Оксана Сергеева - Непридуманное счастье

В день свадьбы Татьяна не волновалась. Она спокойно пережила регистрацию; не дрогнув, поставила свою подпись в нужной графе; чуть позже без слез выслушала множество поздравлений и приняла в руки невероятное количество цветов. Но выдержка ее кончилась, когда в банкетном зале зазвучал мягкий и чуть волнительно дрожащий голос отца. Таня почти сразу перестала слышать его. Оглохла от подступивших чувств. Онемела от вязкого кома в горле. Расплакалась. Так и слушала его нежные напутственные слова, глотая слезы. А отец ведь не сказал ей ничего нового. Все то же самое, но такое сердцу дорогое. Что любит ее безумно, что нет в его жизни большего счастья, чем видеть ее сверкающие глаза и лучистую улыбку.

Праздновали торжество в шикарном дорогом ресторане. Удивительно: насколько яро отнекивалась Татьяна от подобного размаха, настолько же уютно чувствовала себя в сейчас белом зале с богатой лепниной, янтарными витражами и кованными узорами. Атмосфера была полна утонченных и роскошных деталей: слепили блеском огромные хрустальные люстры под потолком, завораживали благородной красотой белоснежные орхидеи и радовали глаз бирюзовые скатерти на столах.

— Все размазалось, да? — спросила у Лёни, пытаясь аккуратно вытереть мокрые щеки салфеткой. Так и знала, что ее свадебный макияж не «доживет» до середины вечера.

— Нет.

— Точно?

— Точно. Если хочешь, можем вообще сбежать отсюда, здесь и без нас будем всем очень весело.

— Вот ты скажешь, — хмыкнула новоиспеченная жена, внутри улыбнувшись этой мысли.

Она знала, что никогда не решится на такое, но уже представила, как они с Лёней, улучив удобный момент, пробираются к выходу сквозь толпу гостей, сбегают по лестнице, выскакивают на улицу и садятся в поджидающий их автомобиль. Машина мчит их по ночному городу, и в салоне играет ее любимая песня «Moon river».

— Я всегда что‑нибудь скажу, мне всегда есть что сказать, — улыбнувшись, накрыл ее руку своей ладонью и слегка сжал, но Таня высвободила пальцы, чтобы стянуть с них перчатки: атласная ткань мешала чувствовать тепло его прикосновения. — А я знаю, Кошечка, ты просто хочешь отхватить кусок свадебного торта. Иначе бы точно сбежала.

— Ох, не напоминай, — выдохнула Татьяна напряженно.

Весь вечер не могла спокойно смотреть на «сладкий стол» — так хотелось съесть кусок мятного торта.

— Лёня, а когда у меня украдут туфлю? Или меня без туфли, а то ноги так устали.

— Нет, на всякого рода похищения у нас табу, а то мы с Шауром можем неадекватно среагировать.

— И что? Меня даже не увезут на каком‑нибудь кабриолете?

— Нет, Таня, не увезут.

— Какая досада, а я так надеялась. — Запила смешок глотком шампанского.

— Оставь свои надежды всяк сюда входящий, — пробубнил Лёня. — Таня прекрати меня смешить, а то я сейчас начну рассказывать пошлые анекдоты.

— О, это я люблю.

— Чуть позже, дорогая, чуть позже.

«Дорогая» громко засмеялась, чем привлекла внимание брата. Надолго застыв на ее смеющемся лице задумчивым взглядом, он подумал, что никогда не говорил ей много ласковых слов и комплиментов, не баловал крепкими братскими объятиями и поцелуями. Наверное, сегодня снова не сказал и половины от того, что должен был. Не привык на людях бурно выражать свои эмоции, молодожены и так перенасытятся пожеланиями и поздравлениями. Но он обязательно еще скажет ей все позже, успеет. Для важных слов не нужно искать подходящее время.

Во время своих размышлений Денис поймал взгляд Леонида. Сколько у них в жизни было ситуаций, когда общаться приходилось только глазами, что, кажется, они научились читать мысли друг друга. Вот как же он за столько лет не смог заметить чувств друга к Татьяне? Такую любовь скрыть невозможно. Как же он ее не замечал?..

— Ты устала? — спросил у жены.

— Нет. Я хорошо себя чувствую. — Юля знала: скажи она мужу, что хоть немного устала, он утащит ее домой. Совершенно точно утащит. Даже на свадьбу сестры наплюет.

Денис ее очень опекал. Иногда это очень раздражало, но Юля старалась сдерживаться, строго следуя совету Татьяны наслаждаться каждым прожитым днем этих девяти месяцев. Их любовь с Денисом только укрепилась с беременностью, а отношения стали особенными. Ни с чем не сравнить чувство, когда носишь ребенка от любимого мужчины, растишь в себе его частичку. Его сына.

Весь вечер Шаурина смотрела на сестру мужа и радовалась: Танька такая красивая, счастливая, жизнерадостная и очень нежная. Так и сияет, светится вся. Чуть бледная у нее кожа, но Танюше потрясающе идет эта аристократичная бледность. Конечно, нет на их невесте никакой фаты, в волосах у нее нитка жемчуга, и платье не белое, а голубое, — экстравагантное, не очень длинное, с чуть расклешенной юбкой и широким поясом, завязанным сзади в пышный бант. Они так долго его выбирали и сомневались, но, когда Таня его примерила, все сомнения растворились как утренний туман.

Теперь и Танюша сможет еще раз испытать счастье материнства, она же так хотела иметь второго ребенка, но даже не мечтала об этом. А Лёня тот мужчина, который сможет превратить ее жизнь в рай. Он тоже очень волновался за Танюшу. Все время был какой‑то трогательно растерянный, постоянно что‑то спрашивал, интересовался. На вопрос, почему он не спросит все у Тани, Лёня отвечал, что, разговаривая с Таней об «этом», он уже должен знать ответ.

— А когда торт будем есть? — шепнула Настя Юле на ухо.

— Скоро, — улыбнулась она, — сначала мама должна бросить незамужним подружкам свадебный букет.

— А — а–а, это типа у кого следующая свадьба?

— Да. А Лёня подвязку.

Настя хихикнула:

— А я знаю, где Лёня возьмет подвязку.

— Лёне не подвязку надо бросать, а записную книжку с телефонами баб, — ухмыльнулся Шаурин.

— Мне кажется, Лёня ее давно уже выбросил, и не надо на него наговаривать, — деловито изрекла девочка.

— Вот так, — усмехнулась Юля. — Выкуси, Шаурин. Вон у Вуича какая защита.

— Так я ж теперь с ним живу, как мне его не защищать! — воскликнула Настя.

— И то правда, — Юля покатилась со смеху.

— А я тоже пойду ловить букет, — важно заявила девочка.

— Тебе зачем? — посмеялся Денис.

— А я заранее.

— Какая слабость, какое блаженство — завтрак в номер. Даже не думала, что стану такой ленивой — не смогу подняться с кровати.

Таня потянулась на постели и перевернулась на бок, сбивая под собой одеяло. Солнце ярко светило в окна. Комната уже налилась духотой, в которой явственно проступал аромат кофе и ванили.

— Ты не ленивая, ты беременная, — поправил муж.

— Лёня, я так хочу персиков, я бы сейчас съела килограмм десять.

— Пойдем завтракать, будут тебе персики.