Lina Mur - Без правил (СИ)

буркнул я и передал телефон другу.

— Ладно, я должен ехать мне надо отца и Лив отвести в парк.

У них семейная сходка, — Луи встал.

— Прости ладно, за это, — я показал на разбитое стекло.

— Да я привык, — улыбнулся он.

— Тогда до вечера, обещаю подружиться с Лив, окей? — я

выжидающе посмотрел на него.

— Хорошо, — он сжал губы, но согласился. — Дай ей

свободу, прошу тебя.

Я только кивнул, Лиам провёл Луи до двери, а я устало

откинулся на спинку.

«Дай ей свободу» ,— повторились слова в голове.

Она же не чувствует ко мне ничего, так о какой свободе он

говорит? Если бы она хоть немного была ко мне неравнодушна,

то не оттолкнула бы меня в машине. И я бы поцеловал её, ощутил

на вкус спелые, сочные губы.

Сердце забилось быстрее, и я выдохнул.

Нет, хватит, Гарри. Достаточно ты уже натворил! Теперь

попробуй быть действительно другом, а не мудаком, — молил я

себя.

— И что делать будешь? — рядом со мной сел Лиам.

— То, что обещал, — тут же ответил я. — Надо с Найлом

поговорить, чтобы рот свой в правильном направлении

раскрывал.

— Я поговорю, а ты договорись о ремонте, — улыбнулся

друг. — Гарри, попробуй быть самим собой, я же знаю, какой ты.

Так покажи Лив, что ты неплохой.

Он повторял мои мысли, я только печально улыбнулся.

— Так и сделаю, — успокоил я его.

— И хватит уже драк, — попросил он.

— Постараюсь обуздать своего дикаря, — усмехнулся я.

— Тогда до вечера, я в офис, — Лиам встал и похлопал меня

по плечу.

Малышка Ливи, — пронеслось в голове, и я улыбнулся. — Я

проиграл, перед собой и перед всеми. Я попробую стать тебе

другом и помочь мне. Только простишь ли ты меня?

Я был в этом не уверен, совершенно неуверен.

Примечания:

*Перевод:

Объясни же мне

Почему ты хочешь,

Чтобы я жил и умирал

Во лжи.

Глава 11.

Long ago wisemen truly found

That indeed

Our planet is round

And there's no way to run away

The Hardkiss – Stones.*

POV Оливия.

— Ты готова? — с улыбкой спросил папа.

— Ага, — кивнула я и забралась в машину.

Папа сел на водительское сидение, мотор загудел, я

пристегнулась и спросила:

— Куда едем?

— В Гайд-парк, погуляем. Ты не против? — папа выехал из

ворот дома, и сегодня, на удивление, мы не встали в пробку.

Суббота, все нормальные люди спят до обеда, а нас всех

поднял Луи в десять, заставив завтракать вместе, а затем куда-то

уехал, обещая вернуться к вечеру. У меня неугомонный брат.

— Неа, — улыбнулась я. — И погода сегодня летняя.

— Всё потому что ты дома, — нежно сказал папа.

Я промолчала в ответ на такую фразу. Стать снова друзьями с

Хью было сложно, слишком много времени прошло, были

недосказанность и стена между нами. Но он очень хотел этого,

как и я. И я молилась всем богиням земли, чтобы они помогли

нам.

Через двадцать минут мы уже оставили машину на парковке и

вошли в парк.

— Я и забыла, какой он красивый, — нарушила я молчание.

— Да, верно, — улыбнулся папа. — Только времени не

остаётся, чтобы вот так гулять.

— Много работы? — я старалась поддерживать беседу.

— К сожалению, да. Ты же знаешь, какой рынок сейчас

нестабильный, кризисы и обвалы на бирже, — нахмурившись, ответил он. — Но давай забудем о делах. Расскажи мне, кто такой

Винсент?

— Господи, — скривилась я. — Патриция или Луи?

— Пати, — усмехнулся он.

— Да познакомилась, когда обедали с Гарри, и завтра он

пригласил меня на свидание за город в конный клуб,

принадлежащий его семье в два часа дня, — сообщила я ему.

— Но ему тридцать один? — уточнил отец.

— Ага.

— Хорошо, взрослый мужчина, состоявшаяся личность, —

подытожил он.

Мы продолжили путь в тишине, каждый думая о том, что бы

ещё сказать, дабы не было такой затянувшейся театральной

паузы.

— Оливия, ты не против того, что мы с Патрицией решили

узаконить отношения? — неожиданно спросил папа.

— Нет, конечно, — рассмеялась я. — Не понимаю, почему вы

так этого боитесь? Мне она очень нравится, и я её давно знаю…

— Как и Гарри, — перебил он меня, а я сжала губы.

— Ну да, — нехотя ответила я.

— Почему ты тогда бросила меня? — видно, это был самый

важный вопрос для него, внутри меня все процессы замерли, а

голова панически искала подходящий ответ.

— Я не бросила, пап. Я просто переехала к маме, потому что

захотелось узнать, как живут люди за океаном, приключений, —

нашла я самое безобидное объяснение.

— А если быть точнее, то из-за твоего шестнадцатилетия, —

медленно произнёс он, заставив меня остановиться, и спрятать

душу за собой.

— С чего ты взял? — нервно улыбнулась я.

— Луи рассказал всё, что сделал Гарри, — зло ответил он.

Урод! Луи, козёл ты! — закричала я внутри.

— У твоего сына слишком длинный язык, — процедила я и

продолжила движение.

— Если бы я узнал тогда, то убил бы его. А сейчас просто

ненавижу, он же разбил все твои мечты. И мы с Маргарет

считали, что плачешь ты из-за меня и Пати, а оказалось что из-за

этого ублюдка, — ярость в отце клокотала, что я осязала её

кожей.

— Это была шутка, неудачная шутка, да и Луи тут виноват не

меньше. Но я не хочу об этом вспоминать, я забыла, — мне уже

надоело это повторять, надоело лгать и притворяться, что всё

хорошо. Ничего я не забыла! Никогда не прощу его!

— Ты любила его? — допытывался отец.

— Детскую фантазию любила, а не Гарри, — я уже не могла

сдерживать раздражение в голосе.

— Любовь никогда не проходит, она прячется внутри тебя, но

каждый раз вспыхивает с новой силой. Мы с Патрицей влюбились

друг в друга, когда родилась ты. Наши семьи дружили: Малики, Пейны, Хораны, Клэфины, — меня папа удивил таким

откровением, я подняла голову от земли и посмотрела на него.

— Кто такие Клэфины? — спросила я.

— Эта фамилия мужа Патриции и отца Гарри, после смерти

Дэвида она снова стала Стайлс и дала эту же фамилию сыну.

Родители Дэвида, отвернулись от неё, обвиняя в смерти

единственного сына. И она осталась одна, когда тебе было пять,

— продолжил историю папа.

— Но разошлись вы, когда мне было двенадцать, —

напомнила я.

— Да, мы скрывали наши отношения так долго, как могли. Но

Маргарет догадалась обо всём раньше, и два года уверяла меня и

Патрицию открыться всем. Мы боялись осуждения, насмешек и

решили повременить. И тогда Маргарет взяла весь удар на себя,

ты не помнишь этого, но все жалели меня, одного с дочерью и с

неверной женой, уехавшей в Америку к любовнику. Это была

ложь, её распространила сама Маргарет, чтобы мы с Патрицией