своих ребят или в видео повторе. Даже кошмары, в которых он беспомощно падал на землю, перестали являться. Только небо, только свободный полет - в каждом вздохе, в каждой мысли.

Потому он не мог простить ошибок, глупых помарок, лени и небрежности команде. Ферзь, Ладья, близнецы, Федор, Настя, Стас и остальные ребята, оставшиеся дома - все они ежедневно были прямым напоминанием его давней, стремительной жизни.

Мужчина уже давно научился бороться с отчаянием, перестал повсюду возить с собой свой парашют, в слепой надежде обойти правила. Их всегда можно обойти, только для бывшего чемпиона такое нарушение фатально. В федерации нарушителей не прощают.

Вместо этого каждый вечер, в любой свободный час он приходил в зал и испытывал тело на прочность. Только так, вместе с потом и болью покидал страх. Тот самый страх, что пять лет назад сковывал разум в беспомощном, парализованном теле.

Сейчас только грубые шрамы на спине и хромота могли рассказать о давней трагедии. Но шрамы на теле - ничто, по сравнению с душевными. Их всегда и от всех надежно укрывала одежда, а душа... Душу он больше не откроет никому! Редкие встречи с любимой дочкой, безликая череда любовниц и небо. Высота, которая звала и обещала рай. Шестьсот метров над землей, под куполом парашюта, в полной тишине и одиночестве, без права на ошибку, без помощи и надежды - вот он рай, вот она единственная доступная страсть.

Марина, бывшая жена, каленым железом навсегда выжгла любые мысли об иной жизни. И он не горевал, боролся, поднимал себя из инвалидного кресла, создавал собственный клуб, трудился, как проклятый. И все ради одного - снова подняться в бездонную высоту.

Сегодня он преуспел. Трудный день и выматывающая тренировка, а он в норме. Дыхание ровное, пульс - лучше чем в молодости, давление - хоть в космос.

За окном сияли звезды, когда покинул спортзал и направился в общежитие. Хорошо хоть Дольфа есть кому выгулять. Заботиться о бульдоге, в последние дни не было времени.

Странно, но пса в комнате не оказалось. Булавин еще раз проверил под кроватью и в шкафу. Ни туда, ни туда толстозадый увалень и не полез бы, но мало ль...

Об ответственном задании питомца он вспомнил лишь через несколько минут.

- Карина...- губы сами сложились в улыбку.

Девчонка сегодня здорово потрудилась, придирчивый Кузьмич, и тот ее хвалил. А уж с каким пылом она отбивалась от попыток Ферзя украсть поцелуй... Парень после каждого приземления порывался добраться до пухлых, недовольных губ, но девушка ловко уворачивалась или пряталась за спиной инструктора.

И с чего это Ферзь выдумал, что ее поцелуй приносит ему удачу? Он и без него неплохо приземлялся на ноль и крутил элементы на крепкий мастерский уровень. С проходимцем надо что-то делать...

Глеб сам не заметил, как добрался до той самой лестницы в подвал.

Внизу горела лампочка и шумела вода, вот только бульдога нигде не было видно. Скорее всего, он ошибся, и девушка с собакой сейчас где-то прогуливаются, наслаждаясь тишиной и долгожданным покоем. Что ж, это даже к лучшему, сам он после спортзала промок до нитки и без душа обойтись никак нельзя.

Недолго думая, мужчина скинул с плеч полотенце, влажную майку и вошел в душевую.

В тусклом свете единственной лампочки прямо посредине мокрой душевой комнаты сидел его собственный пес, который раньше никогда не любил воду, и спокойно пялился на вошедшего. Рядом, боком ко входу, под упругими струями воды, намыливая длинные волосы, стояла девушка.

Глеб резко остановился, не в силах сдвинуться с места или отвести глаза.

Белая пена медленно стекала по шее, узкой талии, бедрам. Карина мурлыкала себе под нос какую-то песенку и нежными, ласкающими движениями гладила хрупкие плечи, высокую округлую грудь с заостренными от холода сосками.

Дольф с самым серьезным видом сторожил свою новую подопечную и никак не реагировал на появление хозяина. И почему, спрашивается, не оставить пса в коридоре? Какой смысл в такой охране?

Булавин резко провел рукой по волосам, пытаясь собрать мысли в кучу. Ничего не выходило. Сердце стучало все громче, перегоняя кровь к паху. Там уже было очень неудобно и больно. Завелся до отказа на "раз-два", а ведь не пацан...

Эти плавные изгибы в пенной воде. Руки так и тянулись дотронуться, притянуть к себе, сжать. Да кому он врет! "Притянуть...", какое там - закинуть эти стройные ноги себе на талию и взять прямо у этой серой, унылой стенки, что бы только брызги летели. А потом внимательно смотреть в широко раскрытые глаза, и ощущать, как внутри от оргазма сжимаются мышцы... Голова кружилась от сильнейшего желания.

"Черт! Я сейчас один в один, как тот подонок, что напал на нее вчера" - подумалось.

Следовало срочно убираться вон из душа, пока не наломал дров. Дольф с довольной мордой смотрел на хозяина, радостно помахивая коротким обрубком хвоста. Но стоило Глебу развернуться к выходу, как в комнате раздалось глухое, но четкое "Гав!".